Читать книгу "Путин против Ленина. Кто «заложил бомбу» под Россию - Владимир Бушин"

Нет, милок Дима Песков, более подлого повода для возмущения трудно придумать. Кто же он — президент, символ страны или провокатор раздора, распрей и вражды в народе?

Это был, кажется, первый случай, когда пресс-секретарь попытался спасти своего босса, а ведь так следовало делать всегда, когда тот добровольно садился в лужу. Например, в начале своего президентства на вопрос иностранного журналиста, что случилось с подводным крейсером «Курск», он, вызвав во всем мире и смех, и негодование, ответил: «Она утонула». Тогда, Дима, надо было придумать, допустим, так: «На самом деле он сказал: “Она утонула в результате предательского удара известных вам заокеанских бандитов”, но эти бесстыжие журналюги отсекли конец фразы — излюбленный прием жулья!». Глядишь, Шахназаров, Никонов, Караганов, еще кто-нибудь и поверили бы.

Или: когда он заявил, что ленинские идеи привели к тому, что вся наша внешняя торговля состояла в продаже калош, хорошо бы свести это к шутке или сказать: «Владимир Владимирович в тот момент был под мухой. Он же знает, что Гагарин не в калошах в космос полетел. Ну перебрал у тещи на именинах. С кем не бывает! Все люди, все человеки». Несомненно, Жириновский и Ирина Яровая были бы вполне удовлетворены.

Или такое было дело: босс пригрозил украинским фашистам применить в случае их беспредела все имеющиеся у нас средства для защиты единокровных братьев, а как только этот кровавый беспредел начался, он улизнул в Бразилию и скрылся там в джунглях. Тогда можно было бы свести дело к разговору о слове «беспредел». А что это такое? А как конкретно его понимать? У босса-де тут свое понимание и т. д. до бесконечности. Словом, можно было заболтать. Это надежный прием демагогии…

Но, дорогой Песков, разве то, что мы услышали, «критические высказывания»? Это провокационная эманация исторического невежества и государственной тупости. И дело тут не в обиде. Ну в самом деле, кому взбредет на ум обижаться на то, что абсолютно аморальный человек сморозил о Ленине с целью отвлечь народ от горьких и постыдных дел власти? От того, например, что под ее руководством до сих пор экономика страны не достигла ВВП уровня 1987 года, а производительность труда упала на 30 %. 1987–2016 — это почти тридцать лет. Вот куда вы отбросили Россию своими идеями, которые вам принесли со свалки мировой истории в пакете с двуглавым орлом.

Тем более чего ж обижаться, ведь, скорей всего, его заставили сказать это. Как в истории с Донбассом, о которой уже упоминалось. Помните? Грозил, запугивал, проклинал «киевских фашистов», верещал, но его вызвали в Швейцарию, там сделали внушение или просто погрозили пальчиком — и все! В Москву вернулся шелковым и стал призывать жителей Донбасса не проводить референдум. Те начхали на его призыв. А он уже не посмел признать эти республики, как Абхазию и Южную Осетию, но зато признал законным президентом Порошенко, хотя истинно законный находился в России. Тут, Дима, жалость, а не обида.

Между прочим, вы ему, держащему в руках атомную бомбу, полученную из рук коммунистов-ленинцев, при случае скажите хотя бы о том, что такую бомбу не закладывают под здание, как ему мерещится, а сбрасывают с высоты. И он из тех, кто в самом деле сбросил атомную бомбу на Россию с огромной высоты своих державных постов. Его дружок Чубайс еще в самом начале прикинул: «Погибнут 30 миллионов». И действительно, в год погибало по миллиону. Но гибли не только люди, а и вся экономика — заводы, фабрики, колхозы, лаборатории, родильные дома, школы…

У Ярослава Смелякова есть замечательное стихотворение «Кресло». Поэт рассказывает, как однажды, видимо в дни какого-то съезда писателей, он оказался в Кремле. И Владимир Солоухин, который когда-то служил тут в охране и знает все входы-выходы, привел его

В ту келью, в ту опочивальню,

Где спал и думал Иоанн…

Там кресло около пастели —

Лишь кресло, больше ничего,

Чтоб не мешали, в самом деле,

Раздумьям царственным его…

И я тогда, как все поэты,

Мгновенно, безрассудно смел,

По хулиганству в кресло это

Как бы играючи присел.

Но тут же из него сухая,

Как туча, пыль времен пошла.

И молния веков, блистая,

Меня презрительно прожгла.

Я сразу умер и очнулся

В опочивальне этой, там,

Где словно сдуру прикоснулся

К высоковольтным проводам.

Урока мне хватило с лишком,

Не описать, не объяснить.

Куда ты вздумал лезть, мальчишка?

Над кем решился подшутить!

К высоковольтным проводам истории прикоснулся сдуру и Путин. Не страшны ему ни молния веков, ни туча истории. Точнее говоря, он прикоснулся к двум переплетенным проводам. Первый — русская поэзия. Ведь Пастернак-то совсем не одинок. Тут начинать надо, пожалуй, еще с Игоря Северянина, который, живя с Эстонии, в мае 1918 года сразу после заключения Брестского мира писал для вас, Путин, не знавшего в жизни ни войны, ни голода, а только аппетит:

Его бесспорная заслуга

Есть окончание войны.

Его приветствовать, как друга

Людей, мы искренно должны.

Я — вне политики, и право,

Мне все равно, кто б ни был он.

Да будет честь ему и слава,

Что мир им первым заключен.

А Есенин! А Исаковский!.. И ведь вот что примечательно. Маяковский в год смерти Ленина писал:

И ему, и мне

одно и то же дорого.

Отчего ж,

стоящий от него поодаль,

я бы жизнь свою,

глупея от восторга,

за одно б

его дыханье

отдал?!

Это 1924 год. Прошло четверть века, и Твардовский в 1949 году пишет:

Как смерть ни страшна самому,

Уж лучше бы мне эта участь,

Но только б она не ему.

Вот поспорьте с ними… Интересно, а кто готов был бы отдать жизнь за Путина? Разве что та же Ирина Яровая. Да, да, она отдаст и мужа своего заставит, и свекра!

Не обойти вам встречи и со Степаном Щипачевым. Страшным летом 41 года в «Правде» было напечатано его стихотворение:

Из бронзы Ленин. Тополя в пыли.

Развалины разбитого вокзала.

Под вечер немцы в городок вошли

И статую низвергли с пьедестала…

Фашистский оберст крепко ночью спал,

А утром чуть не тронулся от страха:

Как прежде, Ленин бронзовый стоял,

Незримой силой поднятый из праха.

Этот немецкий оберст — духовный отец президента России, не так ли, товарищ Песков?

Поэтическую стезю я завершу строками из стихотворения Т. К. Кротовой, которое она прочитала на митинге, посвященном памяти Ленина, в Иваново 21 января, в тот именно день, а может быть, и час, когда Путин кинулся в рукопашную с покойным Пастернаком. Она возгласила: