Читать книгу "Поход - Андрей Круз"

Как бы то ни было, гному я спас, она вылезла из кустов сразу же, как только восьминогий… этот самый, короче, не знаю, как назвать, испустил дух. Я её проводил до общинных ворот, передал с рук на руки охране, и расчувствовавшийся папаша объявил меня «добрым гостем общины». А это не просто слова — это такой медальон, который надо предъявлять, и такой документ на пергаменте, который можно в сортир выбросить, но с медальоном разрешается ездить туда когда в голову взбредёт. Романтическая история охотника и принцессы, только вместо свадьбы охотник и принцесса заключили выгодный торговый союз, и она не стеснялась брать в свою пользу комиссионные с моих покупок в их кузнях.

Так, предаваясь воспоминаниям, я пересёк поле и въехал в сосновый лес. Рытвин стало меньше, зато колёса застучали по выпиравшим из-под песчаной почвы, усыпанной иголками, узловатым корням. Стало темнее, благо день и так клонился к сумеркам и с утра в небе висела какая-то хмарь, закрывавшая солнце. Пасмурно было, в общем, и дождило время от времени, хоть и не сильно. Апрель, что вы хотите?

В лесу вообще чуток повнимательней надо быть. И зверья в нём побольше, чем в чистом поле, и нечисти хватает. Тот же леший так может тебе извилины заплести, что сам не заметишь, как с дороги съедешь. Пешему в таких обстоятельствах так и вовсе хана обычно — пойдёт куда ведут, пока не схарчат, а с теми, кто за рулём, сложнее. Но всё равно можно так съехать, что обратно не выедешь.

Я пощупал висящий на груди на верёвочном шнурке амулет от морока. Даже не амулет это, а серебряная бляха, знак моей принадлежности к почтенному в этом мире сообществу охотников. Как раз и защищает нас от морока, ментального доминирования и любого иного воздействия на сознание. Полезная штука наша бляха.

Однако в лесу было тихо, разве что темновато: пришлось фары включить. Свет по-любому лишним не будет, неважно, солнечный он или электрический, а всё одно — свет. Иную погань можно обычным фонариком отпугнуть — настолько той же нечисти подчас свет не по нраву. Хотя далеко не всей, очень далеко не всей.

Дорога шла через сосняк напрямик, даже руль крутить почти не надо было, поэтому я достал из «бардачка», откинув железную крышку, пакет с бутербродами да фляжку с клюквенным морсом. Развернул бумагу, достал бутерброд, ветчина на ржаном хлебе, и вцепился в него зубами. Класс! С утра не жрамши, а сейчас вечер уже. Как раз все четыре бутера заточить успею, пока до места доеду.

Сосняк закончился минут через тридцать, дорога нырнула в пологий овраг. Я перебрался вброд через мелкий, но широкий ручей, аккуратненько, на первой передаче, не останавливаясь ни на секунду, чуть подгазовав, выбрался на обратный склон. Колёса немного забуксовали на мокром песке, но «копейка» всё равно выбралась без проблем — и вновь очутились в поле, на этот раз засеянном льном. Лён, по нынешним временам, сельхозкультура почитай что основная. И не только в наших краях, где его исторически растили. Он ведь теперь вместо хлопка, а тут родит хорошо. Ткут из него льняные ткани да продают их до самых низов Волги — очень большая статья дохода нашему Великореченску. Аборигены и так со льном умели управляться, а после того, как мы, пришлые, появились, внедрили в это дело технологии и даже фабрики открыли. Теперь местные льняные ткани по всему миру расходятся — это до нас их только для себя здесь и делали.

Льняное поле огибало выбросившийся в него, подобно полуострову, язык леса, и, когда я его обогнул, увидел вдалеке стены Великореченска. Почти что дома, к тому же с удачей. Добыча-то вон в кузове валяется, сюрпризов ждать уже и не следует, похоже, скоро денежки с городского головы получу — и отдыхать. Заслуженно. С ощущением выполненного долга.

В поле заметил парный патруль конных урядников. Двое, в длинных плащ-палатках, кожаных фуражках-«комиссарках», с шашками в ножнах и с карабинами СКС-М[6], висящими наискось за спиной стволами вниз, сидели в седлах. Один оглядывал окрестности в бинокль. Прямо картинка из букваря: «Урядники на посту защищают нас от нечисти», тем более что у конских ног стояла большущая собака с хвостом бубликом и обрезанными ушами — кавказская овчарка. Патруль без собаки — считай что и вовсе не патруль. Собаки, как и кошки, впрочем, чуют нечисть за версту. Человек так не умеет. Но дело к темноте, скоро этот патруль за городскими стенами спрячется. Против того, что ночью выходит на охоту, карабины могут не помочь, равно как и собака.

Вот за что люблю заказы от городского головы — так это за то, что у него все они связаны с одной тематикой: «Зачистить окружающую город местность от чудовищ». А это значит, что не нужно ездить далеко. Часа не прошло, я уже к самым городским стенам подъехал. И тоже до темноты успел — только смеркаться началось. По моей работе где только ночевать не доводилось, и за возможность делать это дома, в своей постели, большое голове спасибо.

Стены у Великореченска бревенчатые, на бетонном фундаменте, как и всё, что строится в эти времена в наших краях. А поверху, во множество слоёв, увиты «егозой». И перед ними, как перед траншеями времён Первой мировой войны, на забитые во множестве колья намотана колючая проволока. Ни проехать, ни пройти. Между проволочными заграждениями и стеной проход оставлен: по нему днём патруль проходит, пеший.

Дорога пошла вдоль стены к Главным воротам. Кроме них есть ещё Речные ворота, которые прямо к пристаням городским ведут, и есть ворота Малые, которые всё больше по служебным делам используются. Главные же ворота главные и есть. Перед ними огорожен колючей проволокой большой выгон, где днём шумит-галдит небольшой базарчик. Там торгуют хуторяне из аборигенов, привозя в город дары своих садов и огородов, и там же для хуторян держат небольшие лавки городские купцы. Всем так проще. Хуторянам в воротах толкаться-проверяться не надо, и товар для себя они всегда какой-нибудь покупают. Им и инструмент нужен, и одежда, и много что ещё. У них своего, кроме еды, и нет ничего больше. А в Великореченске как раз народ пожрать любит, так почему бы не помочь друг другу?

Сейчас рынок почти свернулся. Хуторяне со своими телегами да машинами уже давно разъехались или в городе спрятались, а теперь за городские стены со своим товаром убирались купеческие приказчики. У выезда с выгона стоял камуфляжной расцветки «козёл» с раструбом сирены на капоте и красной мигалкой на стальной трубе, торчащей вверх. Возле него топтались ещё двое, но без плащей, в кожаных куртках и в тех же кожаных «комиссарках». У обоих на плече по дробовику и по пистолету в кобуре. Эти весь день следили за порядком на рынке.