Читать книгу "Тайна золота Фидеи - Ирина Евтушенко"

– Брось, подруга, – ответила Мария, – этот «поматросит и бросит». У него на лбу все написано.

– На лбу? А я не заметила, – ответила Юлька и с грустью вздохнула.

– Плохи твои дела, Юлька, если ты готова первому встречному броситься на шею. Забудь, мой тебе совет. Мы себе таких найдем, таких найдем…

Мария замолчала и посмотрела на безоблачное небо. В глазах подруги Юля увидела огромное желание быть счастливой, любимой и желанной, и почему-то поверила ей.

Так они просидели до позднего вечера. И утомившись от разговоров и назойливых взглядов мужчин, ушли. В этот вечер Юля впервые оказалась в гостях у Марии и осталась у подруги ночевать. Бабушка Марии напоила их перед сном теплым молоком с медом и рассказывала о своей молодости. Как она познакомилась с Сашенькой, – так она любила называть дедушку Марии, – о том, как началась война, и о многом другом.

– Вы видели немцев? – неожиданно спросила Юля.

Она сидела на диване и, укрывшись светлым покрывалом, смотрела не моргая на бабушку.

– Не только видела, дочка, но и пришлось многое пережить.

– Расскажите, Варвара Сергеевна, очень вас прошу, – жалобным тоном попросила Юля. – Я никогда раньше не слышала из первых уст таких историй.

– В молодости я жила под Киевом в деревне. До войны познакомилась с Сашей, и мы собирались пожениться. Время золотое было, люди трудились в колхозе и строили планы на будущее. С первых дней войны мой Сашенька ушел добровольцем на фронт, как и другие мужики из нашего села. Я плакала и долго стояла на перроне, провожая взглядом состав, отправляющийся на линию фронта. Люди пели песни и верили, что война очень скоро закончится. Кто знал тогда, что это будет целых четыре года, страшных и голодных? В селе бабы работали не покладая рук – и сено косили, и коров пасли, и детей учили.

Когда пришли в село немцы, Юля, началось самое страшное. Они отбирали последнее у женщин и детей, и ничем не гнушались. Мстили за то, что наши бабы помогали партизанам. И такое, дочка, тоже было. Детвора, когда приходили во двор фашисты, пряталась в сараях в соломе и боялась выходить до тех пор, пока мать не позовет. Так погиб мой младший братик Алешка. С другом они спрятались на чердаке. Немец прошил очередью из автомата сарай, и пуля угодила брату прямо в сердце. Ему и пяти годков тогда не исполнилось.

Юля заметила, как Варвара Сергеевна смахнула слезу рукой и продолжила:

– Сашка мой вначале часто писал письма, но после перестал. Это я потом узнала, когда он вернулся с фронта, в чем была причина молчания. А тогда ночи напролет плакала и думала, что он погиб.

Варвара Сергеевна тяжело вздохнула и замолчала.

– Простите меня, глупую дуру, Варвара Сергеевна, за то, что заставила вас снова пережить этот ужасный кошмар, – прошептала Юлька и заплакала.

– Это, дочка, прошлое, жаль правда, что сейчас мало кто о нем помнит. Как-то ранним утром немцы приехали двумя машинами и с собаками. Стали выгонять людей на улицу, словно скот. Ругались, кричали и угрожали расстрелять на месте за неповиновение. Началась ужасная паника. Женщины кричали и умоляли их не трогать. Валялись в ногах фашистов и просили никуда не увозить. Один из немецких офицеров хорошо говорил по-русски. Я до сих пор помню его черную форму, наглую ухмылку и противный писклявый голос:

– Быстрей, бабы, быстрей, – кричал он и махал кожаной плеткой. – Вас никто не будет убивать. Вам всем выпала большая честь работать на великую Германию.

– Нас погрузили в машины и закрыли брезентом. Потом отвезли на станцию, где уже ждали пустые вагоны. Людей заталкивали в теплушки, словно огурцы в бочку. Ни еды, ни воды не давали. И так в вагонах держали на станции несколько часов. Потом состав направился в неизвестном для нас направлении. Ровно через сутки вагоны открыли и принялись выгонять изможденных людей прикладами и палками. Тех, кто не мог самостоятельно двигаться, забивали ногами и прикладами. Кто смог стоять на ногах, построили в длинную шеренгу и повели по дороге. Окружали автоматчики и постоянно рычащие собаки. Мне, Юля, повезло: не в силах идти, я просто упала на дорогу и потеряла сознание. Словно в бреду я чувствовала, как меня волокут за руки по земле. И дальше пустота. Очнулась я поздней ночью в канаве. Видать, немцы не захотели тратить пули на доходягу и бросили умирать. Но слава Богу, я выжила и смогла через месяц вернуться в свою деревню.

Глава 3

Открыв дверь, Мария даже слегка опешила. На пороге стоял совершенно незнакомый ей старик.

– Вы к кому? – спросила Мария.

– К тебе, дочка, если ты Мария Скворцова.

– Да, именно так, я Мария Скворцова.

– Я сослуживец твоего деда, кстати, ты на моего боевого друга шибко похожа.

Мария пригласила в квартиру нежданного гостя и усадила в кресло возле балкона. Пока гость осматривался, она тем временем оделась и причесалась.

– Может, хотите чаю? – спросила она, продолжая внимательно разглядывать незнакомца.

С колючей щетиной худой старик был похож на рыбака из небольшой рыбацкой деревеньки. Давно видавший виды костюм бутылочного цвета висел на его острых плечах и болтался как на вешалке. Ткань, выгоревшая от солнца или от времени, на карманах и локтях протерлась и блестела. Длинный острый нос гостя, с горбинкой, делал выражение лица старика строгим. Он щурил маленькие глазки, из которых вот-вот могли побежать слезы. Доставая из кармана платок, гость бережно промокал глаза и прятал платок обратно, как будто стесняясь, что тот не совсем свежий и чистый. Подбородок с глубокой ямочкой, под которым острый кадык выпирал, словно шляпка гвоздя. Николай Иванович смотрел на Марию пытливыми глазами и улыбался. В его бесцветных глазах было столько любви и света, что Мария непроизвольно улыбнулась в ответ, и ее лицо залила краска стыда оттого, что она с таким упорством сверлила взглядом этого добродушного старика. С таким лицом и глазами человек не может врать, сделала вывод для себя девушка. Он сидел слегка ссутулившись, как будто боялся, что в любой момент хозяйка квартиры возьмет и прогонит его на улицу.

– Не суетись, дочка, я на вокзале перекусил, так что не волнуйся.

Мария увидела, как заблестели во рту старика железные коронки.

– Так вы служили с моим дедушкой?

– Не только, дочка, служил, но и не раз прикрывал его от пуль и неминуемой гибели. Он был для меня как родной брат, и им и останется до смерти.

Старик замолчал и прокашлялся. Мария подумала, что гость наверняка курит, и предложила ему закурить.

– Бросил я эту гадость давно, лет двадцать назад. До сих пор снится, будь она неладна. Это бронхит у меня, простыл в поезде.

Мария спохватилась и посмотрела на часы. Она уже опаздывала на работу.

– Николай Иванович, вы меня извините, но мне нужно бежать на работу.

– Хорошо, Мария, тогда я зайду в другой раз.