Читать книгу "Ледяная смерть - Дмитрий Лазарев"

Назначение адептом в малый патруль окрестностей сектора Кантард было первым серьезным заданием Аллерии, и она горела желанием доказать свою полезность Корпусу. Малый патруль состоял из адепта и двух бойцов и являлся обычным в спокойных секторах. В достаточном патруле было два адепта и три бойца, в усиленном – три адепта и четыре бойца. Со времени кровавого вторжения тварей из Кантарда обстановка в секторе стабилизировалась, и усиленные патрули постепенно сменились достаточными, а потом и малыми.

Ее патрулирование уже приближалось к концу, а никаких событий, требующих вмешательства усмирителей, так и не произошло – и это даже несколько разочаровало Аллерию, очень хотевшую сразу доказать коллегам свою полезность. Внезапно ее сверхчувство уловило эманации насилия и крови, исходящие с соседней улицы. Эльфийка обернулась к командиру патруля Олегу Долохову, мужчине лет сорока, вооруженному автоматом с подствольным гранатометом, и дала сигнал, что кое-что обнаружила. Он быстро приблизился:

– Далеко?

– Пара кварталов отсюда, на параллельной улице.

Помимо защитных амулетов все усмирители были снабжены кулонами-переводчиками, «знающими» все языки Пандемониума. К тому же, когда эдемиты подавили хаос, они выработали так называемый всеобщий язык и обязали всех учить его. Таким образом, перед оперативниками КУ не стояла проблема языкового барьера.

– Что именно? – поинтересовался Долохов уже на ходу.

– Точно не знаю, чувствую кровь, боль и смерть.

– Магия?

– Нет, – уверенно ответила Аллерия.

Долохов и Сергей Громов, второй боец, взяли оружие наизготовку и вышли вперед, прикрывая эльфийку. Понятно, что жизнь адепта более ценна, чем жизнь бойца, даже опытного, поэтому во всех патрулях бойцы защищали своих адептов до последнего вздоха. Аллерия, как и все эльфы, в глубине души считала свою расу выше человеческой, но, тем не менее, оценила их самоотверженность.

Впрочем, как оказалось, опасности уже не было: патруль КУ опоздал. На асфальте лежал мертвый иглокрыл с развороченной грудью, а рядом – парализованный ядом твари молодой человек. Тут же находилось и оружие парня – запрещенный пистолет с разрывными пулями. Убедившись, что опасности нет, и забрав пистолет, Долохов позволил Аллерии подойти к пострадавшему.

– Ну, как? – поинтересовался он.

– Жив, но полностью парализован, – после короткого осмотра доложила Аллерия. – Яд иглокрыла не смертелен и действует примерно три часа. Но парень еще несколько дней не сможет полноценно двигаться, и, к тому же, его будут мучить боли.

– Ты можешь ему помочь?

– Здесь – нет. Мне понадобятся кое-какие ингредиенты. Надо доставить его в тюремную больницу, и там мы…

– Прости, куда? – вкрадчивым тоном спросил Долохов.

Эльфийка удивленно посмотрела на него:

– В тюремную больницу, конечно. Он же нарушил закон о запрещенном оружии. Мы должны арестовать его.

– Брось, Аллерия! У каждого второго гражданина есть боевое оружие. А как еще им защищаться от грабителей или тварей, вроде этой? – Долохов кивнул на мертвого иглокрыла.

– Для этого есть мы!

– Ну да, – усмехаясь, вмешался в разговор Громов. – То-то мы сегодня так вовремя успели на помощь этому бедняге! Он был бы уже хладным трупом, если бы не его запрещенная пушка!

– Но закон… – начала было эльфийка, ошарашенная дружным натиском бойцов.

– Закон запрещает нам закрывать глаза на ношение запрещенного оружия, – спокойно сказал Долохов. – Мы и не закрываем: пистолет конфискуем, но арестовывать парня не будем, а доставим в обычную больницу. В противном случае нам придется по аналогичному поводу арестовать половину населения мегаполиса. Ты к этому готова?

– Ты – командир, – пожала плечами Аллерия. – Если берешь на себя ответственность…

– Беру. Ты откроешь нам пространственный коридор до больницы?

– Без проблем.

* * *

Лежа на больничной койке, Дмитрий думал, что надо бы пересмотреть свои взгляды на судьбу: все-таки, иногда она ему улыбается. Надо же: из такой пиковой ситуации выбраться, отделавшись лишь конфискацией оружия! Это было действительно наименьшим из всех зол. Ему повезло, что первыми его нашли усмирители, и что командиром патруля оказался разумный человек. Ведь дай волю той эльфийке, и он бы уже загорал в тюрьме. Лежа совершенно беспомощным на улице, он, тем не менее, слышал весь разговор, и его сердце замерло, когда прозвучали слова об аресте и тюремной больнице…

Слегка повернувшись на койке, Дмитрий поморщился: мышцы слушались очень плохо и на каждое движение отзывались мучительной болью. Он подумал о родителях: вот кто, наверное, с ума сходит от беспокойства. Правда, если им сообщили, то скоро они будут здесь.

Его отец, Сергей Николаевич Рогожин, содержал частную нотариальную контору, а мама, Александра Петровна, работала у него секретарем. Вместе с зарплатой Дмитрия их доход позволял им жить, не голодая, но не более того. На развлечения денег практически не оставалось, так что каждый праздник семья Рогожиных начинала ожидать с нетерпением задолго до его наступления. А тут, надо же какая незадача! Отец с матерью расстроятся…

И тут, словно в ответ на мысли Дмитрия, дверь открылась, и в палату вошли его родители. Отец старался выглядеть спокойным и даже веселым, а лицо матери все еще было бледным от пережитого волнения.

– Ну, как ты, сынок? – спросил его Сергей Николаевич после приветствия.

– Как видишь, живой! – с трудом проговорил Дмитрий (губы и язык были словно чужие). – Вот только завтрашний праздник придется пропустить.

– Это ерунда! – горячо вмешалась в разговор мать. – Главное, что ты остался жив!

– И на свободе, – тихо добавил отец.

– Это точно, – мрачно подтвердил Дмитрий.

– Ладно, об этом ты нам потом расскажешь, – быстро сказала Александра Петровна. – Что касается праздника, то мы с отцом тоже не пойдем: нет настроения. Мы лучше побудем здесь, с тобой.

– Ну уж, нет! Не хватало еще вам праздник испортить! Обо мне здесь заботятся. Так что не беспокойтесь, идите и веселитесь! Вы же так ждали этого дня. Пожалуйста! Если останетесь тут, при мне, я только больше буду переживать!

– Ты уверен, сынок? А то, мы вполне можем…

– Идите и развлекайтесь, вам это так редко удается!

Если бы он только знал, как сильно потом будет жалеть об этих своих словах…

Глава 2Костер для адепта

День Единения перевалил за свой экватор. Праздничная круговерть уже разошлась не на шутку. Вообще-то поначалу население Пандемониума восприняло идею этого праздника, директивно введенного правящим эдемитским режимом, весьма прохладно. Да и день, выбранный для праздника – 15 июля, совпавший с датой Катаклизма, сперва казался изощренным издевательством. Но ко всему рано или поздно привыкаешь. Привыкли и к этому празднику, а со временем даже полюбили.