Читать книгу "Брак со стихийным бедствием - Елена Логунова"

– Кыся, я не знаю эту женщину!

– Я тоже ее не знаю, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Приятно, что у нас с тобой по-прежнему много общего!

– Например, ребенок! – поддакнул Колян. – Масянька, ты где?

Я холодно усмехнулась, разгадав простую хитрость супруга. Он позвал сынишку, точно зная, что при ребенке я не буду поднимать крик, драться, царапаться и употреблять непарламентские выражения.

– Какой ребенок? – Белобрысая нахалка удивленно приоткрыла рот.

– Вот этот! – ответил Колян, приветливо улыбнувшись сынишке, резво прибежавшему на родительский зов.

– Одну секундочку! – деловито сказала блондинка, с трудом засовывая руку в кармашек тесных штанишек.

Она вытянула оттуда бумажку и прочитала:

– Это улица Озерная, десять, квартира восемь?

– Девушка, вы ошиблись адресом! – обрадовался Колян.

Он подхватил на руки Масяню и громко, отчетливо и очень, очень ласково сказал мне, словно я была глухой, тупой и припадочной:

– Кыся, девушка ошиблась адресом!

Я облегченно вздохнула. Меня уже отпустило, и я поняла, что именно ввело в заблуждение безмозглую девицу-анимэ:

– Дорогуша, вы приняли цокольный этаж за первый и промахнулись! Восьмая квартира наверху, над нами!

– Серьезно? Ну, тогда я дико извиняюсь! – без тени раскаяния в голосе сказала блондинка, протискиваясь в открытую дверь мимо коленок моего высокорослого супруга.

Мы с Коляном переглянулись. Рукой, свободной от малыша, муж размашисто перекрестился и захлопнул дверь.

– Фу-у-у! – сказал он. – Я почти испугался! Когда ты посмотрела на меня, как Ленин на буржуазию, я уж думал – никогда не смогу убедить тебя, что не знаю эту особу и знать не хочу!

– Хочу конфету! – сообщил Масяня, вычленивший из эмоциональной папиной речи один-единственный глагол.

– Кыся, ты же у меня лучше всех! – с преувеличенным чувством говорил Колян. – Я никогда не променяю тебя на такую финтифлюшку! Даже на сто таких финтифлюшек!

– Хочу сто конфет! – заявил Масяня, подхватив в пару глаголу подходящее числительное.

– Кыся, что же ты молчишь? – забеспокоился заботливый супруг. – Ты расстроилась?

– Что? – я наконец услышала, что со мной разговаривают. – Нет, я не расстроилась. Я задумалась.

– О чем?

– О том, что прямо над нами, в восьмой квартире, живет Набалдашкин! То есть жил! И, стало быть, это именно он – ее милый! – Я ланью прыгнула вперед. – Живо открой дверь!

Колян повиновался, я босиком выскочила на лестничную площадку и, даже не замечая, что голый цементный пол леденит ноги, устремила взгляд в потолок. Точнее, в бетонное перекрытие между этажами.

Подкованные каблуки завершили подъем по лестнице и решительно процокали у меня над головой.

– Тук-тук! – смелая девица по-хозяйски постучала в стальную дверь восьмой квартиры.

Похоже, дверь по-прежнему не была заперта, потому что характерного лязга открываемого замка я не услышала, только легкий скрип дверных петель, а потом – не в меру радостный возглас девицы:

– Милый!

И сразу же второй возглас, уже не столь радостный:

– Милый, кто это?!

– Уголовный розыск! – басом ответил «милый», а потом дверь восьмой квартиры захлопнулась с победным лязгом, который издает успешно сработавшая мышеловка.

Я вернулась в квартиру, беззвучно притворила за собой дверь, устало присела на тумбочку с обувью и посмотрелась в большое зеркало. Из его серебристых глубин на меня удивленно и недоверчиво таращилась симпатичная, но неумытая и непричесанная особа.

Краем сознания я отметила, что перед неизбежной беседой с операми не мешало бы привести себя в порядок, но не двинулась с места. Не обратила внимания даже на подозрительное шуршание, доносящееся из кухни. Похоже, любящий папочка все-таки выдал Масяне затребованную сотню конфет. Зато теперь ребенок надолго занят.

– Кыся, ты не уснула? – выглянув в прихожую, позвал меня Колян.

– Нет.

– А почему торчишь тут, как церковный ящик для пожертвований?

Это оригинальное сравнение меня заинтересовало.

– Что у меня общего с церковным ящиком для пожертвований?

– Вот эта твоя глубокомысленная складочка между бровями здорово похожа на прорезь копилки! – объяснил Колян. – Так и хочется опустить туда монетку! Дзинь!

– Дзинь-дзинь! – с готовностью продолжил музыкальную тему телефонный аппарат.

Колян протянул руку и, не снимая трубку, включил громкую связь.

– Эй, ну в чем дело? Где вы? – обиженно заголосил телефон голосом моей лучшей подруги. – Мы ждем, ждем, а вас все нет и нет! Вы что, забыли, что мы едем к морю? Или вы все-таки решили остаться в городе, потому что хотите сходить в кино на просмотр модного ужастика? Ау, отвечайте!

Иркина манера задавать вопросы списком довольно утомительна, но отвязаться от моей подруженьки совершенно невозможно. Я вздохнула и возвысила голос:

– Отвечаю на вопросы в порядке их поступления! Дело в том, что нынче утром наш сосед сверху затопил нас и умер, поэтому мы сидим дома и ждем, пока нас допросят оперативники. Ужастик мы смотреть не хотим, нам реальных кошмаров хватает. А про море мы не забыли, то есть вчера вечером еще помнили, даже вещи собрали…

– По-твоему, это ответ?! – перебила меня взволнованная Ирка. – «Сосед сверху затопил нас и умер!» Я совершенно не поняла, какова последовательность событий! Он сначала умер, а потом вас затопил? Или сначала затопил, а потом уже умер? Или умер именно потому, что черт знает в который раз вас затопил, и вы решили раз и навсегда с этим покончить?

– Ты обалдела? – Я изумленно посмотрела на Коляна, призывая его в свидетели Иркиного возмутительного обалдения. – Неужто мы стали бы его убивать?

– Это как раз объяснило бы, почему вас будут допрашивать оперативники! – уже спокойнее заметила моя подруга. – Так, значит, вы не причастны к смерти соседа?

– Нет! – в два голоса ответили мы.

– И с вас не взяли подписку о невыезде?

– Пока нет!

– В таком случае что же нам мешает провести прекрасный уик-энд у моря?

– Пожалуй, ничто! – разулыбался Колян.

– Во всяком случае, не скорбь о безвременно усопшем Набалдашкине, – пробормотала я.

– Значит, все в порядке! – Ирка бурно обрадовалась и на душевном подъеме деловитой скороговоркой выдала инструкции: – Мы больше не будем ждать, лучше сами за вами заедем, сидите на чемоданах, мы скоро будем, не затягивайте общение с ментами!

– «С ментами»! – обиженно повторил Лазарчук, открывший дверь как раз под последние слова моей подруги. – Кто бы знал, как мне надоело это глупое и оскорбительное словечко!