Читать книгу "Dishonored. Порченый - Адам Кристофер"

Первая смерть из многих, что последуют за нею.

Узник вытащил нож из-за ремня, и взгляд зачарованного пленника тут же метнулся к лезвиям и остановился на них. Несчастный во все глаза смотрел, как они сияют золотом, вбирая холодный свет солнца и превращая его в нечто совершенно другое – в электричество, мерцающее за его закрытыми веками, в отражение огня, Великого пожара, который бесчисленное количество лет назад положил конец одному миру и дал начало другому.

Нож в ладони Узника источал тепло, и это тепло разливалось по руке и согревало все его тело. Казалось, он погружается в удивительный вулканический источник из тех, что то и дело встречались в тундре и снабжали лагеря теплом и энергией.

Затем Узник поднял нож и приставил кончик лезвия к горлу своего пленника.

– Народ Тивии благодарит тебя за службу, – сказал он.

Пленник непонимающе посмотрел на него стеклянными глазами. Узник надавил сильнее, и на белый снег хлынула горячая алая кровь.

НЕПОДАЛЕКУ ОТ ДАНУОЛЛА

7-й день, месяц дождя, 1851 год

«Боюсь, юной леди Эмили недостает дисциплины. Здесь, в Дануоллской башне, она обучается у лучших наставников Островов, но мать балует ее, поэтому девочка почти всегда витает в облаках, понапрасну тратит время на рисование или просит Корво научить ее сражаться на деревянных палках. Однажды эта девочка может стать правительницей Империи; каждая потраченная на игры секунда – это секунда, потерянная навсегда».

– ПОЛЕВЫЕ ЗАПИСКИ:

ГЛАВА КОРОЛЕВСКОЙ ТАЙНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ

Выдержка из мемуаров Хайрема Берроуза, датированных несколькими годами ранее

Спрыгнув с карниза и оставив его позади, она подумала сразу о трех вещах.

Во-первых, что этот карниз напротив оказался гораздо дальше, чем она прикидывала, поэтому у нее появился немалый шанс упасть, и, скорее всего, встретить мучительную и жуткую смерть, разбившись о каменную мостовую четырьмя этажами ниже.

Во-вторых, месяц дождя был не просто самым депрессивным временем года – дайте мне вечный месяц великого холода, умоляла она, – его сырые, дождливые ночи, пожалуй, меньше всего подходили для бега по городским крышам.

В-третьих, ее близкая и явно неотвратимая гибель была не самым славным концом для императрицы Островов, а значит, отец точно очень, очень в ней разочаруется.

Четвертая мысль – о Корво, стоящем над ее бездыханным телом, без печали, но очень расстроенным тем фактом, что она не справилась даже с таким простым прыжком, – быстро вылетела из головы Эмили Колдуин, как только она коснулась ногами плоской крыши соседнего здания. Ее тело, гибкое и атлетичное, ведомое инстинктами, которые без остановки тренировали последние десять лет, смягчило удар от неудачного прыжка, тотчас сделав кувырок. Полы ее черного плаща окунулись в собравшиеся на крыше лужи, и в воздух взметнулся миллион мелких брызг.

Завершив кувырок, Эмили сделала паузу и встала на четвереньки. Капли дождя стекали по ее капюшону и падали в лужу прямо перед ней.

Один вдох…

Второй…

Третий.

«Что ж, не так уж и плохо, – подумала она. – Лучше уж прыгнуть дальше, чем не допрыгнуть. И не просто в темноте, но еще и в дождь».

Эмили позволила себе слегка улыбнуться под капюшоном.

«Неплохо, императрица, весьма неплохо». Видел бы ее сейчас отец! Пожалуй, теперь его бы не постигло разочарование.

Она развернулась, поднялась на ноги и снова подошла к карнизу. Улыбка исчезла с ее худенького личика. Нахмурившись, Эмили велела себе быть, черт возьми, внимательнее! Иначе следующая ошибка действительно может стать роковой.

Да, падать было высоко, так что пробовать это ни в коем случае не стоило. Она сумела перепрыгнуть, но с большим трудом, благодаря лишь урокам отца и бесконечным тренировкам, во время которых она прыгала по парапету Дануоллской башни, стараясь не попадаться на глаза часовым.

Вдали блеснула молния, очертив силуэт башни. Секунду спустя раздался гром, который, как пушечный выстрел, эхом отразился от всех каменных построек города. Было поздно – точнее, уже даже рано, приближался рассвет, – и Эмили подозревала, что она единственная, кто под этим ливнем рискнул выйти на улицу.

Конечно же, на самом деле она не единственная в городе, кто думал так. Отойдя от карниза, она добежала до того места, где здание примыкало к соседнему, повыше, крыша которого представляла собой причудливую мозаику черепичных узоров, выложенную со всем тщанием ребенка, переевшего серконосского медовика.

Оказавшись ближе, Эмили ускорилась, подпрыгнула, поставила ногу на подоконник, забралась выше, прижалась к стене, чтобы не упасть, вцепилась в следующий уступ крыши и подтянулась. Не останавливаясь, она продолжила хвататься за углы и выступы здания – окна, карнизы, балки, коньки, – и поднималась все выше, пока через несколько минут не оказалась на вершине небольшой прямоугольной башни, очевидно, в самой высокой точке в этой части города.

Она выпрямилась во весь рост. Несмотря на глубокий капюшон плаща, ее иссиня-черные волосы совсем промокли. Вздохнув, она откинула капюшон и, подставив лицо проливному дождю, посмотрела на тысячу запутанных улиц и переулков, застроенных высокими, узкими зданиями из гристольского гранита или закаленного коричневого кирпича, остроконечные крыши которых, подобно клыкам, пронзали ночное небо. Это был Дануолл, ее город, хотя она до сих пор не могла привыкнуть к этой мысли.

Снова блеснула молния, и Эмили пригнулась, опасаясь, что ее заметят. Ее прогулка – от Дануоллской башни, по крышам до особняка Бойлов, затем через мост, названный в честь ее семьи, и, наконец, меж узких зданий, теснившихся на южном берегу реки Ренхевен, – была секретным предприятием, которое требовало хитрости.

Но ее никто не видел. Темнота и дождь надежно скрывали ее от людских глаз.

К тому же она была прекрасно натренирована. Десять лет упорной работы по ночам, когда ее не связывали императорские обязанности. Десять лет боли, порезов и синяков… И крови. Десять лет ее тренировал лучший из лучших. Сам лорд-защитник Корво Аттано.

Лорд-защитник – и ее отец. Хотя годы брали свое, он все еще оставался лучшим шпионом, лучшим агентом и лучшим мастером рукопашного боя в империи.

Дождь стучал по крыше, где Эмили сидела на корточках, размышляя об отце. Она была благодарна ему за то, что он был в ее жизни. Не только за защиту – защиту, которой он окружал ее как императрицу, как дочь, – не только за дружбу, любовь и помощь советом, официальным и нет, но и за его навыки в тонком искусстве уловок, шпионажа, наблюдения и, конечно же, хитрости и борьбы.

Те навыки, которые он воспитывал в ней последние десять лет – и даже больше. Эмили снова улыбнулась. Ее короновали почти пятнадцать лет назад. Неужели и правда прошло столько времени? Пятнадцать лет назад свергли Хайрема Берроуза, самопровозглашенного лорда-регента.