Читать книгу "Сонная реальность - Виталий Вавикин"

– Они могут прийти в магазин.

– В магазин? – Крейчи пытался обдумать это, но видел только белую голубоглазую девочку. – Заплати им и отведи меня к ребенку, – сказал он Малобе.

Гид выбрался из машины и заговорил с молодыми воинами на масаи. Крейчи не смотрел, сколько денег Малоба передал подросткам, зная, что сумма все равно будет завышена, когда настанет время рассчитываться с гидом за услуги. Выстроившиеся полукругом хижины без окон ждали его. Вернее, ждала одна, в которой находился белый ребенок. Молодой воин отделился от своих друзей и жестом велел Крейчи следовать за ним. Загон для животных в центре поселения был почти пуст.

– Куда делись коровы? – спросил Крейчи своего гида.

– Паразиты, – хмуро буркнул Джокинс Малоба.

Идущий впереди молодой воин масаи услышал знакомое слово на чужом языке, обернулся и начал указывать Крейчи на хижины, напевая что-то на своем странном, тональном языке.

– Он думает, что ты доктор, который пришел лечить его народ, – пояснил гид. – Кажется, у них вспышка какой-то болезни. Не знаю. Но нам лучше убраться отсюда как можно быстрее.

Крейчи вздрогнул, услышав дикие крики в одной из хижин. Тощая корова в загоне замычала, опустилась на колени, а затем повалилась набок. Молодой воин масаи указал на корову и снова начал что-то эмоционально объяснять Крейчи.

– Скажи ему, что я не доктор, – попросил Крейчи своего гида.

– Пусть лучше все остается как есть.

Окруженные роем полусонных мух, они вошли в хижину. Крейчи увидел чернокожую женщину и двух детей, которых она держала на руках, – один черный как ночь, другой неестественно белый. Крейчи так и не смог вспомнить мать этих детей, лишь отметил, что она больна. Крупные капли пота катились по черному, осунувшемуся лицу. Шея была распухшей. Крейчи опустил глаза к белому ребенку – рыжеволосая девочка с голубыми глазами. Она смотрела на него, и он чувствовал, как останавливается время, здесь, в этом умирающем поселении. Где-то за спиной заговорил воин-масаи.

– Чего он хочет? – спросил Крейчи, не оборачиваясь, своего гида.

– Спрашивает, сможешь ли ты вылечить мать этих детей.

– Скажи, что для этого нам придется забрать ее с собой в Найроби, – принял решение Крейчи.

– Плохая идея, – сказал гид.

– Тогда она умрет.

– Это масаи. Если спасать каждого кочевника…

– Эта белая девочка может быть моей дочерью. – Крейчи обернулся, уставившись на гида стеклянными глазами, словно лихорадка уже проникла и в его кровь. Лихорадка цивилизации, столкнувшейся с дикой природой.

* * *

Болезнь распространялась быстро, стремительно. Когда Жак Крейчи позвонил из клиники Найроби своей сестре Марте Коен, у него уже ныли суставы и болела голова. Врач по имени Джозеф Ситима, который обследовал женщину и детей масаи, привезенных Крейчи в больницу, осмотрел самого Крейчи и заверил, что причин для беспокойства нет.

– Возбудителем трипаносомоза являются мухи цеце, – сказал врач, – а на вашем теле я не нашел следов от их укусов, поэтому…

– А девочка? – спросил Крейчи.

– Девочка?

– Я говорю о масаи, которых мы привезли с гидом в больницу.

– Боюсь, у женщины паразиты уже проникли в центральную нервную систему, а у детей… – Джозеф Ситима нахмурился. – Вы знаете, как белая девочка попала к кочевникам?

– Это может как-то повлиять на лечение? – спросил Крейчи, оставаясь в большей степени политиком, чем отцом.

– Нет, – покачал головой врач. – Белую девочку лечить не надо. Но вот второй ребенок…

Крейчи слушал остальное только ради приличия. Сейчас главным было позвонить сестре и предупредить, что придется задержаться в Найроби. Да, и еще нужно узнать, где здесь можно будет конфиденциально провести анализ ДНК, а потом…

– Ты хочешь забрать ее в Париж? – растерялась сестра, когда Крейчи позвонил, рассказав о своих планах.

– Если она окажется моей дочерью, то да.

– А как же мать?

– Ее мать кочевник. У нее нет даже паспорта. К тому же эта женщина, возможно, не выживет.

– Не выживет?

– Да, кажется, в поселении была вспышка какой-то местной болезни, так что…

– Ты не заразился?

– Врач сказал, что паразиты передаются через укусы мух. Он осмотрел меня и заверил, что причин для беспокойства нет.

О недомогании Крейчи умолчал. Он попрощался с сестрой и отправился в расположенный по соседству с больницей китайский ресторан. Лимфоузлы на шее распухли, но горло не болело. Дорога до ресторана отняла все силы. Крейчи сел за стол, тщетно пытаясь отдышаться. В ушах шумело. Аппетит окончательно пропал. На соседнем столе стояла жареная утка с золотистой корочкой. Крейчи смотрел на нее, но не чувствовал ничего, кроме тошноты. Не прибавили аппетита и приготовленные на пару креветки, которые принес официант. «Нужно выспаться, – сказал себе Крейчи. – Просто выспаться».

Он расплатился за ужин и вернулся в отель «Серена». Сил не хватило даже раздеться. Крейчи повалился на кровать, надеясь, что утром придет в норму, но сна не было. Он просто лежал, находясь где-то на грани – не спал и не бодрствовал. Немного забыться удалось лишь ближе к утру, да и это не было сном. Время просто как-то сжалось, выкинув из жизни несколько беспокойных часов.

* * *

Неделю спустя Крейчи позвонил сестре второй раз. Позвонил из больницы. Доктор Джозеф Ситима стоял рядом. Три дня назад он назначил Крейчи лечение сурамином, обнаружив трипаносомы в его крови, а два часа назад сообщил о результатах анализа ДНК.

– Я хочу, чтобы ты приехала в Найроби и уладила юридические вопросы касательно моей дочери, – сказал Крейчи сестре. – Я бы сделал все сам, но… – он не хотел расстраивать сестру, но и не сообщить о своей болезни не мог. – У меня нашли… – Крейчи посмотрел на доктора Ситима, пытаясь вспомнить название паразитов, плодившихся сейчас в его крови. А эта отрава, которую кололи ему внутривенно? Как называлось это лекарство? Да и лекарство ли? – Послушай, Марта, давай я дам трубку врачу, и он все объяснит тебе, – сдался Крейчи и протянул трубку Джозефу Ситиме.

Откинувшись на подушку, Крейчи слышал, как доктор говорит Марте о родезийской форме болезни, о паразитах в крови, о лечении сурамином и пентамидином. Крейчи чувствовал, что засыпает, убаюканный этим идеальным английским чернокожего врача, но потом услышал, как Ситима сказал Марте Коен, что мать белой девочки умерла, и сон сбежал, объявив хозяину бойкот.

– Нужно устроить достойные похороны, – сказал Крейчи врачу.

Ситима бросил на него короткий взгляд и продолжил разговор с Мартой Коен. Крейчи поджал губы и уставился на часы. До следующей инъекции сурамина оставалось чуть меньше трех суток. Размышляя об этом, Крейчи не заметил, как ушел доктор Ситима. Крейчи попытался вспомнить дочь. «Нужно дать ей имя», – подумал он, решив, что если кочевники как-то и называли ее, то это уже никто не узнает, да и не подойдет это имя для той жизни, в которую скоро окунется девочка… Но жизнь изменится.