Читать книгу "Богами не рождаются - Татьяна Устименко"

Пастырь опешил, наступил на длинный подол мантии и чуть не разбил любимый стеклянный бокал. Да и нашлось, пожалуй, отчего растеряться даже его высокопреосвященству Кардиналу, славящемуся на оба герцогства своей невозмутимостью и выдержкой, ибо человеком, ворвавшимся в его кабинет с силой и неукротимостью урагана, оказался не кто иной, как девяностотрехлетний брат Франсиско, монастырский астролог. На памяти его высокопреосвященства так резво брат Франсиско последний раз бегал, наверно, лет пятьдесят назад, когда тогдашний Кардинал застал его в садовой беседке с одной молоденькой прихожанкой, причем в некоей пикантной позе, отнюдь не предполагавшей исповеди. А сейчас, глядя на запыхавшегося астролога, сжимавшего дрожащими руками какие-то свитки, Кардинал понял – сегодня случилось нечто совершенно неординарное. Нечто способное вывести из обычной ленивой расслабленности даже этого дряхлого, постоянно сонного, как сурок, старика. Но так как его преосвященство считал, что в любой ситуации самое страшное – вовсе не факты, а их неверная интерпретация или толкование, то он быстро вернул себе привычную собранность, в своей излюбленно-ироничной манере пытаясь шуткой разрядить создавшуюся, откровенно говоря, весьма необычную обстановку. Именно за непоколебимое самообладание и тонкое чувство юмора его так любили в стенах монастыря да безмерно уважали при лживом и двуличном герцогском дворе.

– Брат Франсиско, неужели святая Ника вняла нашим усердным молитвам и наконец-то совершила чудо, вернув вам резвость и молодость? – добродушно пошутил Кардинал.

Но, однако, услышав от пастыря подобную фривольную фразу, старик-астролог даже не улыбнулся, а, наоборот, возмущенно затряс лысой словно колено головой:

– Ваше высокопреосвященство, лишь вы с вашей непоколебимой силой духа способны так беззаботно острить в подобную драматическую минуту. А мне, поверьте, нынче совсем не до смеха.– И астролог вытащил из складок своего сильно заношенного балахона маленькую телескопическую трубу, являющуюся одной из главных тайн и святынь монастыря – вещью, оставшейся еще со времен Древних.– Извольте посмотреть сюда, ваше высокопреосвященство,– учтиво пригласил астролог, аккуратно устанавливая трубу на подоконнике.– Правда, сейчас не ночь, но в данном случае это уже не имеет никакого значения...

Кардинал заинтересованно приник к окуляру, но в следующую же секунду резко отшатнулся. Губы его перекосились, а взгляд, который он вперил в старика-астролога, наверно, стал еще безумнее, чем у самого брата Франсиско в тот злополучный момент, когда он неосмотрительно ворвался в кабинет своего монастырского начальника.

– Ваше высокопреосвященство, конечно, помнит,– торжественно начал старый ученый, разворачивая принесенный с собой свиток,– что наблюдаемая нами звезда является не чем иным, как Обителью, куда, согласно преданию, святая Ника вознеслась девятьсот шестнадцать лет назад с семью своими ангелами, преследуя благую цель – спасти людей от надвигающейся беды. Все это записано в дошедших до нас Хрониках Высшей навигаторской школы. После отбытия святой Ники начались Мертвые времена, продолжавшиеся четыреста пятьдесят лет. Об этом периоде нам почти ничего не известно, кроме того, что в те столетия на фоне ужасных природных катастроф жалкая горстка людей ставила перед собой единственную задачу – выжить и не измениться, а церковь – не допустить смуты в ослабевших умах и человеко-противных отклонений в телах. Все миновавшие годы Святая церковь и Орден навигаторов не переставали верить в возвращение Ники и ожидать сего чудесного события. Последние десять лет, наблюдая за Обителью, или как еще ее именуют Навигаторы… – поминая недобрым словом свой хронический склероз, брат Франсиско торопливо сверился со свитком,– планетой Нимфеей-6, я заметил, что со стороны звезды к нам движется большое светящееся тело…

– Она возвращается? – еле слышно прошептал Кардинал.

Астролог с выражением выполненного долга на лице сложил свиток:

– Да, ваше добродетельство, теперь это не подлежит ни малейшему сомнению!

Потрясенный Кардинал грузно рухнул в кресло:

– Брат Франсиско, вы сообщили Верховному Навигатору о свершении древнего пророчества?

– Нет, ваше преосвященство. Но я уверен – Орден знает об этом не меньше нашего. А при том принципиальном отчуждении, что существует между Орденом и церковью, не думаю, что они заинтересованы в обмене информацией…

– Что же теперь будет? – взволнованно шептал Кардинал, почти не слушая старика-астролога.

