Читать книгу "Серьга удачи знаменитого сыщика Видока - Мария Спасская"

– Ну что же, мне пора, – поднимаясь со скамьи, проговорила Люсиль. – Надеюсь, Рудольф, ты неплохо сумеешь устроиться в Париже.

– Даже не сомневайся, – подмигнул приканчивающий её ужин оборванец. – Да, вот ещё что. Нельзя ли у тебя заночевать?

– У меня нет дома, Рудольф, – женщина независимо дёрнула плечом. – С сегодняшнего дня я такая же бездомная, как и ты.

Говоря это, Люсиль внимательно следила, как из дальнего конца зала к выходу идёт высокая статная дама, одетая прилично и со вкусом. Лицо дамы казалось надменным, светлые волосы были собраны под богато расшитым чепцом, серые глаза рассеянно скользили по лицам осоловевших от вина посетителей. Заметив Рудольфа, незнакомка замедлила шаг и принялась внимательно в него всматриваться, точно узнавая и одновременно боясь поверить в то, что это именно тот, о ком она думает. Заинтригованная Люсиль напряжённо следила за женщиной, с интересом ожидая, что же будет дальше. Словно на что-то решившись, блондинка шагнула к оборванцу и, задыхаясь от волнения, проговорила:

– Месье Рудольф! Неужели это вы?

– Что такое? – вскинул брови приятель Большого Жана. – Кто вы, мадам, и что вам нужно?

– О, мой Бог! Это действительно вы! – радости блондинки не было предела. – Ну же, вспомните! Я Жозефина, супруга Альфонса Расиньяка! Того самого, которого вы спасли от тюрьмы, взяв на себя его вину и вместо Альфонса угодив на каторгу!

– А! Мадам Жози! – Улыбка узнавания скользнула по бледным губам каторжника. – Рад встрече. Как поживает мой приятель Альфонс?

– Благодарю вас, замечательно! Сейчас он поправляет здоровье на водах, а я в Париже по делам.

Блондинка понизила голос и доверительно произнесла:

– Надеюсь поживиться за счёт одной доверчивой графини. Я остановилась в меблированных комнатах на улице Герен-Буассо. Графиня проживает в доме напротив, и мне всего лишь нужно дождаться подходящего момента.

Она задорно подмигнула, давая понять, что для графини подобное соседство выйдет боком.

– Была рада с вами повидаться, дорогой Рудольф. Супруг мне не поверит, когда я расскажу ему о нашей неожиданной встрече!

Мадам Расиньяк протянула Рудольфу тонкую руку, прощаясь, и вдруг лицо её застыло, как будто она вспомнила какую-то важную вещь.

– Послушайте, а помните, как вы ссудили мужу двадцать франков? Ведь он вам денег так и не вернул?

– Да ну, я не в претензии, Альфонс не думал меня обидеть, – добродушно отмахнулся Рудольф. – Он просто не имел возможности заплатить по счетам. Как только встретимся – отдаст.

– Зачем же ждать так долго? – заторопилась мадам Расиньяк. Она достала из расшитой бисером сумочки-мешочка двадцать монет и положила на стол. – Вот, возьмите. Альфонс не простит мне, если узнает, что мы виделись и я не вернула вам долг.

Ни один мускул не дрогнул на измождённом нищетой и лишениями лице бывшего каторжника. Он с достоинством кивнул поспешившей откланяться знакомой и, обращаясь к Люсиль, проговорил, потрепав её по щеке:

– Теперь, моя куколка, заказывай в этом райском местечке всё, что душе угодно. Вино, бульон, курицу, пирог! И больше не волнуйся о ночлеге – Рудольф не бросит тебя в беде.

Москва, конец 80-х

– Вставай давай, – голос матери звучал надтреснуто и глухо.

Галка приоткрыла один глаз и зажмурилась, стараясь не дышать. Душная струя табачного дыма, выпущенная из маминых губ, ударила Галке в лицо. Наволочка и пододеяльник, и без того давно не стиранные, тут же впитали запах табака и стали вонять ещё невыносимее. Мать поправила сползшую с полного плеча бретельку бюстгальтера, отхлебнула из пивной бутылки и кинула на Галкину кровать клубничный «Фруттис».

