Читать книгу "Моя вечная жизнь - Елена Логунова"

Я ловко вонзила шпильку в узел волос на затылке, улыбнулась и подтвердила:

– А я ничего не помню! Извини. Не надо было мешать абсент с шампанским.

Мой бархатный пижак лежал на полу, как свернувшаяся клубком черная кошка. Я наклонилась, подняла его, встряхнула и решила не надевать. День предстоял жаркий: солнце уже лупило в иллюминатор, превращая его в прожектор.

Я забросила на плечо сумку, пристроила на нее свернутый пиджак, чтобы оставались свободными руки, и небрежно обняла мужчину за плечи. Они вздрагивали – бедняга кипел от возмущения.

– Всего тебе хорошего, счастливо оставаться, пока! – я чмокнула его в щеку и заторопилась.

– И ты уходишь вот так? – он пошел за мной. – После всего, что между нами было?!

– Послушай, дорогой!

Я остановилась и обернулась так резко, что шпилька из моей прически вылетела стрелой и волосы рассыпались по плечам:

– Я не помню подробностей того, что было между нами этой ночью, и именно это позволяет мне думать, что ничего особенного не было! Уж извини, но я ухожу, мне пора.

– И… – он надул губы, как обиженный ребенок.

– И если среди того, о чем я забыла, не было обряда бракосочетания, то ты не вправе меня задерживать! – чуть мягче закончила я и еще раз поцеловала его – в другую щеку. – Пока!

На палубе свежо и солнечно. Я пожалела, что не взяла черные очки – вчера вечером, собираясь в ночной клуб, не подумала, что понадобятся.

– Доброе утро, мадам! – дополнительно ослепив меня улыбкой, прокричал общительный малый с соседней яхты.

Я его толком не рассмотрела.

– Бон жур!

Мучительно щурясь, я приветливо помахала ручкой, кое-как сориентировалась и зашагала к пирсу.

Высоченные каблуки вечерних босоножек страшно грохотали по палубе, сопровождая каждый шаг барабаным боем. Я обрадовалась, когда добралась до причала: по бетону каблуки не гремели, и в мире стало заметно тише. Я даже расслышала молящий голос за спиной:

– Оставь хотя бы свой телефон! Пожалуйста, Анна!

– Вспомнить бы, как тебя зовут-то, – досадливо прошептала я себе под нос и обернулась с сияющей улыбкой. – Не волнуйся, у меня есть твоя карточка, я позвоню!

– Нет, Анна, постой! – палуба снова загремела африканским тамтамом. – Неужели мы так и расстанемся? И это после всего, что между нами было?!

– О Боже! Опять! – выдохнула я и максимально ускорила шаг. – Такси! Такси, такси!

Никакое это не такси, просто машина, очевидно, ночевавшая на многорядной парковке Вобана – самого большого на Лазурном Берегу порта приписки лучших в мире яхт. Большие и маленькие, они тесными рядами стояли в гавани, и с некоторых из них уже выглянули на шум яхтсмены и яхтсвумены. Я почувствовала себя клоунессой – такая Коломбина в броском не по времени наряде. Или, точнее, Мальвина, убегающая от Карабаса!

На мое счастье, водитель авто оказался галантным господином, всегда готовым помочь девушке, оказавшейся в трудной жизненной ситуации. Машина, вильнув, остановилась рядом со мной, передняя дверца справа гостеприимно открылась, донесся веселый смех и голос рыцаря:

– Садитесь, мадам, я умчу вас от этого варвара!

– Гран мерси!

Я поспешно шлепнулась на сиденье, втянула ноги в салон и захлопнула дверцу. Машина рванула с места, как на гонках. Мой безымянный ночной приятель, едва успевший дотянуться до капота, чуть не упал.

– Надеюсь, он вам не муж? – поглядев в зеркало заднего вида, дрожащим от смеха голосом спросил мой спаситель.

– Надеюсь, что нет, – пробормотала я.

– Вы говорите об этом без уверенности, – насмешливо покосился на меня водитель.

– Вы когда-нибудь пили коктейль из абсента с шампанским? – спросила я вместо ответа.

– О! – он весело рассмеялся. – Отважная девушка!

Я пожала плечами и обернулась. Карабас, от которого я так эффектно сбежала, понуро сидел на причальной банке, бессильно свесив руки между колен. Многорядный частокол мачт, блистающая морская гладь и внушительного вида старинный замок с мощными серо-желтыми бастионами, вырастающими из коричневой скалы, образовали эффектный фон для его трагической фигуры. Мой безымянный ночной друг походил на пирата, потерпевшего сокрушительную неудачу при попытке штурма неприступной крепости.

– Отважная и бессовестная, – прошептала я со вздохом.

Того парня, кто бы он ни был, стало жалко. Кажется, с вечера я не предупредила его, что поутру растаю, как белый парус в морской дали. Я еще раз вздохнула и полезла в свою сумочку, чтобы найти в ней визитку, которую он дал мне в ночном клубе. Может, настолько расчувствуюсь, что и в самом деле ему позвоню!

– Куда вас отвезти, мадам?

Я захлопнула сумочку и посмотрела на дорогу. Машина ехала так быстро, что до развилки осталось всего метров двести. Если мой спаситель держит путь в Жуан-ле-Пен, Канны или дальше – в Марсель, то нам с ним не по пути.

– Мне нужно направо, в Ниццу, – объявила я.

– Значит, мы попутчики, – как мне показалось, с удовольствием, констатировал водитель. – Тогда давайте знакомиться! Я Рэй.

– Анна, – кивнула я, хотя вовсе не считала, что нам обязательно нужно познакомиться.

– Вы не француженка, – догадался он.

– Нет, я иностранка, – я повернула голову и посмотрела любопытному в глаза. – И в Ницце мне нужно в аэропорт. Сегодня я улетаю.

– Как жаль! – это прозвучало вполне искренне и положило конец назревающему перспективному знакомству.

Через двадцать минут Рэй высадил меня у здания аэровокзала. Поблагодарив доброго человека – от денег он отказался, – я пожелала ему счастливого пути, куда бы он ни вел, и шагнула с июньского солнцепека в приятную прохладу кондиционированного зала.

По твердому покрытию пола злополучные каблуки гремели со звоном, словно я топала в сапогах со шпорами! На меня оглядывались и даже засматривались. Представление продолжалось.

– Выброшу при первой возможности! – сердитым шепотом пообещала я проклятой обувке и ускорила шаг.

Регистрация на рейс «Ал-Италия» Ницца – Милан уже началась. Я не обманывала того парня с яхты, когда сказала, что очень спешу.

Я соврала ему, когда сказала, что ничего не помню.

Я прекрасно помнила свой сон.

Синий день, цветущая груша, мягкое ложе в травяных зарослях, тяжесть мужского тела и повелительный шепот – это все было не мое, не из моей жизни! И лица Даниэля таким – лучезарным, торжествующим, убийственно прекрасным – я никогда не видела. В моей истории все было наоборот: сияющий лазурный взгляд погас, гладкое юное лицо сморщилось и застыло жуткой маской, сочный голос высох и выдохся хрипом.