– Не ведаю,– растерянно развел руками брат Франсиско.– Очевидно – смута... А возможно, и иные, более страшные беды, если Ника попадет в руки Ордена…

– Несмотря на все церковные и орденские документы, я всегда предполагал, что легенда о Нике – всего лишь красивая сказка, призванная служить для утешения и надежды исстрадавшегося народа, всего лишь несбыточная вера в возможное спасение! – Кардинал даже не замечал, что он говорит вслух.– А в настоящий момент… Это подобно прозрению, озарению, чуду… – Кардинал рысцой подбежал к столу и жадно схватил в руки статуэтку Ники: – Так ты и правда существуешь?

Во взгляде и вопросе Кардинала читалось столько недоверия, что старик-астролог заинтересованно приставил ладонь к глуховатому уху, будто ожидая того, как статуя святой оживет и ответит своему верному слуге. Но губы бронзовой статуэтки по-прежнему оставались безмолвными. Лишь улыбка, запечатленная на них, выглядела еще более язвительной…

А я по-прежнему плаваю. Сжав зубы, набравшись терпения, подавив закипающий в душе ропот, ежечасно проверяя и контролируя показания приборов «Ники». Плаваю... А они – спят. Пускай спят, пока у них еще есть такая возможность. Я – их капитан, а следовательно, я за них отвечаю – перед людьми, судьбой, и в первую очередь – перед собственной совестью… Они – мои друзья, я с ними столько всего повидала. И ведь они всегда меня прикрывали, загораживали своими надежными спинами, оттесняли назад при малейшем намеке на опасность. Не выпускали меня первой ни на Нимфею-6, ни на Землю-2. Капитана своего не выпускали – это же просто верх нахальства! Всегда говорили, что их много, а я – одна. Что они всего лишь соблюдают положенную субординацию и слепо следуют предписанным инструкциям, ибо все члены экипажа – заменяемы, и только я способна неадекватно реагировать на любую внештатную ситуацию. Делать из логичного нелогичное и наоборот. Они утверждают, что без каждого из них экспедиция состоится и задание будет выполнено. А без меня – нет.

И ведь случались прецеденты… Я задумалась и принялась мысленно откровенничать с бортовым компьютером:

«Помню, как на Нимфее-6 мы сразу же после высадки попали в храм, на свадебную церемонию к местным спрутообразным, но притом чрезвычайно разумным негуманоидам, оскорбив тем самым их мерзкое божество и членов королевской династии. Да нас всех чуть не убили на месте! А я так и не успела понять, чего они там все стояли с мрачно надутыми лицами – нет, не лицами: рылами или, скорее, мордами,– ну и выдала пару анекдотов в качестве приветствия. Ведь юмор, как известно,– лучшее средство укрепления дружбы между народами! Однако мой биочип, как это выяснилось позднее, человеческую речь на их язык замечательно переводит. Со всеми нюансами и интонациями. И чувство юмора у нимфейцев ничем от нашего не отличается. Как они хлюпали там в храме… Мои ребята испугались поначалу, решили – все, нам хана, не получилось контакта. А это, оказалось, спрутообразные так смеются. И с богом их тоже забавная история получилась. Я-то ведь думала: они знают, что ласка – она и таракану приятна. А тут еще это божество жуткое, натурально гибрид кошки и таракана, лежит себе одиноко в сторонке – никому вроде бы не нужное и грустное... Честно говоря, гадость изрядная. Крися, хоть и спец по инопланетным формам жизни, потом призналась, что никогда раньше ничего подобного не видывала. Но не скажешь ведь хозяевам такое, если мы для них оказались гостями незваными и непрошеными. Ну, я и вижу – лежит себе на подушечке домашнее животное. Я же не знала, что это бог. Я сказала: «Ой, какая кошечка хорошенькая!» Ну и погладила. Ласково так, ручкой... Исключительно для того, чтобы хозяевам приятно сделать, раз уж они такого урода любят. Меня ведь не информировали, что он у них вот уже две тысячи лет как не размножается, да и вообще последний на планете остался. А они, бестолковые, не знали, что ему для размножения тепло нужно на определенные точки и массаж этих же точек. Кто же мог предположить, что я поглажу прямо по этим заржавевшим за две тысячи лет половым органам? У бога этого тараканистого, на мой взгляд, совершенно не разберешь, где рот, а где потерянные злополучные половые органы. Как, впрочем, и у самих хозяев – это я тебе по секрету говорю. И не хихикай, «Ника», нет у тебя никаких половых органов. Короче, размножаться это самое божество начало прямо тут же, в храме, во время свадьбы… Негуманоиды как это увидели… В общем, я там сейчас тоже божество – ладно, хоть меня размножаться не просят! Не хихикай, «Ника»! У тебя же, по идее, чувство юмора в программу не заложено. Что, говоришь, у меня тоже? Возможно, возможно! И вот еще парадокс: кто только потом этого кототаракана ни гладил – и Нея, и Дина, и Крися,– а у них-то руки куда нежнее, да и помягче моих будут,– ну не хочет божество размножаться. Вот хоть тресни! Девчонки даже обиделись на меня слегка, хотя впоследствии Айм пространно философствовал на тему, что это, мол, эффект от моих уникальных особенностей организма в сочетании со знаменитой командирской везучестью.