Читать книгу "Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин"

Запомнил. Вот черт!

* * *

— Жуть. Ну и рожа! Я понимаю, Женька, если бы ты фото Димы Колдуна над койкой повесила, ну или Орландо Блума — он тоже вполне себе симпатичный чел, но этого очкастого троглодита?! Бррр! Нет, Воробышек, ты извращенка, клянусь! Тебе же с ним спать не один год мордахой к фэйсу, надеешься, сердечко выдержит?

— Выдержит, — отвечаю я, вгоняя в журнальный портрет Стивена Кинга последнюю кнопку, и признаюсь, оглаживая рукой яркий глянец. — Я этого очкастого троглодита, как ты выразилась, Крюкова, между прочим, очень люблю. Большой и толстой любовью.

Я оглядываюсь на вошедшую в комнату темноволосую девушку и сползаю с кровати. Говорю с упреком, наблюдая, как моя соседка по комнате в общежитии отваливается от вешалки у входной двери, устало сбрасывает с ног высокие каблуки и шлепает с полными сумками в руках и громким «Уфф!» к столу.

— Ты чего так поздно, Тань? Или скорее рано? Записки не оставила, телефон отключила, мне твой отец за последнюю ночь раз десять звонил. Ты не забыла, что такое совесть, Крюкова?

Танька невозмутимо вскидывает бровь и задумчиво ведет плечом, водружая сумки на стол рядом с моим ноутом. Лениво подавляет непрошеный зевок.

— Понятия не имею. Какой-нибудь злобный зверек из семейства душегрызов?..

Она плюхается на стул, потрошит рукой сумку и, закинув ноги на мою койку, извлекает на свет кольцо сухой колбасы. Разломив на две половины, протягивает одну мне, вгрызаясь в оставшуюся в руке ароматную копченость довольным ртом.

— Жашени хавчик, Шень! Правда, Фофка у меня молоток?

— Та-ань! — я стаскиваю с волос мокрое полотенце, запуская им в наглое лицо. Ухватив соседку за пятки, сбрасываю ее ноги с койки и решительно отбираю подарок. Вернув его в сумку, гляжу на девушку с сердитым укором.

Танька фыркает и отплевывается. Практично отирает о полотенце руки и сморкает нос. Говорит со вздохом, обиженно отбрасывая махровый кусок ткани в сторону.

— Серебрянский в деревню к предкам возил знакомить. Пока стол собрали, хозяйство посмотрели, тетку вниманием уважили… В общем, задержались чуть дольше запланированного. Да еще на обратном пути у Черехино в машине застряли, представляешь? Так дорогу от дождя развезло, что думали без эмчеэсников до утра и не выберемся. Кошмар!

Я смотрю в Танькины честные глаза, на яркий засос на шее, в виде багрового месяца, под самым подбородком, на заметно припухшие от крепких поцелуев губы и сочувственно жму плечом.

— У Черехино? Там где виллы богатеньких? Ясно… — вспоминаю новую бетонную трассу, по которой возвращаюсь в свой родной город мимо дорогого поселка. — Ну, ты бы хоть телефон не отключала, Крюкова, что ли, пока вертолетчики в эпицентр катаклизма слетались. Уж если не совесть, то хоть уважение к своему отцу имей. Я же не Шахерезада, ему сказки вторую ночь подряд рассказывать.

Глазки девушки виновато прячутся за припавшими веками, но вдруг выстреливают из-под ресниц безудержным весельем.

— Умная, да? — хихикает Танька, разворачивается на стуле и утыкается носом в мой раскрытый ноут. Предлагает, легко отмахнувшись, скользя цепким взглядом по строчкам ворда, устраивая остренький подбородок на кулачки. — Ну и рассказала бы что-нибудь из своего, Воробышек! Подумаешь! Какой-нибудь душераздирающий квест-хоррор! Ты же у нас по ужастикам мастерица. Выдала бы моему папашке что-нибудь кровожадное и ядовитое на ночь глядя. Из серии «Знойные девицы исчезают в полночь»!

