Читать книгу "Сладкая горечь - Дениз Робинс"

— Когда вы собираетесь приехать в Канделлу? — прервал ее раздумья приятный голос Армана.

Она с трудом оторвала взгляд от Клиффорда. Ее сжигала ревность — он улыбался девушке в желтом платье, и та с видимым удовольствием вальсировала с ним. Но, справившись с собой, Рейн ответила:

— О, полагаю, довольно скоро.

— Тогда, я надеюсь, вы станете мне позировать для портрета?

— Наверное, — безразлично бросила она.

Француз проигнорировал ее пренебрежительный тон.

— Вам повезло, что в распоряжении вашей семьи оказалось такое чудо архитектуры, как Канделла. Это одно из самых интересных зданий на всем юге Франции.

Они присоединились к танцующим парам — играли вальс, — Арман принялся рассказывать об архитектуре монастыря. Вскоре Рейн поняла, что он целиком поглощен своей работой; видимо, по этой причине он и нравился ее бабушке — та всегда покровительствовала истинным художникам. Кроме того, Рейн рассеянно отметила, что он довольно привлекателен. Лицо бледное, с тонкими чертами; большие темные серьезные глаза, обрамленные густыми ресницами; чуть вьющиеся короткие каштановые волосы…

Наконец вальс с Арманом закончился. Он поблагодарил ее, и она искренне ответила:

— Мне было очень приятно с вами танцевать. Вы прекрасно вальсируете.

Он еще раз поклонился, польщенный ее похвалой. Рейн отвернулась от него к кузине Джениффер. Когда она поворачивалась, с ее головы слетел белый цветок. Арман немедленного наклонился и поднял его. Это была гардения. Восковые лепестки помялись, на них начали проступать коричневатые пятна. Он поднес цветок к лицу, и голова его закружилась от неожиданно сильного запаха — такого же, какой исходил от волос Рейн во время танца. В памяти его возникла Канделла — залитый солнцем монастырь. Арман задумался о том, что ему предстоит там делать; о том, что скоро сможет видеть Рейн ежедневно, и о том, что будет писать ее портрет в большом зале Круглой башни, где раньше располагалась часовня. Герцогиня отдала ему это помещение под мастерскую. В Каннах он снимал одну небольшую комнатку. Мать его умерла, отец погиб в партизанском отряде вскоре после того, как Франция сдалась немцам. Арману приходилось выбиваться из сил, чтобы заработать денег на жизнь, пока он получал образование. Теперь же, поступив на работу в парижский архитектурный салон «Мэзон Фрэр», у которого был филиал в Каннах, он, благодаря герцогине, получил свой первый реальный шанс. В Лондон он приехал по делам фирмы — и вдруг оказался на таком приеме вместе с семьей де Шаньи! Ему невероятно повезло. Он был счастлив, но внезапно, ни с того ни с сего, впал в тоску. Размял в пальцах цветок, выпавший из волос Рейн, вспомнил ее грацию и красоту, и вдруг осознал, что с этих пор не будет уже покоя душе Армана де Ружмана.

Глава 3

Бал закончился. Было два часа ночи. Рейн, бледная и грустная, ехала домой в Найтсбридж на «роллс-ройсе», нанятом матерью. Роза Оливент, напротив, пребывала в прекрасном расположении духа, потому что теперь дочка была в безопасности, со своей семьей, и «этот человек» был далеко. Она с хитрецой в голосе поинтересовалась:

— А ты видела, как Клиффорд Калвер танцевал с той блондинкой в желтом платье? Он повез ее домой на своей машине. Вы обратили внимание на его спортивный «ягуар», Арман?

Молодой француз сидел рядом с Рейн. Ему хотелось что-нибудь сказать или сделать, чтобы прогнать ее печаль. Он, конечно, уже понял, что девушка влюблена. Он наблюдал, как она танцевала с высоким англичанином по имени Клиффорд Калвер, и заметил, как ее лицо озарялось радостью. Арман отдал бы все на свете, чтобы она смотрела так на него. Он знал и то, что мать и бабушка Рейн не одобряют ее выбор, потому что они обсуждали это в его присутствии.

Услышав имя Клиффорда, Рейн сердито взглянула на мать:

— Я ее не знаю. Интересно, кто она такая?

— Она тоже вышла в свет в прошлом году, вместе с тобой, дорогая. Ее зовут Лилиас Фицбурн — разве ты ее не помнишь? Дочь того Фицбурна, банкира. Мистер Калвер предпочитает девушек с приданым.

— Ну мама! — прошипела Рейн дрожащим от возмущения голосом.

Тут, вздохнув, в разговор включилась старая герцогиня и перевела его в более безопасное русло грядущей коронации. Пожаловалась, что стала слишком стара, да к тому же нога болит, а то она непременно заняла бы место на одной из скамеек по ходу движения процессии и оттуда следила бы за происходящим. Жаль, что миссис Оливент не позаботилась о приглашениях, придется им довольствоваться телевизионной передачей. Но если все же удается раздобыть пару билетов — может быть, остались еще недорогие, — тогда она непременно отправит на коронацию Армана и Рейн.

У Армана сверкнули глаза.

— Это было бы превосходно! — воскликнул он.

Рейн ничего не сказала. Ее трясло от ревности и из-за злобной попытки матери очернить Клиффа в ее глазах. У нее сжималось сердце при мысли о Лилиас Фицбурн, которая ехала сейчас домой в машине Клиффа. У Лилиас не было матери, а тетушка, ее опекунша, видимо, позволяла девушке много вольностей, и Рейн втайне завидовала ее свободе.

Вернувшись в просторную квартиру недалеко от Гайд-парка, которую семья Оливент снимала уже около пяти лет, герцогиня сразу отправилась на покой. Целуя на ночь Рейн, она шепнула ей на ухо:

— Как мне не нравится, когда ты несчастна, девочка моя, но доверься мне и матери и постарайся поменьше думать об этом Клиффорде, прошу тебя. И будь поласковей с моим Арманом. Он очаровательный, впечатлительный мальчик, и ты скоро поймешь, что с ним очень интересно.

Рейн обвила бабушку руками за шею и поцеловала ее. Она обожала старуху, а ее антипатию к Клиффорду приписывала интригам матери.

Миссис Оливент намеренно вышла под тем предлогом, Что ей надо помочь матери устроиться на ночь, и Рейн осталась наедине с молодым архитектором. Он предложил ей сигарету, она отказалась, сказав, что не курит, потом заявила, что устала и идет спать.

Арман смотрел на нее, и сердце его готово было выскочить из груди. Рейн поправила волосы, взглянув в зеркало, висевшее над камином.

— Ах, кажется, я потеряла цветок из прически.

Француз покраснел, но ничего не ответил. Измятая, Потемневшая гардения лежала у него в кармане, и казалось, прожгла там дыру. Его вдруг охватил смешной порыв — ему захотелось броситься к ногам Рейн и спросить, чем он может ей помочь, но он только и смог выговорить:

— Мадам герцогиня просила меня вывезти вас завтра куда-нибудь. Куда вы хотели бы отправиться? Покататься на машине? В кино? На утренний спектакль?

Рейн закусила губу от злости и растерянности. В самом конце бала она успела шепнуть Клиффорду, что завтра заедет к нему домой в Риджент-Парк, где жили его вдовая мать с теткой. В полдень обе старушки совершают Променад, так что она сможет немного побыть с Клиффордом наедине. Рейн так жаждала его объятий и поцелуев. Ей так редко удавалось выбраться к нему на тайное свидание. А теперь, зная, что скоро ее увезут во Францию, чтобы разлучить с ним надолго, она была тем более в отчаянии.