Читать книгу ""Тигр" охотится ночью - Виктория Дьякова"

– Я тоже хотела скорее вернуться сюда. – Наталья быстро взглянула на кэпа и отвернулась.

Перевитый двумя змеями черный жезл Меркурия с серой буквой «S» посередине, знак военной медицинской службы США, в свете тусклого огня казался на рукаве темно-зеленой униформы размыто-бордовым. Она, старший лейтенант Красной армии, переводчица генерала Шумилова, а ныне – капитан американского медицинского корпуса, оказалась в кишащих змеями джунглях Индокитая и находится сейчас близ местечка Плейми, расположенного рядом с долиной Иадранг. Надо же, название какое мудреное! Почти как Секешвехервар. Подумать только: а ведь в сорок пятом… Впрочем, может, все к тому и шло?

– Правда, док? – Роджерс положил руку Наталье на плечо.

И она, почувствовав тепло его пальцев, замерла, боясь невзначай шевельнуться. Из согретой руками кружки с бурбоном исходил дивный аромат ванили, смешанный с тонким древесным запахом, который невольно напомнил Наталье хвойный бор вокруг дачи под Лугой, где прошло ее детство. Она закрыла глаза…

2

То утро в Париже было холодным и серым. Наталья не решилась явиться в Версаль без предупреждения, хотя и отчетливо помнила адрес, который назвала ей фрау Ким во время их короткой встречи в 1945 году на Балатоне. Поэтому для начала нашла нужный номер в телефонном справочнике и позвонила по нему. Не повезло: домоправительница Женевьева ответила, что мадам де Монморанси уже уехала в клинику.

– Что передать мадам? Как ваше имя? – допытывалась Женевьева в трубку.

– Благодарю, ничего передавать не нужно. – Наталья не отважилась спросить телефон клиники, резонно понадеявшись все на тот же справочник.

– Хорошо. До свидания. – Из телефонной трубки понеслись короткие гудки.

В гостиничном номере, выходившем окнами на Эйфелеву башню, Наталья снова зашелестела страницами, одновременно вращая телефонный диск. Найдя с третьей попытки то, что ей было нужно, она, набросив пальто, выскочила из номера и поспешила к метро.

Два коротких перегона под землей до площади Этуаль, и вот она – улица маршала Ланна! Мечта, доселе казавшаяся несбыточной, приблизилась вдруг настолько, что буквально захватило дух. То, о чем мечталось во время войны и долгие годы после нее, то, ради чего была оставлена Родина, неожиданно начало обретать осязаемые очертания. Всего десять минут ходьбы от метро, и вот Наталья уже стоит перед ажурной оградой клиники. Сейчас она снова увидит фрау Ким! Фрау Ким хотела, чтобы Наталья называла ее «мамой». Фрау Ким называла Наталью «дочкой». Фрау Ким была для Натальи едва ли не единственным в мире близким и родным человеком. Она выжила там, в Берлине, и от предвкушения скорой встречи с фрау Ким сердце захлебывалось от радости.

Наталья шагнула в вестибюль клиники, едва дежурная медсестра успела распахнуть перед ней широкие стеклянные двери. Быстро прошла к регистрационной стойке. Юная мадемуазель в белоснежной шапочке с эмблемой клиники, кокетливо приколотой к пышным каштановым волосам чуть наискось, посмотрела на раннюю посетительницу с плохо скрытым изумлением: та показалась ей бедно и старомодно одетой, бледной и чересчур взволнованной.

– Доброе утро. Чем могу служить, мадам? – тем не менее вежливо осведомилась она у несколько странной, на ее взгляд, визитерши.

– Я хотела бы видеть мадам де Монморанси, – облизнув пересохшие от волнения губы, негромко, но твердо произнесла Наталья.

Тщательно выщипанные, точно выписанные искусным мастером коричневые брови медицинской сестры медленно всползли на лоб, в ясных голубых глазах отразилось недоумение.

