Читать книгу "Оберег от порочной любви - Лариса Соболева"

2

Глеб не просто опоздал, а пришел в разгар веселья, когда гости прилично подвыпили. Сначала появился сноп белых роз, за ним гость, одетый довольно скромно, в светлый пуловер и джинсы – вовсе не для торжества. Только те, кто понимает, отметили: часы на его запястье безумной стоимости, как и дымчатые очки, обувь безупречная, а пуловер куплен не в местном бутике. Что до остальных (не понимающих), то вряд ли их обошла злорадная мысль: «светило» испытывает материальные затруднения, даже на костюмчик не наскреб. Хозяйка застолья подскочила, как ужаленная, толкнув мужа:

– Боже мой, кто пожаловал на наш скромный ужин!

Радостные возгласы, поднятые вверх руки хором приветствовали Леденева, ведь добрая треть в этом зале училась с ним в одной школе, некоторые в одном классе.

– Это тебе, – протянул Глеб розы. – Тори, ты меня убила! Изменилась до неузнаваемости.

– Страшненькая стала? – кокетливо улыбнулась она, зная, что оказаться страшненькой, даже если постарается, ей не грозит. По крайней мере, до глубокой старости, а старики все одинаковы.

– Раз в десять прекраснее, – отвесил он щедрый комплимент.

– Почему не в сто? – шутливо надула она губы.

– Отойди, – слегка взял ее за плечи Роберт. – Дай поздороваться. Рад, рад, что ты почтил нас своим присутствием.

– Зачем же так официально? – Леденев его обнял.

– А наш Роб вертится среди глав города, поэтому и дома базарит, словно на совещании, – съязвила Тори.

Ну, как у нас водится? Гостя надо накормить до отвала, будто до этого он сидел на хлебе и воде, напоить до лежачего состояния, чем и занялись все, кому не лень. Про именинника забыли, разумеется, закидали Леденева вопросами: где ты, что ты, как ты? Конечно, Глебу пришлось больше работать языком, чем вилкой, не успевал он одному ответить, как его перебивали новым вопросом.

– Дайте человеку поесть! – рявкнул Брасов. Кое-кто захихикал, мол, у кого что болит, тот о том и говорит.

Но в шумной компании и за длинным столом трудно что-либо разобрать, кто-то двинул курить, кто-то танцевать, вышел покурить и Глеб.

– Не узнал? – подошла к нему Наташа со скептической ухмылкой.

Была славная девчушка, тихая, обязательная, скромная, но то, что увидел перед собой Леденев, неприятно поразило. Рановато состарилась, вероятно, скорбные морщины у губ и на лбу создают не совсем верное представление. Стояла она нетвердо, пошатывалась, сигарету подносила ко рту неуверенно.

– Узнал, – сказал Глеб. – Как живешь, Наташка?

– Спасибо, плохо. Я преподаватель, а учительствовать в наше время – дрянное дело, безобразно мало платят. Знаешь, какая самая большая проблема у таких, как я? Ходить на дни рождения к богачам. Выкроить можешь максимум пять сотен, да и то отказав себе во многом, а что на эти деньги купишь? Вот и носишься в поисках оригинального подарка, который потом выбросят за ненадобностью.

«М-да, время меняет людей, и не всегда в лучшую сторону», – с неудовольствием отметил про себя Леденев. Вслух спросил, хотя ему не хотелось продолжать диалог:

– А муж?

– Развелась. Так давно, что забыла, была ли замужем. Сожительствую с нашим Лешкой Семеренко. Иногда. Он тоже из породы неудачников, а подавал большие надежды. Все мы подавали...

– Хотелось бы с ним увидеться, ты передай...

– Да он здесь.

– Неужели? Я не заметил.

– А тебе не положено замечать, планеты ходят вокруг светила, а не светило за планетами бегает.

Ух, как выручила Тори, появившись среди курильщиков.

– Что вы так долго? Глеб, тебя заждались.

Ненавязчивая бестактность, явно оскорбившая Наташку. Что ей стоило из вежливости сказать: вас заждались? Неужели Тори не знает, что относиться нужно одинаково чутко ко всем гостям, раз приглашены? Конечно, знает, но за этой, казалось бы, ничего не значащей фразой открылось истинное отношение к подруге детства. Это уловил Глеб, ему, но не ей, почему-то стало неловко. Что-то невнятно буркнув, Наташа зашла в ресторан, а Тори задержала Леденева. Она была не в состоянии сдержать восхищения:

– Какой ты стал... солидный – не подходит, солидные мужчины обязательно с животами и лысиной, как Юрка Брасов. Нет, ты основательный, уверенный. А черты остались острыми, как у мальчишки.

– Наташка неважно выглядит, взвинченная какая-то.

– Злая. Не обращай внимания, она не в духе. Лешка успел накачаться, не получив на это ее разрешения.

– Они живут вместе?

– Встречаются урывками. Ты женат?

– Жених. Скоро сорок лет, а все в женихах хожу.

– Ммм... так ты завидный жених. Признайся, женщины тебя атакуют со всех сторон?

– Не сказал бы.

– Скромничаешь. Да, а как мама?

– Бодрячком. Ехать лечиться отказывается, не хочет отца бросать даже на день, думает, он погибнет без нее.

– Неразумно. Что делать будешь?

– Попробую уговорить. Черт, как раз выдалось время, которое могу посвятить маме, а она ни в какую!

– Ну, идем, идем. Давай встретимся в непринужденной обстановке, а то неудобно перед людьми, позовем всех наших и...

– Юность вспомним?

Тори задумалась лишь на секунду, но и этого хватило, чтоб догадаться: не горит она желанием путешествовать в прошлое, что и подтвердилось.

– Разве нам не о чем поговорить? Я настоящее люблю, а что там за спиной, то ушло безвозвратно.

– Ладно, встретимся. Неделю я еще буду здесь.

Расклеился Лешка. Он вообще последнее время странноватый – будто витает в им же придуманной галактике, которая не состыковывается со средой обитания. И вид у него утомленный, и глаза загнанного зверька – непонятно, что его так угнетает. Обеспокоенный Барсов подсел к нему со своей рюмкой. Реакции нет, застыл, как мамонт в вечной мерзлоте. Налив в его рюмку водки (другие напитки друг не признает), Барсов протянул ему – не видит.

– Леха, – слегка толкнул его Брасов.

– А?

Глаза пустые или, точнее будет сказать, отсутствующие. Что-то творится с Лешкой, наверное, проблемы на работе – они, проклятые, гнут людей, но делиться он не любит, все в себе держит.

– Выпьем? – второй раз протянул рюмку Брасов. – Или ты уже под завязку?

– Да нет... – нехотя взял он рюмку, посмотрел в нее. – За что пьем?

– За Роба, сегодня его день.

Лешка одним глотком выпил водку, к закуске не притронулся. Поглядел на друга. Брасов аккуратно взял двумя пальцами кусок салями, пожевал, наконец, нашел, о чем спросить:

– Как живешь? Давненько не виделись.