– Быстро ешь и одевайся! – приказала она. – Я на работу опаздываю.

– Ну, ма! – привычно затянула Галка. – Можно ещё хоть чуточку поспать?

– Всякая семилетняя засранка будет мне указывать, что ей можно, а что нельзя! – рассвирепела мать, меняясь в лице и делаясь из благодушной лютой.

– Веруунчи-ик! – с сильным кавказским акцентом донеслось из комнаты. – Принеси рассолу!

Лицо матери снова разгладилось, она затянулась сигаретой и лениво откликнулась:

– Может, пивка, Аслан?

– Какой пивка, – обиделись за стенкой. – Я за рулём! Вот жэнщина! Ничего не помнит! Неси рассол, и я поеду!

Мать развернулась и, покачивая пышными бёдрами, обтянутыми крохотными трусиками, выплыла из комнаты, удаляясь в сторону кухни. Через минуту на кухне загремели банки, и мать снова продефилировала мимо Галки, теперь уже с наполненной чашкой в руках.

– Давай, Верунчик, ходи быстрее, – торопил маму Аслан. – Что ты ползаешь, как муха сонная?

Галка села на кровати и принялась открывать йогурт, размышляя, чем бы его съесть. Оглядевшись по сторонам, ничего подходящего не увидела. В прихожей, где стоял её диван, были только сваленные кучей сапоги и туфли вперемежку с тапками, да на рогатой вешалке грудились зимние пальто. Держа перед собой открытую ванночку с йогуртом и опасаясь разлить её содержимое, Галка выбралась из-под одеяла и босиком направилась на кухню. Пробегая мимо комнаты, девочка мельком заглянула в приоткрытую дверь. Мама лежала на кровати поверх гостя и стонала так, будто ей было больно. Аслан возился под ней и издавал звериное рычание. Галка знала, что в такие минуты маму лучше не беспокоить, и поскорее миновала опасную зону.

Вбежав на кухню, девочка чуть не упала, споткнувшись о пустую водочную бутылку на полу, оглядела заставленный тарелками со вчерашними объедками стол, сунулась в раковину, в которой высилась гора грязной посуды, и, выудив из кучи гнутую алюминиевую ложку в бурых разводах, села на табуретку завтракать. Шевеля усиками, мимо побежал резвый таракан, и Галка капнула на пол йогурта на его пути, угощая. Таракан приник к капле и начал есть.

– Приятного аппетита, – пожелала ему Галка, ибо так всегда говорила бабушка, усаживая внучку за стол.

Галка вылизывала ванночку, когда мать вышла из комнаты совершенно голая и, не стесняясь дочери, скрылась за дверью ванной. Застёгивая брюки, на кухню заглянул Аслан. Брезгливо обвёл чёрными маслинами глаз загаженную кухню, поскрёб толстым пальцем сизую щетину на щеке, тапкой раздавил таракана и посмотрел на Галку так, что девочка сжалась на табуретке, стараясь казаться как можно меньше.

– Есть чего пожрать? – бесцеремонно осведомился гость, делая шаг к старенькому холодильнику. Распахнул дверцу и тоскливо обвёл взглядом пустые полки. И, повернувшись к Галке, спросил:

– Как ты тут живёшь, ребёнок?

Галка торопливо одёрнула куцую, некогда белую майку, из которой выросла ещё два года назад, и стыдливо прикрыла дырявые трусики грязным кухонным полотенцем. Аслан усмехнулся и, покачав головой, скрылся в комнате. А Галка выбежала в коридор, подняла с пола свои старенькие шортики, некогда служившие ей в качестве джинсов, и яркую футболку, из-за пестроты не слишком грязную на вид, и торопливо натянула вещички на худенькое тело. Затем, стоя перед зеркалом, с трудом расчесала рыжие кудри, безжалостно выдирая стальными зубцами расчёски клочья волос. Собрав кудри в хвост, обула резиновые уличные шлёпки и застыла у двери в ожидании матери.