Читать книгу "Удравшие из ада - Дмитрий Казаков"

– Отлично, – Арс с трудом вытащил испачканную и слегка приплющенную ладонь, – осталось решить главный вопрос.

– Это какой? – осведомился Нил.

– Шс-с-с-с…

– Типа?

– Мы же не будем просто ходить по улицам и высматривать этого демона? Надо решить, с чего начать.

Унынию, воцарившемуся за столом, позавидовали бы монахи ордена Печальных Ублюдков, прославленные чудовищным и стойким пессимизмом, который они проявляли, даже сжигая неверных.

Дикие трущобы, где могут зарезать из-за мелкой монетки, а набить морду – просто так, являются предметом гордости для любого горожанина, пусть даже вслух он никогда этого и не скажет.

Жители Ква-Ква могли гордиться дважды, у них имелись два района трущоб, именуемых просто: Норы и Дыры. В каждом располагались десятки, если можно так сказать, центров «трущобности», около которых грязная и вонючая жизнь кипела особенно бурно.

Одним из таких центров являлась расположенная на тянущейся вдоль берега реки Ква-Ква Пустопорожней улице «Пельменная». Происхождение названия терялось во тьме веков, пельменей тут не подавали, зато тихой считалась ночь, когда убитых оказывалось меньше десятка.

Даже завсегдатаи несколько раз думали (что для них было настоящим подвигом), прежде чем отправиться сюда.

Сырой весенней ночью в «Пельменной» все шло как обычно. Хозяин осматривал кружки, решая, достаточно ли они грязны, клубился под потолком подозрительно желтый дымок, в углу двое убийц играли в крестики-нолики, вырезая закорючки прямо на столешнице и подолгу думая над каждым ходом…

Дверь негромко, но очень выразительно скрипнула.

Хозяин поднял голову и заморгал, решив, что в глаз попала соринка, – фигура, возникшая на верхней ступеньке опускающейся в зал лестницы, казалась расплывчатой, словно на нее приходилось глядеть через воду.

– Что за ерунда? – пробормотал обернувшийся на скрип шулер по прозвищу Шустрый Слизняк.

Он напоминал морщинистого подростка, но за двадцать лет преступной карьеры повидал многое и научился подчиняться чутью, не раз выручавшему шулера в трудных ситуациях.

Сейчас оно просто вопило об опасности.

Помедлив мгновение, Шустрый Слизняк принялся сползать под стол.

Хозяин «Пельменной» проморгался и обнаружил, что дело вовсе не в соринке, что перешагнувшая порог фигура на самом деле меняет очертания, точно взбесившийся оборотень.

Высокий мужчина, черные глаза блестят со смуглого лица… широкобедрая женщина в цветастом платье… эльф, в чьих волосах точно запуталось солнце… гном, судя по длине бороды, не разменявший первый век… рогатое существо, покрытое темной шерстью…

– Эй, ты, проваливай отсюда, тут не место для колдовства, – хрипло пробулькал один из завсегдатаев.

Убийцы оторвались от игры, лезвия ножей выжидательно сверкнули. Рука хозяина легла на арбалет.

Такой прием был равнозначен вежливому помахиванию шляпой – магов побаивались даже в Норах, ну а если один их них явился в «Пельменную», то он либо ошибся дверью (а заодно и улицей), либо пришел сюда по делу…

Маловероятно, но возможно.

Демон, за тысячелетия заключения забывший не только то, как разговаривать, но и то, что разумное существо должно как-то выглядеть, сделал шаг вперед и издал низкое горловое шипение.

От выходца из Нижнего мира прянула волна злобы, ненависти и еще чего-то, чему не имелось названия ни в одном из языков.

Шустрый Слизняк закрыл глаза и постарался перестать дышать.

Кто-то пробежал рядом, тренькнула тетива арбалета. Раздался полный ярости крик, а за ним хлопок, от которого содрогнулась вся «Пельменная». Нечто тяжелое с хлюпаньем ударилось о стену.

В наступившей тишине стало слышно, как что-то без особой спешки стекает на пол: кап-кап… кап… кап…

Шустрый Слизняк уловил шаги, такие тяжелые, словно по притону расхаживала вздумавшая выпить кружечку пива крепостная башня. Она прошла мимо столика, под которым прятался шулер, протопала мимо стойки.

Затрещали ступеньки, завершающим аккордом скрипнула дверь.

Выждав несколько ударов сердца, Шустрый Слизняк осторожно поднял веки и обнаружил, что на него удивленно смотрит хозяин «Пельменной», точнее, его голова, валяющаяся на полу и напоминающая облитый красной краской кочан капусты.

Шулер ощутил, что выпитое за ночь пиво яростно рвется наружу.

Лейтенант городской стражи Ква-Ква Поля Лахов чувствовал себя на редкость скверно, и виной тому было не похмелье.

К гудящей с утра голове, туману перед глазами и желанию покинуть сию юдоль скорби как можно быстрее лейтенант привык давно, а вот к дружеским визитам наподобие происходящего сейчас приспособиться так и не смог.

Сидящий через стол от Лахова человек на фоне тусклого антуража кабачка «Потертое ухо» выглядел чужеродно, словно пингвин, устраивающий гнездо на вершине бархана.

Ткань его плаща была настолько дорогой, что кабацкая грязь не осмеливалась приставать к ней, на пальцах посверкивали золотые перстни с небольшой коллекцией драгоценных камней, а на загорелом лице красовалась белоснежная и холодная как мрамор улыбка. Пара шкафоподобных типов за спиной гостя дополняли портрет.

– Надеюсь, лейтенант, вы уже способны работать? – поинтересовался Большой Джим.

На самом деле Поля Лахов не был уверен, что утреннего визитера зовут именно так, но он знал, что подобных типов, некоронованных королей преступного мира, всегда зовут похожим образом. Наверное, для того, чтобы не отличающимся мощью интеллекта бандитам не приходилось напрягать память.

– Лейтенант, ты понимаешь меня? – в голосе Большого Джима появилась тень, неясное предвкушение угрозы.

Шкафоподобные типы едва заметно шевельнулись.

Лахов сделал усилие, от которого внутри что-то хрустнуло, моргнул и открыл рот:

– Да, конечно. Чем могу… э… служить?

Остатки гордости боролись в душе лейтенанта со страхом и безнадежно проигрывали.

Торопливые, городская стража Ква-Ква, существовали для того, чтобы бороться с такими вот субъектами. Но на самом деле они старались не трогать настоящих, крупных бандитов, способных огрызнуться, ограничиваясь мелкой шушерой, не вовремя попавшей под ноги.

Вздумай стражники арестовать всех подручных Большого Джима, пришлось бы строить новую тюрьму и переселять в нее половину жителей Нор.

Большой Джим поморщился от обрушившейся на него волны перегара и сказал:

– Глядя на тебя, лейтенант, я начинаю подозревать, что под твоим шлемом имеется рассудок, сейчас пребывающий не в лучшей форме.

– Что вам нужно? – гордость сделала попытку взбрыкнуть.

К удивлению Лахова, его не убили в то же мгновение, и даже не отрезали за дерзость язык.