Читать книгу "Мой друг Перси, Буффало Билл и я - Ульф Старк"

Я снова уполз в каюту и приложил лоб к полу.

Папа дал три долгих гудка и один короткий. Значит, прибыли. Я поднялся наверх. Дом дедушки и бабушки красовался на вершине горы и был похож на большое безе. Дедушка сам его построил — две башенки, терраса и балкон, где теперь стояла бабушка и махала нам тряпкой для вытирания пыли. Дедушка, как обычно, работал в саду, выкапывал из земли большущие камни. Когда наша лодка протарахтела мимо, он вскинул лопату в знак приветствия.

Он даже поднял флаг в честь нашего приезда.

— Тишина и покой. Наконец-то начнется блаженный отдых! — воскликнул папа, когда мы пристали к причалу в бухте. Ян спустил якорь.

— Не очень-то на это рассчитывай, — предупредила мама.

— Я, во всяком случае, сидеть сиднем не собираюсь, — заявил я.

Похоже, природа тоже не знала покоя. Над нашими головами горланили тучи чаек и крачек. А на другом берегу на скале, выдававшейся в море, стояла Пия и чистила щуку.

— А вон и твоя любовь, — сказал Ян и украдкой ущипнул меня за ногу.

— Да плевать мне на нее, — прошипел я.

Но всё же не удержался и посмотрел — на ее губы, глаза, нос, подбородок и красный купальник. Да, точно, вот она какая. Немного подросла за год, но такая же красивая. Пия подняла пойманную рыбину и помахала ей в воздухе.

— Привет, Уффе! — крикнула она. — Приходи на пирс купаться.

— Ну не знаю. Мне сперва надо с Классе встретиться, — ответил я. Рядом стоял мой брат и всё слушал.

— Ладно, — сказала она и опустила щуку.

Папа, отдуваясь, вытащил сундук из носовой каюты.

— Вот это улов! Какая огромная! — похвалил он.

— Да в ней лишь чуть больше двух кило. Я ее выловила у пароходного причала, — ответила Пия и продолжила чистить рыбу.

Совместными усилиями мы выгрузили сундук на причал.

— Пойду за тележкой, — сказал папа. — А вы пока выносите всё остальное.

Дедушка, как всегда, оставил тележку под ольхой у водокачки, чтобы нам не тащиться за ней к дому.

Я шел по палубе, в руках у меня был ящик с резиновыми сапогами, зонтами и плащами. И вдруг я вспомнил смех Пии. Интересно, остался ли он таким же, как в прошлом году? Задумавшись, я споткнулся о веревку, выронил ящик и, взмахнув руками, с громким плеском рухнул в воду Море оказалось теплее, чем я ожидал.

Выплыв, сквозь крик чаек я услышал смех Пии. Он был такой же хрипловатый, вольный и разудалый, как и прежде.

— Растяпа! — прошипел Янне.

Я ничего ему не ответил. Только улыбнулся, выплюнул воду и откашлялся.

— Что там у вас стряслось? — крикнул папа.

— Да ничего особенного. Просто Уффе выбросил за борт резиновые сапоги и плащи, — ответил брат.

— О господи! — охнул папа.

Глава 3

Я встречаюсь с дедушкой, гусеницами и Классе

Тяжело пыхтя, папа тянул нагруженную тележку. В самом низу лежал сундук с сокровищами — алюминиевый с черным железным кантом. В нем была наша одежда и простыни, а еще кухонный комбайн, тетрадь с мамиными лучшими рецептами и папин французский детектив — чтобы ему было что читать на отдыхе. Поверх сундука мы положили гамак и навалили коробки со всякой всячиной, без которой на острове не прожить.

— Ну-ка, взялись дружно, мальчики! — кричал папа. — Раз-два!

Ухватившись за ручку, он тянул тележку вперед. А мы с Яном подталкивали сзади. Папа то и дело останавливался и утирал пот со лба своей моряцкой фуражкой. Его нейлоновая рубашка намокла от пота. Подъем к дому был крутой. Тут и там на тропинке торчали острые камни.

— Проклятущая дорога! — бормотал папа.

— Что ты сказал? — спросил дедушка. Это он проложил дорожку.

Он стоял наверху, спиной к солнцу. Его тень накрыла нас. Она была длинная, черная и мускулистая — ну, прямо точь-в-точь как тот кочегар, которого дед нокаутировал однажды во время плавания через Атлантику.

Сам-то дедушка был приземистый и толстый, и нос у него был бугристый.

— Ну, вот мы и прибыли, — объявил папа.

— Может, зрение у меня уже и не такое, как прежде, но я не слепой, — буркнул дедушка.

— Здравствуйте, дядя, — сказала мама. Она его так называла.

Дедушка приподнял серую фетровую шляпу, и солнце осветило его блестящую лысину. Он кивнул. Сначала маме, потом всем остальным.

— И вам здрасьте, — отвечал он.

Он так говорил — «здрасьте», «добрутро». На этом церемонии закончились. Дедушка снова надел шляпу.

— Что это вы тащите? — гаркнул он, указывая на нашу поклажу. — Вы что, привезли с собой пол-Стокгольма?

— Тут только самое необходимое, — отвечала мама.

— Не следует брать больше, чем можешь унести! — рявкнул дед. — Ну-ка, отпусти ручку, и вы, парни, тоже отойдите в сторонку.

Дедушка налег грудью на рукоятку тележки и потащил ее, словно упрямый маленький тяжеловоз. От натуги у него покраснели уши и на затылке проступил пот. Но он тянул в одиночку, а мы шли следом.

— Как ты вообще себя чувствуешь, отец? — поинтересовался папа.

— А ты как думаешь? — буркнул дед. — Как может чувствовать себя старый немощный старик?

Он принялся жаловаться на то, что улитки сожрали всю клубнику. И на то, что какой-то заезжий балбес поставил палатку прямо перед их домом. А вдобавок шмель всю ночь не давал ему спать.

— И вот теперь еще вы заявились со своим барахлом, — ворчал он. — Я помню, как хотел однажды выйти ночью помочиться и наступил на игрушечный автомобиль. Разбил колено о порог. Потом пол-лета хромал, словно придурок какой.

Так он ворчал всю дорогу до дома. Бабушка ждала нас на пороге кухни. Она напекла целую гору оладий и достала банку домашнего клубничного варенья. Как обычно — к нашему приезду. Один-единственный раз за лето она готовила сама, а потом уступала кухню маме.

— Ох, ну и заждалась же я вас, дорогие мои! — сказала бабушка и раскрыла объятья.

Сначала она обняла папу. Потом брата. А мне она лишь пожала руку, потому что я был весь мокрый.

— Ну, чем займешься после обеда? — спросила она, когда мы уселись за стол. — Побежишь в деревню играть?

— Я больше не играю, — отвечал я. — Так, просто пойду проведаю Классе.

— Никуда ты не пойдешь, пока не соберешь десять гусениц-капустниц! — заявил дедушка.

Он ненавидел гусениц лютой ненавистью и платил нам с братом по пять эре за каждую пойманную.