— Не смешно, Крюкова, — сердито замечаю я. — Думаю, сегодня твой отец мой сомнительный талант вряд ли бы оценил по достоинству. Тем более ужастик с главной героиней в лице его дочери.

— Думаешь? — бесхитростно удивляется девушка и тихо раздражается. — Задолбал своей опекой! Где была? Кому дала? С кем спала? Как будто мне не двадцать, а пятнадцать, честное слово!.. Тэ-экс, что тут у нас… — бесстыдно таращит в ноут любопытные глазки. — О-о! — загадочно выдыхает и вновь тянется за колбасой. — «Послушник тьмы», пьес-са! Действующие лица…

— Тань, — я решительно сворачиваю текст и сгоняю девушку со своего насиженного места. — Давай потом, а? — предлагаю, включая чайник. Пододвигаю к краю стола завернутую в два полотенца, приготовленную на тихой общежитской кухне прошлой ночью тушеную картошку с грибами.

— Мне через два часа контрольную по «деталям машин» сдавать. Я и так дуб дубом, а тут еще из-за тебя вторую ночь без сна…

— Воробышек, я тебя люблю! — урчит довольной кошкой Крюкова и смиренно уползает в свой занавешенный яркими киношными постерами уголок. Через минуту гремит кастрюлькой и мило щебечет с родителем. А я сажусь за стол, открываю конспект, запускаю руки в волосы и ерошу мокрые пряди. И повторяю, повторяю в который раз такое чуждое и непонятное:

«…формула Журавского, в рамках принятых допущений, позволяет с достаточной степенью точности определить значение тангенциального напряжения в точках сечения. Для которых отношение линейных размеров удовлетворяет неравенство…»

* * *

ПОСЛУШНИК ТЬМЫ

(Пьеса)

(Отрывок)

Действующие лица:

Трактирщик

Прохожий, он же Гость

Бродяга

Филиппа, служанка

Солнечный полдень. Трактир у дороги. На широкой крытой гонтом веранде, увитой зелеными лозами винограда, за небольшим столом, уставленным нехитрой снедью, сидят двое мужчин и тихо беседуют. Один из них — крупный седой мужчина с рыхлыми покатыми плечами, другой, — молодой человек лет двадцати пяти, в поношенном дорожном платье и прибитой пылью обуви. На столе овощи, мясо, хлеб; чуть в стороне — кувшин темного вина. Время от времени пожилой хозяин трактира властной рукой щедро наполняет из кувшина бокал гостя.

ТРАКТИРЩИК (задумчиво; глядя на уходящую в степь дорогу): Не весел нынче день, безлюден тракт. Куда ни кинешь взгляд: всё тишь да гладь. Всё зноем сломлено, а без заблудших душ Хосе копейки звонкой не видать. Э-эх, гость, один сегодня у меня ты на постой, ну, да и чёрт… (Спохватившись, трактирщик в сердцах сплёвывает под ноги и осеняет себя крестным знамением.) Прости, да и Господь с тобой! (громко) Эй, Филиппа!

На ступенях крыльца появляется служанка. В её руках корзина, доверху наполненная тёмными гроздьями винограда.

ТРАКТИРЩИК: Филиппа?

СЛУЖАНКА: Да, синьор?

ТРАКТИРЩИК: Филиппа, погляди с порога, а не пылит ли там дорога? Не едут ли купцы Омара в порт? В пору б запастись товаром. В порту, намедни я слыхал, у Чёрных скал корабль пристал. Да всё сукно из Арагона и из Севильи санфаянс. Барыш упустим, ровен час!

Гонец портовый отбыл? Нет? Хотелось бы узнать ответ. Ты, может, что сама слыхала?

СЛУЖАНКА (пожимая плечом, лениво оглядывая дорогу): Не больше вашего узнала. Гонца того уж след исчез, оповестить спешит окрест. Прибьется люд, мой господин, на округ весь — лишь наш трактир. Попомните мои слова, коль окажусь я не права: не сядет солнце за порог — как будет полон наш чертог. Не быть мне честною вдовою, коль обойдет вас стороною купцов торговый караван. Вот и наполним ваш карман. А нынче дел полно в саду. Я с позволения уйду? Сеньор Хосе?