Читать книгу "Будущее без Америки - Линдон Ларуш"

Для разрешения тех вопросов, постановка которых подразумевается данными соображениями, мы должны при любом обсуждении формирования экономического курса России помещать предмет дискуссии в соответствующий исторический контекст, – то есть рассуждать в терминах того, какие ответные действия Россия предпринимает в такого рода делах, иначе говоря, в терминах исторически характеризуемого сопоставления трех основных господствующих, исторически сформировавшихся социально-экономических систем в рамках распространившейся по всему миру современной европейской цивилизации: советской, американской (скажем, «гамильтоновской») и их общего противника, именуемого либо «монетаристской», либо «либеральной» системой. Последняя – это та британская система «Адама Смита» и др., которую осудил президент Франклин Рузвельт, предупредив премьера Уинстона Черчилля о том, что после войны США не допустят, чтобы мир опять управлялся методами, заклейменными Рузвельтом как «британские методы XVIII века». К сожалению, Рузвельт умер, не успев осуществить бо́льшую часть предполагавшихся им перемен.

* * *

Как измерить «первоначальное накопление»? Я начну с того, что опишу два способа, – вначале один, потом другой, – которыми его измерять не следует. После того, как эти примеры будут приведены, мы рассмотрим причины тех, в высокой степени парадоксальных, эффектов, которые внутренне свойственны процессу приписывания «денежной цены» стандартному списку расходуемых материалов и предметов потребления.

Вопрос стоит так: что есть чистый экономический рост? Точнее: что есть чистый экономический рост, измеренный в категориях физической науки, а не сегодняшней практики ведения расчетов? Отсюда: как мы охарактеризуем ту конкретную проблему измерения, которую ставит перед нами указание академика Львова на то, что я назвал проблемой «первоначального накопления»?

В ходе получасовой передачи по общенациональному телевидению в 1984 году я указал на сознательное мошенничество, осуществлявшееся в тот момент в широком масштабе совместными усилиями Федеральной резервной системы и федерального правительства США. Я назвал имя этого мошенничества – «индекс с учетом изменения качества». Это мошенничество практикуется и сегодня с таким же «иррациональным энтузиазмом», как и в 1984 году.

Тогда имела место проблема, связанная с Федеральной резервной системой под руководством ее председателя Пола Волькера, предшественника Алана Гринспена.

Ряд последовательных изменений в политике Соединенных Штатов, начиная с конца 60-х гг., особенно при президентах «южной стратегии» – Никсоне и Картере, означал как для производительного потенциала, так и для уровня жизни наемных работников и пенсионеров США разорение в результате разного рода мер так называемой «жесткой финансовой экономии». Этому ограблению большинства домашних хозяйств и местных сообществ также соответствовало и снижение долгосрочных капиталовложений в базовую экономическую инфраструктуру, и истощение предпринимательского потенциала; среди последствий – рост реальной инфляции, поскольку речь идет о стоимости жизни для домашних хозяйств.

Это ограбление страны и ее населения приняло варварский характер в ходе осуществления программ безудержного «дерегулирования» при Картере. Самое страшное из опустошений, инициированных в картеровские времена, было связано с теми последствиями политики Федеральной резервной системы, которые сам председатель Волькер назвал «управляемой дезинтеграцией экономики». Эта управляемая дезинтеграция экономики (появившееся в 1975 году новое имя для того же самого курса, который проводился при Никсоне и в Британии при правительствах Вильсона и Тэтчер) и есть причина системного кризиса, десятилетиями прогрессировавшего и достигшего сейчас своей нынешней терминальной стадии.

В результате ряда мер, последовательно предпринятых при президентах Никсоне и Картере, физические издержки, требуемые для поддержания ранее существовавшего уровня физической производительности, стали превышать общий «чистый» физический выпуск продукции экономики США. На первый взгляд, большинство профессиональных экономистов должно было бы сразу встревожиться, услышав такое утверждение; тем не менее, – несмотря на их неадекватную (хотя и объяснимую) реакцию на мое выступление, – только что сказанное мною есть не более чем истина. Эта истина становится очевидной, если внимательно вглядеться в реальную ситуацию, а не в фальсифицированные выводы, обычно вычитываемые из тех лживых интерпретаций, которые свойственны официальной статистике. Это – один из тех фактов, на которые указывал академик Львов в своем свидетельстве перед Думой. Чтобы разрешить этот весьма важный вопрос, поставленный таким образом, достаточно определить тот круг фактов, который должен быть принят во внимание для того, чтобы внести в предмет ясность.

Прежде всего, мы должны измерять характеристики функционирования национальных экономик в физических терминах, а не в обычных бухгалтерских категориях, по сути своей вводящих в заблуждение. Это означает, что мы должны измерять затраты и выпуск в расчете на душу населения, на работника, на квадратный километр, а также в категориях изменения демографических характеристик домашних хозяйств и населения в целом. Мы должны включить в рассмотрение износ базовой экономической инфраструктуры и поддержание так называемых «природных ресурсов», как существенной составляющей этой инфраструктуры, или нахождение подходящей замены для них.

Мы также должны осуществлять эти измерения на фоне комбинированного воздействия прогрессивных и регрессивных перемен в тех технологиях, которыми определяется производительный потенциал страны и ее наемной рабочей силы. В качестве иллюстрации этого момента рассмотрим авиакосмические технологии США.

* * *

За период с 1945 года до наших дней темпы прогресса авиакосмического потенциала экономики Соединенных Штатов дважды подверглись системному торможению. Первый раз это произошло при президенте Эйзенхауэре, чья экономическая политика была направлена в ложную сторону благодаря тому самому Артуру Бернсу, который избавил от вполне заслуженной безвестности профессора Милтона Фридмена. Администрация Эйзенхауэра прекратила передовые работы в области космической программы в тот самый момент, когда была достигнута готовность к тому, чтобы запустить спутник на орбиту – на несколько лет раньше советского спутника. Следующий подрывной акт системного характера был совершен во второй половине 1960-х, когда при президенте Джонсоне (1966–1967 гг.) были инициированы серьезные сокращения бюджетных ассигнований на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

В промежутке были: вначале, при Эйзенхауэре, отчаянные усилия (на первых порах не давшие успеха), направленные на то, чтобы «извлечь из нафталина» хантсвиллскую космическую программу США после «спутникового шока» и нескольких неудачных попыток запустить американский спутник. За эйзенхауэровским «пост-спутниковым» возобновлением космической программы последовала намного более дерзкая – и очень успешная – форсированная программа «высадки на Луне», запущенная при Кеннеди. По иронии судьбы удачная высадка космонавтов на Луне при президенте Никсоне произошла тогда, когда космическая программа уже рушилась. Вскоре произошла последняя высадка человека на Луне, и больше люди туда не возвращались.