Читать книгу "Круговорот парней в природе - Елена Логунова"

– Позвони в Новороссийск и узнай, как там дела, – посоветовала я расстроенному Лешке.

– В центре Новороссийска произошел взрыв. На воздух взлетел автомобиль, припаркованный на набережной! – с готовностью подсказал радиокомментатор.

Я быстро выключила приемник, чтобы он не нагнетал панику.

– Новороссийск остался без света и связи. Я звонил на мобильники Сэму и Гавриле – они недоступны, – устало ответил коллега. – Наверное, наш автобус застрял в горах, в зоне недоступности.

– Можно, я скажу? – Танечка поднялу руку, как дисциплинированная школьница. – Я видела, у японцев есть спутниковые телефоны! То есть у них, в отличие от Дениса и Гаврика, нет проблем со связью.

– Отлично! – горько сказал Лешка. – Значит, ничто не сможет помешать им позвонить на родину и ославить наш милый край на всю Страну восходящего солнца!

– Конфуз, – в меру сочувственно сказала я, не особенно переживая.

Я на поприще укрепления международных отношений работаю всего три месяца и еще не почувствовала своей неразрывной связи с департаментскими делами. Если честно, я вообще чувствую себя тут пятым колесом в санном поезде. На теплое местечко в департамент меня пристроил любящий дедушка – депутат Законодательного собрания края. А я, в отличие от дедушки, никогда не считала госслужбу наилучшим поприщем для применения своих талантов.

– Это не конфуз, Татьяна, это международный скандал! – веско поправил меня Алекс.

Мы немного помолчали, осмысливая масштабы бедствия. Я лично думала, что Лешка, по своему обыкновению, драматизирует ситуацию, но оставила эти мысли при себе. Поскольку я в департаменте без году неделя, мое видение ситуации частенько отличается от точки зрения старожилов. Как правило, мой взгляд грешит излишним оптимизмом.

– Японцев надо спасать, – заявила Татьяна Петровна.

– Надо, – незамедлительно согласился Лешка. – А как?

– Давайте позвоним спасателям, – робко предложила Танечка. – Пусть они эвакуируют японцев с перевала по воздуху.

– Вертолет в такую погоду не поднимут, – возразил Лешка.

В этот момент коммуникатор, забытый им на столе завсекши, дико взвыл, завибрировал, с поразительной живостью пополз по лакированной столешнице и бухнулся с нее вниз, как бескрылый жук-самоубийца. Скарабей-камикадзе.

– Да, я слушаю! – вскричал Лешка, проворно выудив суицидальный мобильник из мусорной корзины.

Аппарат исторг из себя серию звуков, сложившихся в мелодичную, но непонятную фразу вроде «Хасю-масю сана-мана хо!».

– Хо, хо, – осторожно согласился Лешка. И озабоченно спросил на вполне убедительном псевдояпонском: – Хо-то э-то?

– Леха, твою дивизию, это я, Сэм! – на чистом русском взревел телефон. – Я одолжил спутниковый телефон у господина Хировато. Леха, атас, кирдык, хана нам!

– Сема знает японский? – шепотом спросила у меня впечатленная Танечка.

– Такой «японский» и я неплохо знаю, – пробормотала я, встревоженно прислушиваясь к разговору коллег.

– Нам хана! – продолжал орать самозванный «японист» Семен Кочерыжкин.

Куда только подевались безупречные манеры потомственного дипломата? Семино отменное воспитание в данной эмоциональной беседе никак себя не проявило.

– Мы застряли! Справа скала, слева пропасть, сверху и снизу снег, посередине – наш автобус, обычный «Икарус» без сортира и бойлера, и в нем двенадцать японцев, которые хотят есть, спать и писать в теплом помещении! – отчаянно голосил Сэм. – А с теплым помещением тоже напряг, потому что через час у нас закончится бензин, через два часа стемнеет, за бортом минус восемь, температура продолжает падать, и к утру вы получите пятнадцать хладных трупов!

– Пятнадцать – это вместе с Семой, переводчиком и водителем Славой, – машинально подсчитала дотошная Татьяна Петровна.

– Семен драматизирует, – осмелилась предположить я.

– Хочешь это проверить? – огрызнулся Лешка.

Ставить такой опасный эксперимент никому не хотелось, и мы не знали, что делать. Старшей по званию в отсутствие начальника департамента, находящегося в служебной командировке в Китае, и начальника отдела Семена, застрявшего в заснеженных горах вкупе с невезучими японцами, осталась заведующая нашей секцией. Взгляды присутствующих устремились на Татьяну Петровну. Осознав всю ответственность, она сухо кашлянула, пристально посмотрела на пресс-папье в виде хрустального куба, и этот магический кристалл чудесным образом подсказал ей небанальный ход.

– Кто придумает, как спасти японцев, получит отпуск в августе! – объявила мудрая женщина.

– Полный отпуск? – не спеша верить в сказанное, уточнила я.

По рассказам наших департаментских старожилов, отпуск в августе – это небывалое счастье. В сентябре у нас в крае проводится серьезный международный форум, за организацию которого отвечает наша служба, так что за два месяца до этого глобального мероприятия в департаменте объявляется всеобщая мобилизация. Мы переходим на осадное положение, а все отпуска и увольнительные отменяются как факт.

Поскольку я очень люблю отдыхать на море именно в последний летний месяц, страшные рассказы более опытных коллег о ежегодном «черном августе» мне очень не нравились. Я даже подумывала, не уволиться ли мне заранее, еще в июле. Конечно, я понимала, что это ужасно огорчит дедушку, но эгоистично полагала, что дедулино огорчение не идет ни в какое сравнение с моим собственным. Я же отсутствие летнего отпуска просто не переживу!

– Как же их спасти? – я задумалась и прислушалась к своему внутреннему голосу.

Точнее, к голосам. Их у меня два. Один принадлежит нахальной и дерзкой сущности по имени Тяпа, а второй – воплощению скромности и застенчивости Нюне. Сразу объясню, что это за чудо такое, чтобы никто не счел меня ненормальной.

В детстве я была тихой послушной малышкой, настоящей пай-девочкой, о какой мечтают все родители. Вот и мои тоже мечтали, и я не посмела обмануть их ожидания. Так в моей душе поселилась Нюня. Однако быть тихоней-недотрогой совсем не весело, поэтому втайне от папочки и мамочки я придумала себе подружку – отважную до дерзости авантюристку Тяпу. Со временем Нюня и Тяпа стали казаться мне такими же реальными, как благовоспитанному Малышу из сказки Астрид Линдгрен – его разбитной дружок Карлсон. Я научилась понимать, чего хочет каждая из них, и дипломатично учитывать желания обеих. А как же иначе? Каждая из них – это я, хотя Я больше, чем Тяпа плюс Нюня. Я Таня.

Обычно две мои половинки слиты воедино, но в критические моменты они разделяются, и тогда мы можем устроить военный совет. К таким внутренним конференциям я давно привыкла и нахожу их удобными и полезными.

Вот и на этот раз три головы сработали лучше, чем одна.

– Раздать японцам лыжи и пусть катятся! – с ходу предложила грубиянка Тяпа.