Читать книгу "Ромео во тьме - Элеонора Хитарова"

– Ну, это потому, что желания их не меняются…Постой, а что если наделить людей другими желаниями?

– Эти желания надо сначала изобрести! Да и разве такой ход что-то изменит?

– М-да, – из бородки Дьявола опять полетели искорки, – Я поспешил.

Это не изменит ничего.

Бог вновь повернулся в сторону загордившейся души. Та плавно витала вокруг своего облака, пребывая в размышлениях насчет собственной уникальности.

– А что ты собираешься делать с этой душонкой? Как ее номер? 6871. – Промурлыкал Дьявол, глаза его масляно заблестели.

Бог с усмешкой глянул на него:

– А ты уж тут как тут! Нет, дорогой, погоди, подождем. Может, угомонится.

С этими словами, он повернулся и зашагал по тропинке меж благоуханных магнолий, в направлении Чертога Святых.

Дьявол еще какое-то время наблюдал за Душой, почесывая бороду и ухмыляясь. Наконец, прошептав: «Еще не обретя человека, ты уже и так моя», он расправил свои могучие огненные крылья и, взмыв ввысь, полетел к себе. Его тоже ждали дела.

ГЛАВА 1

1.

В райских кущах зрело беспокойство. Вот уже 7676 дней по земному отсчету, как одна загордившаяся душа наотрез отказывалась лететь на Землю. Обычная, ничем не выдающаяся, она все ждала какое-то особенное тело, провозглашая себя Великой.

При этом она всячески уклонялась от любого общения с вышестоящими служителями сомна душ, а также ангелами и херувимами. Только один из ангелов время от времени залетал на ее облако, но долго там обычно не задерживался.

Все обитатели Рая и Каскадов облаков сомна душ, пребывали в великом недоумении, возмущении и страхе перед гневом Божьим.

Но Бог, казалось, совсем не замечал дерзкого поведения души и не снисходил до каких-либо действий. Он все ждал, пока она опомнится да угомонится. Дьявол всласть веселился над происходящим и подтрунивал над Богом, что на самом деле тот просто не мог решить, как ему поступить в сложившейся ситуации.

В очередное утро, утро серое и застывшее как небо перед грозой, Бог направился в Чертог Святых.

Он шел быстро, не замечая ни цветущих магнолий вдоль его тропы, ни выжидающих и испуганных взглядов душ и ангелов, которые перистым – душистым роем следовали за ним.

Он был глубоко погружен в свои мысли. Ему хотелось поскорее закончить с этим: с душой необходимо было срочно что-то делать, потому как быстро распространившиеся слухи о ее заявлениях ее уже не давали никому покоя ни в Райских Кущах, ни на Каскадах облаков.

Он не хотел брать всю ответственность решения на себя одного: ему было жаль ее. Ее претензии были сколь амбициозны столь и наивны, сколь самонадеянны столь и безобидны. Но если он простит и пощадит ее, да еще в придачу выдаст ей гениального человека, который, Боже упаси, станет Великим из Великих (что вообще не входило в планы), то этого не поймет ни один обитатель, как Райских Кущей, так и Геенны Огненной. Кроме этого, такое решение могло сподвигнуть остальные души на подобное поведение. А если для каждой души создавать выдающегося человека, то… последствия могут стать самыми непредсказуемыми.

Посему Бог решил созвать Совет, и лишь с его помощью определить дальнейшую судьбу души-баламутки. В глубине сознания он надеялся, что на Совете Душа испугается, придет в себя, покается и успокоится. И все станет на свои места.

Достигнув Чертога Святых, Бог остановился и, подняв златокудрую голову, окинул взглядом дворец.

Воздушные стены его величественно устремлялись в глубину небес, протягивали острые шпили ажурных башен к Солнцу, дарившему свет и жизнь чудесным чертогам.

Бог снова подумал о гении. На земле жил человек, угадавший очертания небесного дворца. «Звали его?»…

Бог нахмурился: «Как же его звали?»

Тень сомнения пробежала по его челу. «Гауди? Да, его звали Гауди!»

Дьявол тогда помог ему воплотить райскую конструкцию в земном виде. А потом убил, не дав закончить стройку, когда узнал, что здание станет ни чем иным как святым Собором. Но люди продолжают строить его даже после смерти архитектора. И скоро достроят, хотя автор не оставил подробных инструкций после себя. Гений не нуждался в чертежах.

2.

Сомн ангелов и святых уже ожидал его. Зашумев крыльями, ангелы поднялись, как только нога Отца беззвучно переступила порог. В то утро из-за туч не вышло солнце, так что внутри Чертога царили сумерки. И лишь крылья ангелов светились пятнами ослепительной белизны.

Посреди Залы Обсуждений, на хрустальном полу виднелась сероватая тень. Она свернулась в колючий комок и с опаской поглядывала на Бога исподлобья.

Отец поприветствовал Совет легким поклоном, и все собравшиеся, снова зашелестев перьями, заняли свои места.

– Я вижу здесь всех, кроме моего Брата. Где он? Почему нет его? – Отзвук его голоса плавно устремился вверх, в небо, к сгрудившимся тучам.

На одно мгновение в зале повисло молчание; но лишь на одно.

– Я здесь! – Громом разнеслось под сводами Небесного дворца. Между башен взметнулся вверх огненный столп, обдав жаром и багровым сполохом стрельчатые своды Чертога.

По зале пронесся нервный говор.

Из огненных струй, сияющий и властный, выступил Дьявол, простирая когтистые руки к сжавшейся на полу душе. Языки пламени алым кружевом скользнули вдоль воздушных стен Чертога и растворились в вышине башен, вослед вопросу Бога.

– Брат, ты как всегда необыкновенно эффектен в своем появлении.

– О да! – Сатана довольно ухмыльнулся, окинув взглядом всех присутствующих. – Дьявол, как известно – величайший артист. Ведь именно я открыл людям магическое искусство театра. Перевоплощения, лицедейство, эффектные сцены – это исключительно моя специальность.

– Я с тобой согласен, но, видишь ли, мы собрались здесь не для того, чтобы лицезреть твое выступление.

– Да, мне хорошо известна причина нашего собрания. – Дьявол резко развернулся и обжег сжавшуюся на полу душу взглядом своих пылающих очей.

Душа впервые за все свое существование взглянула в глаза абсолютному злу. На Каскады облаков оно никогда не залетало.

Эти два негасимых костра были полны жизни, полны власти и неутолимой жажды. И в то же время они были пусты и черны как два бездонных колодца, в которых погибла вода. Они вызывали дрожь, притягивали, вселяли безотчетный ужас, влекли; они манили. От них хотелось без оглядки бежать. Но в них хотелось нырнуть, погрузиться, остаться внутри этих колодцев, наполнить их водой, утолить их жажду. Навсегда. Душе показалось, что сознание ее меркнет, устремляясь вглубь бездны. Но у этой бездны нет дна, жажде этой нет конца, она не утоляема.

Дьявол смотрел на Душу всего мгновение. Это мгновение показалось ей вечностью. По крайней мере, за то мгновение она успела забыть, кто такая и зачем здесь. Сейчас, в этот миг ей не нужно было ничего. Для Дьявола смятение жалкой тени, распластавшейся на холодном полу, не прошло не замеченым. Он поглядел сквозь нее, не желая искушать ее более, хотя торжествовал внутри.