Читать книгу "Статуя сексуальной свободы - Елена Логунова"

– А ну, стой, пьянь! Что сперла, показывай! – в узком проходе между гаражами к Рюмке подступили два молодых парня с физиономиями уголовников в третьем поколении.

Рюмка этих неприятных парней не знала и знать не хотела. По ленивым ухмылкам, оловянным глазкам и жирным губам молодчиков она враз угадала в них дворовую шпану, бывших дрянных мальчишек, которые вешали в подвалах кошек и стреляли из пневматических пистолетов по голубям и коленкам прохожих.

– Только не бейте! – испуганно взмолилась Рюмка, вжимаясь спиной в ржавую стену гаража и вытягивая из-за пазухи пакет с порошком. – Вот! Возьмите!

– Эт че? – спросил один из молодчиков, сплюнув и брезгливо прихватив пакет за одно «ушко». – Серый, глянь!

– Не знаю, – честно ответила Рюмка. – В кульке нашла. Кто-то это в сто бумажек завернул и в помойку зарыл, а я вот нашла.

– Хрень какая-то, – с сомнением в голосе сказал молодчик, которого приятель назвал Серым.

– Че сразу хрень?

Парни заспорили, разглядывая пакет. Рюмка тихо шагнула в сторону и растаяла в спасительном тумане, поглотившем и ее хилую фигуру, и звук спотыкающихся шагов.

Благородная старушка Раиса Павловна слабеющей рукой постучала по батарее парового отопления и выронила молоточек для отбивания мяса на журнальный столик. На пол посыпались газеты, журналы, очки для чтения, карандаши и ручки.

– В-вя! – вознегодовал Малютка, мирно дремавший на ковре.

– Помогите… – оседая на пол, прошептала пенсионерка.

Затуманенными болью глазами она все еще видела тщедушную фигурку пропойцы, уносящей с помойки пакет с ядом. Анжеликина отрава ушла в большой мир!

– Моя вина! – покаянно прошептала Раиса Павловна и стиснула кулачок.

В ладонь ей сама собой угодила шариковая ручка, и это определило занятия пенсионерки на те несколько минут, которые понадобились доброй девочке – соседке сверху, чтобы прибежать на условный стук, открыть дверь своим ключом и вызвать для обморочной старухи «Скорую».

Глава 2

Оглядываясь назад, я понимаю, что в тот день мне следовало быть настороже – утро было буквально соткано из дурных примет и скверных предзнаменований.

Первым делом, когда я собиралась на работу, сломалась «молния» на моей куртке. Это было некстати, но я не слишком расстроилась, потому что возраст куртки неумолимо приближался к пенсионному и надевала я ее только потому, что сегодня меня ждал бассейн, а мне не хотелось оставлять в общественном гардеробе новую шубку.

Погода меж тем была уже достаточно «шубная». Выглянув в окошко с нашего седьмого этажа, я убедилась, что травка на газоне у подъезда слегка заиндевела. Сверху сеялась мелкая белая дрянь, не слишком похожая на нормальный снег, но все же вполне подходящая для премьеры моей скромной меховой коллекции: к бело-рыжему бобровому полушубку у меня имелась новая сумка с хаотично разбросанными по кирпичного цвета замше лоскутами меха. В магазине меня уверили, что лохматые фрагменты сумки при жизни принадлежали енотовидной собаке. Посмертно енот был подозрительно похож на обыкновенного полосатого ваську, но я все-таки купила эту енотовидную кошку, потому что она замечательно подходила к моим шубным бобрам.

В общем, кончину старой куртки я перенесла стойко. Надела шубку, вздернула на плечо сумку, повертелась перед зеркалом и благосклонно улыбнулась сначала своему очаровательному отражению, а потом братцу Зяме. Он как раз шествовал по коридору в ванную в шикарном халате цвета мокко и с махровым полотенцем на плече.

– Бобры добры? – с сарказмом пробормотал Зяма, без большого восторга покосившись на мои меха.

Зямочка у нас гениальный дизайнер по интерьерам. Его художественный вкус тоньше, чем ножки блохи, подкованной умельцем Левшой. Куда мне, простой девушке, воспитанной на многотиражных гламурных журналах, до этой редкой утонченности!

– Бобры добры, – подтвердила я. И ехидно добавила: – А козлы злы!

Зяма безошибочно угадал намек. Он притормозил, бросил обеспокоенный взор в зеркало, задрал подбородок и задумчиво рассмотрел свою художественную бородку. На мой непросвещенный взгляд, она представляет собой промежуточный вариант между аналогичными волосяными украшениями кардинала Ришелье и фараона Тутанхамона. Ну, и с козлиной бородкой что-то общее имеется, да простят меня Ришелье и Тутанхамон (перед Зямой можно не извиняться, мы с ним всю жизнь пикируемся, это у нас норма общения).

– Да, пора побриться, – подытожив результаты своих раздумий, Зяма полез в тумбочку за специальной дорогой бритвой, после обработки которой на его мужественном лице остаются сложные загогулины из трехдневной щетины.

– Косить тебе – не перекосить! – я насмешливо благословила братца на садово-ландшафтные работы и удалилась.

Крыльцо и ступеньки дома были красиво припорошены белой пудрой. На основании этого я мимоходом поздравила дворничиху:

– С первым снегом, теть Маша!

Она на поздравление не ответила и посмотрела на меня, как на ненормальную. Я запоздало сообразила, что для дворничихи первый снегопад знаменует собой начало особо тяжких сезонных работ, что вряд ли сильно радует работницу лома и снегоуборочной лопаты, но извиняться за бестактность не стала, потому что уже пролетела мимо тети Маши, а орать издалека мне не позволяло благородное воспитание. Кстати, и снег куда-то пропал, по дороге на троллейбусную остановку я не увидела ни единой снежиночки. Под ногами весело шуршали сухие кленовые листья, влажно блестела зеленая трава газонов. Солнце, прорвавшееся из-за туч, щедро золотило желтую и рыжую листву деревьев. В зимних бобрах становилось некомфортно.

Я задумалась, не вернуться ли мне домой, чтобы переодеться в более соответствующий пейзажу и температуре воздуха замшевый пиджачок, но тут к остановке подкатил мой троллейбус, и я решила не мешкать. «Десятки» ходят по маршруту с интервалом в двадцать минут, и если я упущу этот троллейбус, то непременно опоздаю на работу. А сегодня мне никак нельзя было опаздывать, сегодня у нас в рекламном агентстве «МБС» ожидалась сделка века.

В троллейбусе было пустовато, то есть пассажиры не висели на поручнях в два ряда, как новогодние гирлянды, и я даже нашла нам с бобрами свободное сидячее место. На этом, однако, удача моя окончательно закончилась.

Едва устроившись на потрепанном сиденье, я ощутила неприятный запах, быстро превратившийся в невыносимую вонь. Другие пассажиры, тоже не лишенные обоняния, начали переглядываться, критично осматривая друг друга на предмет поиска источника зловония. Мы с моими новенькими бобрами оказались вне подозрений, да и другие граждане выглядели вполне прилично и внешне мерзкому запаху никак не соответствовали. Амбре же было такое, словно в троллейбус вошел хорошо выдержанный зомби.

– Кондуктор! Что это у вас смердит? – первой не выдержала газовой атаки дама в розовой кофте из лохматого мохера. – Немедленно прекратите это безобразие! Шерсть моментально впитывает запахи, я вся провоняюсь!