Читать книгу "Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи"

— Мамочка моя, если ты сейчас видишь меня с небес, помоги мне! — молила молодая женщина в ожидании очередного приступа боли.

Анжелина ходила взад-вперед по пещере, глубоко дыша. С колокольни Бьера до нее донеслись восемь звонких ударов. Она взволнованно прислушалась, потом подошла к обрыву и стала вглядываться в темноту, опустившуюся на прекрасную долину Масса.

На лугу, раскинувшемся около реки, мерцали огоньки. Где-то мычала корова. Вероятно, какой-нибудь крестьянин загонял скотину домой. Животные выстраивались вдоль кормушки с сеном; их вымена были раздуты от молока. Тяжелый запах шел от подстилки, перепачканной навозом…

Анжелина внимательно прислушивалась к малейшему шуму, стараясь не думать о том, что ее волновало. Удастся ли ей подарить жизнь без посторонней помощи?

— Да, это не так уж сложно! — уговаривала она себя вполголоса. — Мама утверждала, что раньше женщины рожали самостоятельно, причем даже на краю поля во время жатвы или на соломенном тюфяке в яслях. Соломенный тюфяк в яслях…

Анжелина вновь и вновь повторяла эти слова. Они навели ее на мысль о Рождестве, когда Мария, торопившаяся, как и она, отыскать укромное место, чтобы дать жизнь младенцу, которого носила под сердцем, нашла приют в яслях. Иисус родился на соломе. Затем, взобравшись на осла, Мария вместе с Иосифом бежала в Египет, спасаясь от тирана Ирода, который хотел умертвить ее дитя.

Анжелина горько усмехнулась и нежно погладила свой живот.

— Ты, мой малыш, родишься на шерстяном покрывале, пахнущем лавандой. Я заверну тебя в тонкую шерстяную пеленку. Но волхвы не придут благословить тебя. И славный Иосиф не будет тебя охранять.

Молодая женщина тут же упрекнула себя за то, что осмелилась сравнить свое положение с исходом, последовавшим за рождением младенца Иисуса. Она была католичкой, как и ее родители, но порой ей в голову приходили еретические мысли. Во всяком случае, так бы решило католическое духовенство. Вольнодумство Анжелина унаследовала от своего прадеда, Антуана Бонзона, гордившегося тем, что был потомком знаменитых катаров, которые много столетий назад начали проповедовать новую религию.

Приступ боли, на сей раз более мучительный и более продолжительный, оторвал будущую мать от размышлений. Внимательно прислушиваясь к движениям внутри своего тела, сжав зубы, чтобы не стонать, Анжелина согнулась чуть не до земли.

«Мать говорила, что крики и вопли не помогут. Она советовала своим пациенткам глубоко дышать и не поддаваться панике. Мама, дорогая, я последую всем твоим советам!»

Анжелина немного подождала. Боль усилилась. Молодая женщина быстро налила воду в таз и поставила его на камни около огня. Перед тем как запеленать малыша, его надо будет вымыть.

— Я закутаю тебя в мои собственные пеленки! — шептала Анжелина. — Твоя бабушка Адриена убрала их в сундук на чердаке. Я взяла все самое необходимое.

Вновь появилась боль, всеохватывающая, сильная, предвещающая более частые и более мучительные схватки.

— Ты выходишь, мой малыш! — с трудом прошептала Анжелина.

Не теряя хладнокровия, она еще раз убедилась, что все готово, подбросила ветки в огонь. Мина, переминаясь с ноги на ногу, смотрела на нее своими черными глазами.

— Ой, я забыла дать тебе овса! — вздохнула Анжелина. — А ты ведь его заслужила.

Получив свою порцию еды, старое животное немного успокоилось. Мине было двадцать лет, то есть на год больше, чем Анжелине. Огюстен Лубе купил ее на ярмарке в Сен-Жироне, довольно крупном городке, расположенном в излучине Сала, в трех километрах от Сен-Лизье. Адриена верхом на Мине объездила весь край. Повитухе приходится много ездить от хутора к хутору днем и ночью.

Анжелина не решалась лечь. Она опять подошла к краю обрыва. Ночной воздух был холодным, пропитанным стойким запахом самшита, росшего на склонах. Кругом царила тишина, слышен был лишь треск горящих веток. И вдруг тишину нарушил зловещий вой где-то в горах: это волки вышли на охоту.

«Они далеко! — подумала Анжелина. — Наверняка в долине Ансену».

От смутной тревоги зрачки женщины расширились. Она хорошо знала недавно возведенный хутор Ансену. Там у ее дядюшки, Жана Бонзона, были земельные наделы и дом, построенный на уступе. Он выращивал овец, которых каждый вечер приходилось запирать в овчарне, поскольку вокруг пастбища возвышался лес из огромных буков и елей с почерневшей хвоей. Это была вотчина волков.

— Не бойся, Мина! — сказала Анжелина ослице, которая беспокойно шевелила ушами. — Они не придут в эту часть долины.

Анжелина пыталась убедить в этом саму себя. За Кером возвышались практически необитаемые плато, а за ними — становившиеся все более высокими пустынные горные отроги, по которым бродили медведи.

Молодая женщина задрожала.

— Мать всегда жарко топила в комнате, где должен был появиться на свет малыш. — Здесь еще холодно, — посетовала она.

Разволновавшись, Анжелина вытащила из мешка тяжелое шерстяное покрывало и, закутавшись в него, вновь принялась ходить по пещере. Ей очень хотелось поскорее родить, увидеть своего малыша, убедиться, что он здоровый и крепкий. Приступы боли не прекращались. Она терпела их молча. Наконец по ее ногам потекла теплая жидкость.

— Это отошли воды! — громко воскликнула Анжелина. — Теперь работа пойдет быстрее!

Анжелина внимательно следила за всеми проявлениями своего организма, как учила ее мать. Это был единственный способ сохранить контроль над телом. В противном случае оно не устоит перед болью. Ведь не раз бывало, что паника охватывала женщину, заставляя ее корчиться от страха. Однако у Анжелины были серьезные причины для беспокойства: она хорошо знала, какие трагические осложнения могут возникнуть после родов. Адриена Лубе не раз откровенничала со своим мужем. Юная Анжелина слушала эти жуткие рассказы, которые так и не изгладились из ее памяти.

— Я не сумела спасти малыша, его задушила пуповина, — говорила плачущая повитуха. — Какое несчастье! Славный мальчик, весом в шесть фунтов. Он был весь синий, когда я взяла его в руки.

«Ничего подобного не должно произойти», — убеждала себя Анжелина. Она рассчитывала на свою молодость, волю и веру в чудесное будущее. Но мучительные схватки, боль, разливавшаяся по всему телу, заставляли ее сомневаться. Уподобившись раненому животному, она легла на покрывало, как можно ближе к огню.

— Боже мой! — стонала Анжелина. — Боже всемогущий, помоги мне, сжалься надо мной! Мама, прошу тебя, мама…

Приступы боли участились, оставляя ей лишь несколько секунд покоя. В одно из этих мгновений Анжелина тщательно ощупала свои половые органы: проход был открыт. Она даже почувствовала круглую головку своего малыша. Это первое прикосновение глубоко взволновало молодую женщину. Ей захотелось кричать от радости и одновременно от страха, но она вновь сцепила зубы.

— Давай, малыш, выходи, выходи! — молила Анжелина. — Я готова, малыш.