– Мадам де Монморанси? – недоверчиво переспросила она. – Но это, увы, невозможно! – В груди у Натальи похолодело: неужели ошиблась? А медсестра между тем продолжила: – Мадам де Монморанси больше не принимает пациентов. – («Она приняла меня за больную», – мысленно улыбнулась Наталья, испытав радостное облегчение.) – Но в нашей клинике есть много других врачей-специалистов! Вы можете записаться к любому, и вас обязательно примут. А мадам де Монморанси занимается теперь научной и общественной деятельностью и лично оперирует только в самых крайних случаях…

«Еще немного, и она спросит меня, на что я жалуюсь», – мелькнула у Натальи мысль, и она прервала монолог медсестры:

– Я здорова, и с мадам де Монморанси мне необходимо встретиться по личному вопросу. Я звонила ей домой, но мне сказали, что она уже выехала в клинику. Как мне пройти к ней? Или вы сами доложите о моем визите?..

– Я бы с удовольствием проводила вас к мадам де Монморанси, – медсестра смущенно поправила шапочку, – но она еще не приехала. И хотя всегда появляется ровно в десять, сегодня почему-то задерживается. Возможно, внеплановые визиты по пути на работу. Подождите здесь, – девушка указала Наталье на кожаный белый диван у окна, – думаю, мадам скоро приедет. Если бы ей предстояло задержаться где-то надолго, она непременно предупредила бы.

– Благодарю.

Расстегнув пальто, Наталья отошла от регистрационной стойки и присела на краешек дивана. Заметив, что медсестра рассматривает ее из-за стекла с явным любопытством, грустно подумала: «Ну да, чего ж не попялиться на сирую и убогую? Я ведь, чай, не по парижской моде одета: все тряпки в Питере на Невском куплены. В чем из дома ушла, когда машина НКВД подкатила, в том сюда и приехала…»

По серому мраморному полу гулко распространился стук каблучков. Это к стойке прошествовала еще одна медсестра – в идеально отглаженной белоснежной униформе и с папкой документов в холеных руках. Проходя мимо Натальи, она бросила на нее надменно-любопытный взгляд, а потом вполголоса заговорила о чем-то с «регистраторшей».

До Натальи донеслись приглушенные обрывки фраз:

– …ждет мадам де Монморанси… странная она какая-то…

– …так сюда и обращаются в основном странные… а то и вовсе сумасшедшие…

Снова застучали каблучки: сменив принесенные документы на те, что вручила ей юная мадемаузель за стойкой, вторая медсестра бодро поднялась по лестнице на второй этаж. Наступила относительная тишина: наверху слышались невнятные голоса, но вниз никто больше не спускался.

Часы в холле клиники пробили половину одиннадцатого утра. Едва бой стих, с улицы послышался шум тормозящей машины, и Наталья посмотрела в окно: на территорию клиники въехал красный «пежо». Медсестра за стойкой тотчас вытянулась в струнку, но даже и без этой ее реакции Наталья догадалась: прибыла фрау Ким. Или – мадам де Монморанси, как ее теперь называют.

Подъехав прямо к крыльцу, автомобиль остановился. Из боковой комнаты вестибюля клиники тотчас выскочил служащий и, стремглав спустившись по ступеням вниз, предупредительно распахнул нужную дверцу. Наталья, поднявшись с дивана, подошла к стеклянным входным дверям. Сердце замерло…

Из машины вышла женщина в черном норковом манто. Темно-каштановые волосы собраны в узел на затылке. Добро улыбнувшись, она поздоровалась со служащим.

Наталья прижала руки к стеклу, словно хотела уцепиться за него, чтобы не упасть, не потерять сознание. Ибо волна разномастных чувств – радости, отчаяния от всего уже пережитого и, как ни странно, невольного страха перед будущим – захлестнула ее с головой. По щекам покатились непослушные слезы. Наталья попыталась улыбнуться, но губы тоже не слушались – лишь нервно подергивались.