Читать книгу "Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти - Энтони Гилберт"

– Послушайте, так мы ни к чему не придем. Не наше дело толковать здесь о том, были у нее любовники или нет. Если были, это ее не красит и, конечно, предосудительно, но по закону не наказуемо. Наше дело – решить, задушила она Эдварда Росса в ночь на четвертое апреля или же нет.

– А разве обвинение установило, что миссис Росс имела любовника или любовников? – вмешался я. – На мой взгляд, нет, обвинению это не удалось. Сама она такое предположение отвергает, и никаких улик не предъявлено в поддержку этой идеи. Тот факт, что она часто ездила в Лондон в одиночку, ни о чем не говорит.

– Мы знаем, что мистер Росс ее подозревал.

– Помогай Господь женщинам, если это можно предъявить как улику!

Тут Моррисон снова призвал нас к порядку:

– Рассматривать дело следует на основании улик, оставив домыслы в стороне. Нам и без них работы невпроворот.

Процесс широко освещался в прессе, ведь дам калибра миссис Росс не так часто обвиняют в убийстве. Характер подсудимой и обстоятельства дела привлекли большой интерес. Представитель обвинения, обладатель хищной фамилии Хокс[1], вполне ей соответствовал, он вытащил на свет божий все, что только можно пустить в ход против несчастной женщины.

– Миссис Росс, не расскажете ли суду, где вы познакомились со своим мужем?

– Я служила тогда компаньонкой и сиделкой при его сестре, миссис Уайт.

– Как долго вы у нее служили?

– Около десяти месяцев.

– Насколько я знаю, как раз в тот момент вам предложили уволиться?

– Да.

– Не поделитесь ли с судом, почему?

Защитник Виолы Росс заявил протест, но судья протеста не принял.

– Миссис Уайт сказала, что подыскивает другую сиделку.

– Она объяснила вам свои резоны?

– Нет, больше она ничего не сказала.

– А разве дело было не в неприятностях, связанных с вашим поведением по отношению к мистеру Уайту?

Защитник Макнейл запротестовал снова, и на этот раз судья с ним согласился. Хокс изменил постановку вопроса:

– А если бы миссис Уайт не известила вас, что намерена с вами расстаться, вы бы остались?

– Да, пока не подвернулось бы что-то получше.

– Значит, вы не собирались покинуть пост по собственной воле?

– Нет.

– И на примете у вас ничего не было?

– Когда мистер Росс приехал, миссис Уайт как раз известила меня, что через две недели я могу быть свободна.

– А вам было куда пойти, если бы к моменту увольнения не удалось найти новое место работы? У вас есть близкие родственники или друзья?

– Мне следовало найти новое место.

– Соблаговолите ответить на мой вопрос.

– Близких родственников у меня нет. Мои родители умерли, когда я была ребенком.

– А другая родня?

– Никакой, к которой можно бы обратиться.

– Совсем никакой?

– Только тетка.

– И вы не могли прибегнуть к ней даже в случае острой нужды?

– Мы в не очень хороших отношениях.

– Правда ли то, что она велела вам не приближаться к ее дому?

– Я в любом случае этого бы не сделала.

Хоксу хватило ума на этом остановиться. Он ведь уже добился своего, создал у присутствующих впечатление, для подсудимой весьма неблагоприятное.

– Значит, на тот момент, когда вы познакомились с мистером Россом, в положении вы находились безвыходном? Денег у вас, насколько я понимаю, было немного?

– Денег у меня совсем не было.

– А мистер Росс сразу сделал вам предложение?

– Через неделю.

– И вы сразу ответили согласием?

– Я попросила сутки, чтобы подумать.

– И после этого приняли его предложение?

– Да.

Хокс наклонился в ее сторону:

– Но почему, миссис Росс? Он был вдвое вас старше. Не из тех, кто может понравиться молодой женщине. Он жил тихо и скромно. Вы же были молоды и полны сил. Неужели вы хотите, чтобы суд поверил, что вы влюбились в джентльмена средних лет, неприметной внешности, с которым и знакомы-то были всего несколько дней?

– Я вышла за него потому, что хотела этого, и потому, что этого хотел он.

– Потому что выбора у вас не было! Либо брак, либо голод.

– Выбор у меня был.

– Но из всех имеющихся вариантов этот был самым приемлемым?

– Можно сказать и так.

– Понятно. – Хокс откинул голову и выпятил нижнюю губу. – А теперь, миссис Росс, я хотел бы, чтобы вы дали ответ на несколько вопросов касательно вашей семейной жизни. Вы состояли в браке в течение одиннадцати лет. Как, на ваш взгляд, можно охарактеризовать ваш брак? Как счастливый?

– Пожалуй, я бы назвала его средним.

Хокс со значением повернулся к присяжным.

– Вы хотите, чтобы суд поверил, что у вас был самый обычный брак?

– Да, по большей части так оно и было.

– О! По большей части? Правильно ли я понимаю, миссис Росс, что ваши отношения с мужем были такими же, как у любой супружеской пары?

– Ко времени его смерти да.

– Но так было не всегда?

– В первые пять лет отношения были обычные; потом сердечная болезнь мужа обострилась настолько, что по настоянию врача он переехал в отдельную комнату. Но в последнее время мы стали жить, как раньше.

– Следует ли из этого, что его здоровье поправилось?

– Он не обращался к врачу по этому поводу.

– Но сам он чувствовал, что ему лучше?

– Вероятно.

– Более определенного ответа вы дать не можете?

– Он не обсуждал со мной ситуацию. Просто сказал, что он этого хочет.

– И вы согласились?

– Да.

Она произнесла это с заминкой, и, думаю, не я один из присяжных почувствовал себя неловко. Хокс попросил ответить развернуто.

– На мой взгляд, это было немного странно после такого долгого перерыва, но, поскольку он был настроен решительно, я, да, согласилась.

– И ваши отношения с мужем оставались вполне дружескими до самой его смерти?

– Я бы так не сказала. Он не простил меня за то, что я приняла сторону его сына.

– Насколько я знаю, он поставил вам условие, запретил видеться с Гарри Россом.

– Да.