Читать книгу "Кто выиграл Вторую Мировую войну? - Александр Клинге"

Конечно, у власти в России стояли красные, грозившие зажечь во всем мире революционный пожар. В Германии это многих смущало. Однако как раз представители консервативной военной и бюрократической элиты Веймарской республики (так стали неофициально называть новую Германию) не видели в этом ничего страшного. Они принимали в расчет сугубо практические соображения. Кто бы ни стоял у власти в России, Москва является в данный момент ценным союзников. А уж о том, чтобы не допустить новой революции у нас, мы уж как-нибудь сами позаботимся. Идеологические разногласия играли – и будут играть – в отношениях двух стран скорее подчиненную роль.

В апреле 1922 года был подписан знаменитый Рапалльский договор, новость о котором прогремела по всей Европе как удар грома. Две «парии Версаля» сговорились под самым носом у победителей – на Генуэзской конференции, устроенной ради того, чтобы обсудить экономические проблемы Европы, а заодно получить побольше денег с немцев и русских. Да еще и на каких условиях сговорились – полный отказ от взаимных претензий, восстановление дипломатических и экономических отношений без всяких предварительных условий! В Лондоне и Париже пришли в ярость. К слову сказать, многие германские политики, в том числе и министр иностранных дел Вальтер Ратенау, предвидели эту реакцию и потому очень скептически относились к сближению с Россией. Однако лучшего варианта у Веймарской республики в той ситуации просто не было.

Тогда же, в начале 1920-х годов, стартовало строго секретное тогда и широко известное ныне секретное сотрудничество между Красной Армией и рейх-свером. Как и российско-германские отношения в целом, оно было взаимовыгодны. Немцы получали возможность испытывать новые виды вооружений (авиацию, танки, химическое оружие), запрещенные для них согласно Версальскому договору, и обучать обращению с ними своих солдат. Советская сторона получала доступ к германским техническим и военным достижениям, а также обучала своих военнослужащих работе с новой техникой под руководством лучших солдат мира.

В 1990-е годы это сотрудничество попадет под мощный огонь критики в российской публицистике. Дескать, советское руководство твердило о миролюбии, а само в обход Версальского договора помогало немцам вооружаться! Выпустили даже книгу под громким названием «Фашистский меч ковался в СССР». Взглянет человек на обложку – и все понятно: вот кто, оказывается, вооружал Гитлера! Сами, значит, в своих бедах целиком виноваты!

Эпоха национального самобичевания, слава богу, пока миновала, и можно взглянуть на вещи трезво. Во-первых, ни в Германии, ни в Советском Союзе начала двадцатых годов не могли предвидеть, что Гитлер придет к власти и германская армия станет его инструментом. Для обеих сторон, как уже сказано выше, сотрудничество было взаимовыгодным. В частности, СССР не только получал военные знания и технологии, но и укреплял дружественные отношения с одной из ведущих европейских стран, тем самым вбивая клин в возможный единый антисоветский фронт империалистических держав. Надо сказать, что в течение всех 1920-х годов продолжалась «борьба за Германию» между странами Антанты и Советским Союзом. Каждая из сторон стремилась на случай будущего конфликта перетянуть немцев на свою сторону. Надо сказать, что германские дипломаты, которыми в те годы руководил умный и реалистично мыслящий политик Густав Штреземанн, умело использовали все выгоды этой ситуации, лавируя между Западом и Востоком. Втянуть в какую-либо антисоветскую коалицию немцы себя не давали и даже при вступлении в Лигу Наций особо оговорили, что не собираются принимать участие в коллективных санкциях, направленных против Советского Союза.

Во-вторых, советское руководство никоим образом не должно было учитывать в своей деятельности Версальский договор. То, что немцы его нарушали, было проблемой стран, разработавших и подписавших это соглашение, а не Советского Союза. Быть святее папы римского являлось бы со стороны большевиков непростительной глупостью. Потому что сотрудничество с немцами приносило очень высокие дивиденды. В первой половине 1920-х годов германская сторона организовала на советской территории строительство авиационного и химического заводов, модернизировала наши производственные мощности по выпуску боеприпасов. Хотя больших объемов производства добиться по ряду причин не удалось, все эти объекты в дальнейшем, уже став полностью советскими, сыграли огромную роль в становлении отечественного военно-промышленного комплекса.

С середины 1920-х годов началось активное сотрудничество в сфере военного обучения. В Липецке открывается летное училище, в Казани – танковая школа, в Саратовской области – химический объект «Томка». Нужно подчеркнуть, что строительство велось в первую очередь на немецкие деньги. С этими учебными заведениями связано огромное количество мифов. Утверждается, что едва ли не вся военная элита Третьего рейха (включая, например, Гейнца Гудериана) проходила здесь обучение. Это, конечно же, сказки – в Липецкой школе было подготовлено менее 300 немецких летчиков и летчиков-наблюдателей, в Казанской – и вовсе жалкие крохи, около 30 танкистов, среди которых никогда не было Гудериана. Стоит ли упоминать о том, что в начале 30-х годов, после прекращения сотрудничества, все эти объекты, выстроенные на немецкие деньги и оснащенные немецкой техникой, превратились в советские «кузницы кадров»?

Таким образом, как справедливо замечает Игорь Пыхалов, правильнее было бы говорить о том, что «советский меч ковался в Германии». В любом случае военное сотрудничество РККА и рейхсвера никак не повлияло на приход к власти Гитлера и последующее развязывание им мировой войны.

Однако у обличителей «преступного сталинского руководства» имеется в рукаве еще один козырь. Это тезис, который формулируется примерно так: «Запретив германским коммунистам сотрудничать с социал-демократами, советские руководители тем самым не позволили создать единый фронт, который остановил бы Гитлера». Перед мысленным взором читателя сразу пробегают картины – социал-демократы умоляют коммунистов о союзе, те плачут, но не могут согласиться, поскольку затылок им холодят стволы винтовок сталинских палачей. В реальности все выглядело совершенно иначе.

Отношения между двумя германскими левыми партиями – КПГ и СДПГ – носили очень сложный характер. Надо сказать, что среди политических сил Веймарской республики именно социал-демократы были едва ли самыми враждебными Советскому Союзу. В большевиках они видели еретиков, опасных и безответственных радикалов, которые своим террором и подрывной деятельностью только компрометируют вполне респектабельную социал-демократическую идею. Соответственно и к компартии, которую (отчасти вполне справедливо) считали «рукой Москвы», относились негативно. Кроме того, обе партии конкурировали за одну и ту же группу избирателей – городской рабочий класс, – что явно не улучшало их отношений. Поэтому раздор между коммунистами и социал-демократами объясняется не только и не столько вмешательством Сталина и Коминтерна, сколько сугубо внутренними причинами.

Но представим себе, что партии преодолели свои разногласия и договорились о сотрудничестве. Что в таком случае произойдет? Во-первых, возникает серьезная угроза раскола СДПГ и сужения ее электоральной базы. Благодаря своему дистанцированию от радикалов немецкие социал-демократы смогли привлечь в свои ряды множество людей с умеренными взглядами, для которых союз с коммунистами был совершенно неприемлем. Однако это были еще цветочки; заключив союз с КПГ, лидерам социал-демократии пришлось бы полностью отказаться от сотрудничества с партиями буржуазного центра, которому они придавали большое значение.