Читать книгу "Заговор Европы - Василий Галин"

Далеко не случайно еще до окончания Локарнской конференции, 12 октября 1926 г., в Берлине был подписан внача-

ле советско-германский экономический договор, а затем договор о ненападении и нейтралитете. Тем не менее, как отмечал Г. фон Дирксен, после заключения локарнского договора в отношениях между СССР и Германией наступило охлаждение. Новый торговый договор с СССР немцы «рассматривали… скорее как откуп, жертвуемый с целью замять неприятное семейное дело… с провозглашением политики Локарно в нашем флирте с русскими всегда как бы присутствовал некий душок нечистой совести»25.

Взаимоотношения между странами продолжились, правда Локарно оставило свой след, выразившийся… в интенсификации военного сотрудничества. В «литературе» можно встретить цифры тысяч и даже десятков тысяч подготовленных в Советском Союзе немецких танкистов и летчиков. Однако дело ограничилось всего несколькими сотнями выпускников. Так, летную школу в Липецке закончили всего 220 немецких летчика26, а танковую школу в Казани, за три года, 30 немецких и 65 советских курсантов27. Примечательно, что текущие расходы немецкой стороны на эти учебные заведения составили 3–4 млн. марок ежегодно, советской в среднем — около 400 тыс. рублей28. Так что, как отмечает И. Пыхалов, «не мы обучали немцев, а немцы на свои деньги готовили своих и наших танкистов» и летчиков29. На базе этих школ сразу после ухода немцев в Липецке была открыта Высшая летно-тактическая школа ВВС РККА, а в Казани — Казанское танковое училище. При помощи немцев проводились и испытания химоружия, на этой базе позднее был построен химзавод под Москвой, послуживший основой формирования советских войск химзащиты30.

О значении этого военно-технического сотрудничества для России в январе 1929 г. докладывал Уборевич: «… немцы являются для нас единственной пока отдушиной, через которую мы можем изучать достижения в военном деле за границей… Сейчас центр тяжести нам необходимо перенести на использование технических достижений немцев… Немец-

кие специалисты, в том числе и военного дела, стоят незримо выше нас… у них многому можно научиться и в целом ряде вряд ли придется дороже заплатить за это дело…»31. В итоге констатировал Л. Безыменский: «…для РККА это была первая — и последняя — возможность выйти из европейской изоляции и увидеть, что происходит в армиях Европы… советская оборонная промышленность и вся машина индустриализации начала 30-х годов очень много получила от передовых немецких «ноу-хау»32.

В те годы в Германии был создан ряд советско-германских совместных обществ — «Дероп», владевший сетью бензоколонок в Германии, «Дерулюфт» — воздушные сообщения, «Дерунафт» — торговля нефтью, «Дерутра» — складочное и транспортное товарищество. В 1928 г. в целях развития экономических взаимоотношений двух стран в Берлине был создан Комитет немецкой экономики по России. А президент Германского общества по изучению Восточной Европы Шмидт-Отт, член наблюдательного совета «ИГ Фарбен», писал: «Я всегда полагал, что имею право рассматривать всю деятельность общества как содействие развитию наших отношений с Россией»33.

В 1929 г. началась Великая Депрессия, обрушившая мировой рынок, а в СССР началась индустриализация и первая пятилетка. Германию Депрессия лишила и без того ограниченных рынков сбыта, а потребности Советской России в машинах и оборудовании, наоборот, резко выросли. Эго привело к скачкообразному росту взаимной торговли.

М. Литвинов, ставший наркомом иностранных дел вместо Чичерина в 1930 г. отмечал: «Чем шире идет процесс реконструкции и технического перевооружения нашей промышленности, тем больше увеличивается необходимость приобретения машин, точных приборов, аппаратов и технических материалов. Германия занимает первое место в советском экспорте… Наличие торгового соглашения с Германией (которого, кстати, у СССР не было с Англией,

Импорт машин и оборудования в СССР, в 1929–1934 гг. из Англии, Германии, США, Франции, в млн. руб. (по курсу 1950 г.)34

Францией и США) создает возможность нормального развития деловых взаимоотношений»35. Для стимулирования своего экспорта Германия в 1931 г. предоставила СССР очередной кредит — в 300 млн. марок36. Из Германии в период самого сложного этапа индустриализации — первой пятилетки СССР получил более 50 % всех закупленных машин и оборудования.

Главным для поставщиков оставался вопрос платежеспособности СССР, на их тревоги Г. фон Дирксен отвечал: «Безграничная энергия и целеустремленность советских руководителей произвели на меня глубокое впечатление… Я был убежден, что они сделают все от них зависящее, чтобы оплатить свои обязательства, поскольку каждый неоплаченный вексель означал бы банкротство государства»37. На критику, что Германия сотрудничает с коммунистической Россией, немецкий дипломат заявлял: Россия в любом случае

Доли стран в общем объеме советского импорта машин и оборудования, в %39

станет индустриальной страной; отказываясь от сотрудничества с ней, мы можем лишь замедлить или отложить этот процесс, но никак не предотвратить его. Однако подобный отказ (от сотрудничества) может быть сделан лишь ценой отказа от широких возможностей, которые открывала торговля с Россией для германского экспорта38.

В 1932 г. Германия экспортировала в СССР почти все производимые паровые и газовые турбины, прессы, краны и локомобили, 70 % станков, 60 % — экскаваторов, динамо-машин и металлических ферм, половину никеля, сортового железа, воздуходувок и вентиляторов… Правда, некоторая напряженность в экономических отношениях все же нарастала. О ней говорил в своем меморандуме полпред Хинчук рейхсканцлеру фон Шлейхеру от 21 декабря: «Около 1/3 всей продукции германской машиностроительной промышленности идет на экспорт в СССР, другая треть экспортиру-

ется в другие страны и примерно 1/3 остается на внутреннем рынке… В то время как экспорт Германии в СССР играет столь значительную роль во всей ее экономике, платежный баланс СССР в отношении Германии становится все более и более пассивным в ущерб СССР. В 1932 г. пассивное сальдо составляло примерно 300 млн. марок, а это означает, что в текущем году СССР ввез в Германию золото и валюту на названную сумму»40.

1933

Советско-германские отношения коренным образом изменились с приходом Гитлера, успех которого был во многом связан с его многолетней антикоммунистической, антибольшевистской риторикой, которая, казалось, не оставляла сомнений. Так, например, 22 февраля 1933 г. Гитлер в публичном воззвании к национал-социалистам провозглашал: «Враг, который… должен быть низвержен, — это марксизм! На нем сосредоточена вся наша пропаганда и вся наша предвыборная борьба»41. В очередной речи 2 марта Гитлер заявлял: «Устранил ли марксизм нищету там, где он одержал стопроцентную победу… в России? Действительность говорит здесь прямо потрясающим языком. Миллионы людей умерли от голода в стране, которая могла бы быть житницей для всего мира… Они говорят «братство». Знаем мы это братство. Сотни тысяч и даже миллионы людей были убиты во имя этого братства и вследствие великого счастья… Еще говорят, они превзошли тем самым капитализм… Капиталистический мир должен давать им кредиты, поставлять машины и оснащать фабрики, предоставлять в их распоряжение инженеров и десятников… Они не в силах это оспаривать. А систему труда на лесозаготовках в Сибири я мог бы рекомендовать хотя бы на недельку тем, кто грезит об осуществлении этого строя в Германии… Если слабое бюргерство капитулировало перед этим безумием, то борьбу с этим безумием, вот что поведем мы»42.