Читать книгу "Император Всероссийский Александр I Павлович - Любовь Мельникова"

Что касается Лагарпа, то в 1795 г. он отбыл на родину, получив от Екатерины II отставку, чин полковника, жалованье, пенсион и тысячу червонцев на дорогу. Расстроенный Александр передал ему свой портрет, украшенный алмазами, и прощальное письмо, полное любви, благодарности и сожаления. Императрица собиралась уволить швейцарца сразу после женитьбы старшего внука, но ходатайство Салтыкова помогло ему добиться небольшой отсрочки. С отъездом Лагарпа целенаправленный процесс воспитания и образования Александра закончился. Екатерина полагала, что совершеннолетний и женатый великий князь уже подготовлен к предстоявшему ему высокому поприщу и может заняться практической деятельностью при дворе. Некоторое время он продолжал самостоятельно заниматься по плану, составленному для него Лагарпом, хотя ему было довольно сложно совмещать это с возложенными на него обязанностями, а главное – с самим стилем и ритмом придворной жизни. Багаж знаний, полученных Александром в детстве и юности, а также систематическое чтение в течение всей жизни позволили ему впоследствии блистать эрудицией в самых утонченных салонах Европы.

Женитьба Александра

Поиски невесты для любимого внука Екатерина II начала в начале 1790-х гг., когда Александр, по словам А. Я. Протасова, вступил в период «развития страстей», т. е. достиг полового созревания. По мнению императрицы, ранняя женитьба великого князя должна была способствовать укреплению династии, а также была призвана оградить его от излишнего внимания представительниц прекрасного пола. «Предвижу для него одну опасность – это женщины, потому что за ним будут гоняться, и нельзя ожидать, чтоб оно было иначе, так как у него наружность, которая все расшевеливает», – писала она Ф. М. Гримму в сентябре 1790 г.

Графу Н. П. Румянцеву, аккредитованному при немецких княжествах, было поручено собрать сведения о всех принцессах, бывших тогда в подходящих летах для бракосочетания. Внимание императрицы привлекла третья дочь маркграфа Баден-Дурлахского Карла-Людвига и его супруги Амалии-Фредерики принцесса Луиза-Мария-Августа, которая была чрезвычайно хороша собой и получила прекрасное образование: говорила и писала на французском и немецком языках, изучала историю, географию, философию, немецкую и всемирную литературу. Рассматривалась также кандидатура ее младшей сестры Фредерики-Доротеи, так как Александр, по мнению бабушки, должен был получить возможность выбора.

Великий князь Александр Павлович. Художник Ж. Л. Вуаль.

31 октября 1792 г. по приглашению Екатерины II 13-летняя принцесса Луиза и 11-летняя Фредерика приехали в Санкт-Петербург, чтобы познакомиться с Россией и ее обычаями. Александр в то время еще не был посвящен в планы бабушки. «Наш же малый об этом не помышляет, обретаясь в невинности сердечной; а я поступаю с ним по-дьявольски, потому что ввожу его во искушение», – в тот же день писала императрица Гримму.

С первых же дней пребывания баденских принцесс в Петербурге стало ясно, какая из сестер одержит верх. Луиза очаровала весь двор грацией, белокурыми волосами, большими голубыми глазами и умением достойно держаться. «Старшая показалась мне прелестною, – писала великая княгиня Мария Фёдоровна, – она не только хороша собой, но во всей ее фигуре есть особенная привлекательность, которая в состоянии возбудить любовь к ней и в самом равнодушном существе. Она чарует своей обходительностью и тем чистосердечием, которым дышат все черты ее лица. У младшей личико веселенькое, умненькое, но она еще дитя».

При первой встрече с принцессами, состоявшейся 2 ноября, Александр вел себя очень робко и только молча смотрел на Луизу. Вскоре между ними возникло понимание и взаимная симпатия. Они стали больше времени проводить вместе, а также обмениваться трогательными записками, в которых обещали любить друг друга «всю свою жизнь».

В декабре Екатерина II отправила в Карлсруэ курьера с письмом к родителям Луизы, в котором от имени Александра просила их согласия на ее брак с ним. Согласие было немедленно получено, и девушка приступила к изучению русского языка и догматов православной веры. В январе 1793 г. она писала матери, беспокоившейся не только о блестящей партии, но и о личном счастье дочери: «Вы спрашиваете, нравится ли мне великий князь по-настоящему. Да, мама, он мне нравится. Одно время нравился безумно, но сейчас, когда я начинаю узнавать его…становятся заметны кое-какие мелочи…которые мне не по вкусу и не дают любить его столь чрезмерно, как прежде… Эти мелочи касаются не характера, с этой стороны, я уверена, его не в чем упрекнуть, а скорее манер, чего-то внешнего». Проницательные придворные вскоре обратили внимание на то, что по манерам, умению вести себя Луиза действительно несколько превосходила Александра, что немного уязвляло его. Возможно, это создало залог для возникших между ними впоследствии осложнений. Но вначале ничто не омрачало зарождавшейся идиллии.

9 мая 1793 г. в большой церкви Зимнего дворца состоялось миропомазание Луизы, нареченной в православии Елизаветой Алексеевной. На следующий день произошло обручение Александра и Елизаветы, причем кольца им надевала сама Екатерина. Облик юной четы (жениху в то время было 15 лет, невесте – 14) вызывал у очевидцев умиление и ассоциацию с «двумя ангелами» или героями древнегреческих мифов. Ведущий поэт того времени Г. Р. Державин на сговор молодых откликнулся стихотворением «Амур и Психея». 28 сентября состоялось бракосочетание Александра и Елизаветы. По этому случаю в столице три дня стоял колокольный звон, празднества продолжались две недели и закончились грандиозным фейерверком на Царицыном лугу.

Молодые получили роскошные покои и небольшой собственный двор, гофмейстером которого был назначен граф Н. Н. Головин, а гофмейстериной – графиня Е. П. Шувалова. Однако, согласно критическому замечанию графа Ф. В. Ростопчина, выбор лиц к этому двору за исключением нескольких человек оказался «весьма неудачен». Особенно раздражала многих Шувалова, по выражению А. Я. Протасова, «женщина пронырливая», «чуждая не только добродетели, но и благопристойности». Она постоянно обращала внимание Елизаветы на отдельные недостатки и ошибки Александра, в результате чего оба они вскоре возненавидели «проклятую графиню». К тому же по приказу Екатерины Шувалова, контролировавшая визиты молодых супругов, старалась максимально ограничить их встречи с Павлом Петровичем и Марией Фёдоровной, что очень огорчало Александра, видевшего родителей теперь еще реже, чем прежде. Елизавета Алексеевна, лишившаяся общества сестры, вернувшейся в Карлсруэ, скучала по родным, особенно по матери, с которой на протяжении всей своей жизни вела обширную и откровенную переписку, подробно рассказывая не только о происходивших событиях, но и о переполнявших ее эмоциях.

Великая княгиня Елизавета Алексеевна. Неизвестный художник.

Как уже упоминалось, некоторое время Александр продолжал занятия с Лагарпом, к которым теперь присоединилась и старательная Елизавета. Однако основным времяпрепровождением супругов были различные празднества, балы, спектакли и концерты.