Читать книгу "Двойная жизнь - Олег Рой"

Хорошо хоть она ни о чем, кроме развода, отцу не рассказала, в запале ссоры долго ли не удержаться. Справилась. Молодец. Ну развелась она с Алексеем, все равно семья развалилась давным-давно, так что развод – логическая точка. А больше – стоп, молчок. Да и не о чем говорить. И главное – не нужно. Нельзя. Пока ничего не сказано вслух, кажется, что ничего и не происходит, что точка невозврата еще не пройдена. Порой Юле хотелось заснуть – надолго-надолго – а проснуться, когда настоящее станет прошлым. Далеким-далеким, как будто происходило все не с ней, а с какой-то другой женщиной, которую звали Юлия Андреевна Чернова. Ее тогда будут звать совсем по-другому, ну… скажем… Рената Солнцева… и никакой Юлии Черновой уже не будет. Так, смутное воспоминание.

Или впрямь остановиться? Пока не поздно? Но жизнь-река тащит неудержимо, и не день как год, а год как день, и высокое солнце зажигает волны слепящими бликами, и ледяные брызги остро колют щеки, и в подвздошье страх сладко мешается с восторгом…

Да и как остановиться? Значит, опять дни, как годы, однообразные, безрадостные и безнадежные? Еще десять, двадцать, сорок? Зачем? Чтобы убеждать себя в том, что упущенная возможность никакой такой возможностью вовсе не была, и ждать еще какой-нибудь судьбоносной встречи?

* * *

– Как – бухгалтером?! – ошарашенно воскликнул тогда бывший однокурсник Славик Ловцов, едва не опрокинув полосатый зонт над столиком летнего кафе, куда он привел ее, заявив, что встреча спустя столько лет – это судьба и им непременно надо поговорить.

Ну да, судьба. Вот так бежишь по улице от одной «делянки» к другой – и сталкиваешься с собственной судьбой. В буквальном смысле сталкиваешься. Потому что бегала в то время Юля, ничего вокруг себя не видя, вся в мыслях о Машкином будущем. Дочь выросла на диво рассудительная и до слез заботливая, вот и уперлась: пойду на вечерний, хватит на маминой шее сидеть, пора и на себя какую-то ответственность взять. Юля спорила с ней до хрипоты, доказывая, что учеба пополам с работой – не учеба, тем более на юрфаке. Настаивала: если до сих пор ее, Юлиных, сил хватало на то, чтоб зарабатывать достаточно, значит, и дальше хватит. Но Машка-Машенька-Маруся, жалея мать, упрямилась. Вот как ее убедить?

Тут не только на бывшего приятеля со всего маху налетишь, тут Александрийского столпа не заметишь, пока лбом не треснешься.

– Юлька, ты что?! – крутил головой Славка, когда она немного рассказала ему о своих «делянках». – Каким рядовым экономистом, каким бухгалтером? Ты ж финансовый аналитик от бога, такие специалисты сегодня на вес золота, а ты киснешь на каких-то левых «делянках», тьфу! Ты ведь лучшей на курсе была, я же помню!

Еще бы он не помнил! В студенческие годы Ловцов очень настойчиво за ней ухаживал, Юля даже начинала подумывать, что можно бы и роман закрутить… но тут на горизонте явился ослепительный «моцарт» Леша со своей не менее ослепительной компанией – и Славик получил полную отставку. Переживал, говорили, страшно. И, едва получив диплом, уехал «искать счастья». Ну, счастья там или нет, но в Башкирии, где он в итоге оказался, дела у «искателя» пошли более чем успешно. Начав, как и Юля, рядовым экономистом в никому не нужном отделе никому не нужной госконторы, он за пятнадцать лет стал членом совета директоров крупного нефтяного концерна.

