Читать книгу "Гусиный остров (сборник) - Станислав Романовский"

«Ничего, не сто́ит».

Только находку надо домой нести, пока снегом не занесло.

Подошёл мальчуган к шапке.

А она ка-а-а-ак ворохнётся, плеснёт в лицо колючим снегом, взметнётся красным вихрем и на маха́х ушла в чащу.

Только её и видели.

Кто же это был-то, а?

Лиса! Кто же ещё? Свернулась клубком посреди поляны, нос в мех спрятала. Алёшу близко подпустила. Чего его бояться-то: маленький он. Был бы большой – не стала бы лиса на виду по полянам разлёживаться.

А где же варежки?

Обернулся Алёша.

Сидят на снегу два красных снегиря – две варежки. Подойди к ним – упорхнут, и ни за что не поймаешь.

Вот тогда достанется Алёше от матери. Сколько она всяких грустных слов скажет:

«Я в городе красных ниток достала. Тебе первому варежки связала. С узорчиками. Думала, износу не будет. А ты надеть не успел и упустил. Как же так – снял и бросил! Это додуматься надо!»

Подкрался Алёша к красным птицам. Одну схватил. Вторую. Не улетели они, а дались в руки. И не птицы это, а Алёшины варежки. Только нахолодали, пока он за лисой ходил.

Пришёл Алёша домой.

– Что мало гулял, сынок? – спросил отец.

А мать заахала и заохала:

– Я только-только полы вымыла, выскребла, а ты снегу в квартиру натащил! Иди в сени, отряхнись как следует.

В сенях Алёша отряхнулся от снега, в прихожей с помощью матери разделся и рассказал родителям про красную шапку – про лису.

– Эх, ноженьки мои скорые! – вскричал отец, накинул полушубок, снял со стены ружьё. – Сейчас мы её, голубушку.

И выбежал на волю.

Но скоро вернулся и сказал:

– Нашёл я то место, где красная шапка лежала… А по следу… по следу не пошёл…

– Это почему? – спросила мать.

Отец повесил ружьё на стену, снял полушубок и весело вздохнул:

– Не лиса это была! У лисы следы цепочкой, как бусины на ниточке… А эти следы разбросаны. Собака это была! С соседнего кордона. Она бегает по лесу, то ли красная, то ли рыжая. И не один ты, Алёша, принимал её за лису.

Алёша подумал и сказал:

– Есть хочу…

– Правильно! – одобрил отец. – Мать, когда мужичков обедом кормить будешь?

Мать взглянула на Алёшу, улыбнулась неприметно и спросила у отца:

– А если лиса?..

Посмотрела на окна: светло, самое столование. И пошла к печи – собирать на стол.

Ягнёнок

Ягнёнок был белый, как первый снег. Его купила мама на базаре. И на руках несла, и на верёвочке вела на кордон, где домовничал Алёша.

До кордона ягнёнок еле дошёл – устал и лёг на дворе, на травку.

Алёша подошёл к ягнёнку, опустился перед ним на колени и удивился:

– Какой ты маленький!

Рукой послушал сердце у ягнёнка, не расслышал и понял почему: оно стучало очень часто, и стук его был сплошным, как гудочек.

– А шерсть какая мягкая! – сказал Алёша.

– Шёлк! – подтвердила мать.

И вместе с сыном она гладила ягнёнка по белой-белой, во влажных завитках шерсти.

Алёша радовался:

– Хороший ягнёнок.

– Я его насилу до дому довела, – говорила мать.

– Упирался?

– Уморился. – И с улыбкой прибавила: – Я его и, как малого ребёнка, на руках несла. Земляков встретила. Они спрашивают: «Мальчик или девочка?» Я говорю: «Да нет, ягнёнка с базара несу». Одна старушка плохо видит и глуховатая. Она спрашивает: «Сам-то идти он не хочет?» – «Нет». – «Нынче, – говорит старушка, – дети избалованные пошли».

Ягнёнок полежал, встал на ноги, нетвёрдые, как стебельки, покачался на них и нацелился лбом на Алёшу.

– Чего это он? – насторожился мальчуган.

– Бодаться хочет.

– Да у него рогов‑то нет! Не выросли они у него. Нечем ему бодаться.

Алёша потрогал голову ягнёнка. На ней под шерстью угадывались два мягких бугорка – начатки будущих рогов. Ягнёнок замотал головой и ткнул Алёшу в бок, да так, будто приласкался.

– Мама, – сказал Алёша, – он не бодается, а играет!

Мальчуган встал на четвереньки и выставил голову навстречу ягнёнку: давай, мол, вместе играть-воевать.

«Давай!» – всем своим видом сказал ягнёнок и принялся наскакивать на лохматую Алёшину голову. Наскочит, отпрянет и задние ноги вскинет. Весело ему!

– Больно? – спрашивает мама.

– Не-е-е-ет!

– Это ты нестриженый. Шапка волос на тебе. Вот и не больно. Стричься-то будешь?

– Буду, конечно.

– Когда?

Ягнёнок долго прыгал около Алёши, по-видимому принимая его за такого же, как он, ягнёнка. А потом досыта насосался тёплого молока из бутылки с соской, что принесла ему Алёшина мать, и уснул на дворе.

Мать на руках отнесла его в хлевушок, положила на сено, где он спал до утра, пока не взошло солнце.

Мать пошла по делам в деревню Поспелово, а Алёше наказала:

– Во дворе ягнёнка паси.

– Во дворе трава плохая…

– Во дворе тебя никто не тронет.

Алёша поиграл с ягнёнком во дворе, на истоптанной гусиной травке, а потом вывел его на поляну. Тут и трава выше и слаще, и ягоды попадаются, и дышать вольнее. Поляна просторная, вокруг корабельные сосны – высокие золотистые стволы и зелёные разговорчивые ветви.

Хорошо здесь!

– Что, ягнёнок? – спросил Алёша. – Ягоды ты ешь или нет? Пробовал ли ты их или не пробовал?

Он набрал полную горсть неспелой земляники, красной с одного боку, белой с другого, и протянул угощение ягнёнку. Тот ягоды съел – прибрал все до одной, полизал Алёшину ладонь.

И опять принялся бодаться понарошку.

Алёше стало скучно.

– Я же человек, – сказал он ягнёнку. – Я книги читать умею. Не хочу я всё время бодаться.

Он сбегал на кордон за книгой, лёг спиной на траву, открыл книгу, но долго читать не смог – солнце помешало, било в лицо.

Алёша полежал с закрытыми глазами, вспомнил про ягнёнка, поднялся, огляделся и вскрикнул.

Большая серая собака, хвост поленом, зубами зацепила ягнёнка за ноги, перебросила через спину, как человек ношу, и понесла в лес.