Читать книгу "Бледная Холера - Иоанна Хмелевская"

— Он вас на шоссе не обгонял? — спросил меня сержант.

— Нет, — ответила я и прикусила язычок. Меня-то никто не обгонял. Это я оставляла всех позади. Не хватало еще сознаться в превышении скорости и штраф огрести!

— Значит, он ехал перед вами. Получается, самого ДТП вы не видели. Жалко. Но ничего, разберемся.

Мне самой было до смерти любопытно, как это бедняга на прямой и сухой дороге умудрился перелететь через кювет и врезаться в дерево. Поворот-то остался далеко позади. Хотя кювет мелкий, ладно. Водителю стало плохо? Может, сознание потерял? Но если так, вряд ли бы он сумел так вдавить педаль газа. Возможно, что-то с машиной стряслось?

— Какая это марка? — спросила я. — Что-то не разберу.

— «Пежо». Что там? Есть что-нибудь?

Оказалось, огонь не все уничтожил, государственный номер удалось прочесть, полицейские оживленно перекрикивались. Кое-что долетело и до моих ушей.

— Вежбинский Вальдемар. Замминистра внешней торговли...

Вот так так!

Мои данные на всякий случай записали. Но уехала я не сразу. Хотелось разузнать насчет технической стороны аварии. Капрал, которого звали Роберт Гурский, сжалился надо мной и вручил бумажку с номером телефона. Мол, позвоните, и вам все сообщат. Бумажку я припрятала в надежное местечко.

Когда через несколько часов я ехала обратно по той же трассе, от автокатастрофы не осталось и следа. Дерево-то не очень пострадало, а мелкие обломки затерялись в высокой траве.

Любезность Гурского вышла ему боком. Я звонила ему и звонила, пока не добилась-таки своего. В общем, не прошло и двух дней, как капрал лично меня проинформировал:

— Колесо лопнуло. Правое переднее колесо. В крови алкоголь. Небось ехал зигзагами и на каком-нибудь сломанном дорожном столбике пропорол шину. Машину снесло с шоссе и перекинуло через кювет. На пути оказалось дерево. Автомобиль загорелся и должен был взорваться.

— Ага, посулил только, — буркнула я под нос.

— Это официальное заключение, — сухо добавил капрал.

Интересно. А то я уже была готова поблагодарить и положить трубку.

— Ну и... — сладко промурлыкала я, буквально умирая от любопытства.

— А разве я что-то сказал? Эксперты вынесли заключение — и привет, кисонька.

— Это кто кисонька? Я?!

— Нет-нет, это я так, к слову. Извините, пожалуйста.

— Ладно уж. Так как насчет неофициального заключения? К кому мне обратиться?

— Ни к кому. Ко мне, в крайнем случае. Не знаю, в курсе ли вы, но это мой домашний номер.

Я едва не подпрыгнула от радости. Капрал разговаривал со мной до того необычно, что во мне уже пышным цветом расцветала надежда. А как насчет разглашения служебных тайн? Если хорошенько постараться...

— А не заглянуть ли мне к вам на огонек? — спросила я сладким-пресладким голоском.

— Прямо сейчас?

— А почему бы нет? Судя по номеру телефона, вы живете где-то в Мокотове?

— Так точно. На Селецкой.

— Через пять минут я у вас.

— Ладно. Только ненадолго. То есть, прошу прощения... не хочу показаться невежливым, но мне с утра на службу.

Ровнехонько через шесть минут я уже звонила в дверь его квартиры.

Квартира Гурского в точности походила на ту, от которой я тысячу лет тому назад нашла мужество отказаться, решив, что с двумя детьми и мужем там просто не помещусь. С той лишь разницей, что та квартира была двухкомнатная, а эта — на полкомнаты меньше. Полторы комнаты и кухня. Если, конечно, эти кроличьи клетушки можно назвать комнатами.

Гурский принял меня на уровне. На кухне шумел чайник, кофейные чашки уже стояли наготове. Как и кофе.

— Ничего себе «ненадолго», — произнесла я с упреком.

— Чашки-то маленькие, — смутился Гурский. — Была бы поллитровка — посидели бы подольше.

— Так ведь закуска нужна. Огурцы, еще что-нибудь. Ну ладно. Спасибо, сахару не надо. Так что скажете?

— В общем, это служебная тайна, — помедлив, произнес Роберт. Тон его был мрачен и решителен.

Вот холера. Угадала!

— Так что вы уж, пожалуйста. Хотя меня так и так разжаловали, а в вас я вижу союзника. Авария инсценирована, все второпях, машину подожгли изнутри, потому и взрыва не было. В крови у покойного алкоголь, зато в желудке — ни капли. Значит, вкололи, трюк известный. Дорожный столбик чистенький как слеза, никаких микроследов. Вы все вовремя погасили, еще немножко — и вообще не подкопаешься. Сгоревшая жертва — все концы обрублены. Кто-то его убил, но следствия не будет.

Дар речи ко мне вернулся довольно быстро.

— Значит, опять убирают неугодных начальничков. Мы это уже проходили при смене строя. Даже немножко раньше. Кто это болото пробовал всколыхнуть, тот сразу попадал в автокатастрофу. Или сердце не выдерживало. А теперь что изменилось? Минуточку... внешняя торговля? Опять какую-то гадость покупаем?

— И не одну, — с горечью ответил капрал. — И продаем по-дурацки. Да вы сами знаете!

— В общих чертах, как и все. Впрочем, нет, думаю, я меньше знаю, поскольку политикой не интересуюсь.

Я порылась в памяти, хотя надежды было мало. Глаза б мои не глядели на наш финансово-экономический бардак! Я уже слышать о нем не могла, не то что читать. Хотя была одна сфера деятельности, в которой я разбиралась неплохо.

— Вот если бы речь шла о лошадях... — начала я и тут же сообразила, что познания мои носят несколько односторонний характер. — Понятия не имею, как она функционирует, эта самая государственная администрация на высшем уровне, где там кто-то решает за тебя, а где полная свобода действий. Сельское хозяйство, животноводство, финансы, торговля... Все эти министерства и агентства... Только в торговле лошадьми одно воровство, мошенничество, швыряние денег на ветер и головотяпство. Преступная система.

— И если бы, — живо подхватил капрал, — какой-то чиновник попытался вмешаться...

— То этому чиновнику не только крылышки, но и горлышко подрезали, не сомневайтесь, — холодно произнесла я.

Капрал уставился в окно. Глаза у него сверкали, хотя ничего такого особенного за окном не было, обыкновеннейший дом по ту сторону улицы.

— Сами видите, — сказал наконец Гурский таким тоном, словно вывел меня на чистую воду. — Такое не по плечу поганенькому хулигану или мелкой шпане, это долговременная акция по запугиванию противника. Как вы думаете, из-за чего меня разжаловали? Я ведь как дурак подкапывался под систему. А у этих людей оказались длинные руки. Но я уже поумнел.

Последние слова прозвучали как-то зловеще, еще больше распалив мое любопытство. Неужели этот молодой капрал собирается создать организацию по сопротивлению системе? Так, что ли?