– Юлька, ты ж понимаешь, что Питер – только по статусу центр, а на деле… Тут такая толкотня, такие битвы за хлебные места, что черта с два пробьешься, на приличную или хотя бы перспективную должность скорее двадцать раз возьмут чьего-нибудь тупого племянника, чем нормального специалиста. А в Башкирии и конкурентов меньше, и нефть какая-никакая имеется, а значит – деньги. Ну да, работать и там приходится с дураками, конечно. Ведь толковых людей, по правде говоря, не хватает. Знаешь, если бы мы сегодня не столкнулись, я, может, сегодня-завтра тебе сам позвонил бы.

– Да ладно, ты это сейчас выдумал, – протянула Юля, с удовольствием вспоминая полузабытые навыки флирта. В самом деле, почему бы и не пострелять немножко глазками? Ну и пусть, что у Славки теперь жена и двое детей, и тем лучше, не в койку же она его тащить собирается. Так, поулыбаться в свое удовольствие, почувствовать себя не замученной крестьянской клячей, а изящной, породистой скаковой лошадкой, гордой победительницей Дерби… ну или хотя бы участницей. – У тебя и номера-то моего нет…

– Номер выяснить – не проблема. Хотя, может, ты и права, и не позвонил бы, – легко согласился Славка, за прошедшие годы, похоже, окончательно излечившийся от своей «бессмертной» любви. – Но! – Он назидательно воздел палец и ухмыльнулся. – Раз уж мы вот так столкнулись, значит, мне тебя небеса послали.

– Ты думаешь, небеса? – все так же кокетливо прищурясь, протянула она. – Не преисподняя?

Ловцов пожал плечами:

– Юль, шутки шутками, но я серьезно. Мне позарез нужен специалист твоего класса и профиля. Не то чтобы других совсем нет, но свой человек всегда лучше. Короче, давай так. Я буду в Питере еще неделю, за это время ты сделаешь мне одну тонкую работенку. Попробуем? При расчете не обижу, само собой.

Не обижу – это было мягко сказано. Окинув наметанным взглядом содержимое полученного конверта, Юля охнула – приблизительно такую сумму она зарабатывала годовой беготней по «делянкам». Вдобавок Славка пообещал, что такие заказы будет давать регулярно – мол, постарайся, чтобы время было, подвинь там туда-сюда своих многочисленных работодателей.

Ну и Машуня, увидев «гонорар», сдалась – поступила на дневное отделение и окунулась в ту самую студенческую жизнь, за которую так рьяно агитировала ее мать. Юля радовалась, глядя на дочь, но это, пожалуй, было единственное, что ее радовало.

Алексей все чаще прикладывался к стопочке – уже не только «за компанию», но и сам с собой, перед телевизором. Впрочем, выпив, он не скандалил, не требовал уважения, а сидел, остекленело уставившись в видимую лишь ему точку, пока не засыпал.

Сестра Настя исполнила наконец свою давнюю «угрозу» и переехала в Германию. Хоть и не были они с Юлей особенно близки, а уж в последние годы тем более, но все же…

Отец, вылетев в какой-то момент из депутатской «обоймы», превратился в простого пенсионера. Ну не совсем уж «простого», денег-то со своих «государственных» забот он все же прикопил. Но сладостное ощущение собственной значимости утратил и теперь любыми способами пытался возместить утрату, регулярно звонил и подолгу учил взрослую дочь уму-разуму, сводя каждый разговор к «нужно наконец как следует поговорить с Настей, что еще за Германия такая, нечего там ей делать». Юля почти не слушала, отделываясь междометиями.

Оживала она только в аэропорту. В Башкирию приходилось летать часто. Поначалу еще беспокоилась – как тут без нее домочадцы справятся, – но оказалось, что Алексею было достаточно довольно скромной суммы на «насущные потребности», а Маша вполне обходится без материнской опеки и даже иногда тяготится ею, а отец… Ну что – отец? Не бедствует, здоровье более-менее в норме, обихаживает себя сам (на самом деле хозяйство давным-давно вела домработница, но называлось это, конечно, «сам») – чего ж еще? Поговорить? В смысле – выслушать очередные «родительские» наставления? Ну извините, недосуг, работать надо.