Читать книгу "Боб – необычный кот - Джеймс Боуэн"

Я теперь уже не сомневался, что Боб был бродягой. Когда приходило время справлять нужду, он категорически отказывался от лотка, который я для него прикупил. Приходилось спускаться с ним вниз, чтобы он делал свои дела на травке. Он быстренько избавлялся от всего лишнего и потом закапывал это.

Так наша жизнь вошла в нормальное русло. Утром я оставлял Боба в доме и направлялся в Ковент-Гарден, выступать за деньги. Когда я возвращался, он уже ждал меня под дверью. Потом мы вдвоем шли к дивану и усаживались смотреть телик. Когда я хлопал по дивану, приглашая его посидеть рядом, он с радостью запрыгивал и усаживался вместе со мной. И он чувствовал, когда приходило время выпить лекарство.

– Давай, дружище, – подбадривал я его.

В ответ он как будто спрашивал: «Точно надо?»

Но он не сопротивлялся, когда я клал ему в рот таблетку и тер ему горлышко, чтобы он ее проглотил. Большинство котов нервничают, если пытаешься влезть к ним в рот. Но он полностью мне доверял.

Я действительно никогда еще не встречал такого кота, как Боб. Он был особенный.

Его поведение никак нельзя было назвать идеальным. Он регулярно громил кухню, опрокидывая кастрюли и миски, в поисках, чего бы поесть. Шкафы и холодильник уже покрылись боевыми шрамами.

Но стоило мне застукать его и сказать:

– Нельзя, Боб, марш отсюда, – как он уходил.

Было ясно, что он очень смышленый. Я снова и снова задумывался о его прошлом. Разве уличный кот стал бы слушаться человека? Что-то сомневаюсь!

Я очень рад был нашему общению, но понимал, что рано или поздно его потянет на улицу. Он не был домашним. Но на короткое время, пока мы вместе, я должен был присматривать за ним наилучшим образом. Так я для себя решил.

На следующее утро я вышел с Бобом гулять. Он направился к любимому месту в кустах, примыкающих к соседнему дому, – он так определил свою территорию. Занялся своими делами, а после уничтожил улики. Все как обычно, пара минут.

Возвращаясь, кот внезапно застыл, будто увидел что-то. Затем молниеносно прыгнул вперед. Прежде чем я вообще что-то понял, Боб, стоя у изгороди, уже держал кого-то в когтях.

Это была маленькая серая мышка, длиной сантиметров пять.

У малышки не было шансов.

– Нет-нет, ты это не будешь есть, – сказал я, – в мышах, знаешь, полно всякой заразы.

Я присел и попытался отобрать у Боба добычу. Боб не очень-то был рад такому повороту событий. Он издал что-то вроде рычания пополам с шипением, но я отступать не собирался.

– Дай мышь сюда. Боб, – приказал я.

Он поглядел на меня, словно говоря: «Зачем отдавать-то?»

Я пошарил у себя в кармане и выудил какой-то огрызочек, кусочек вкусняшки.

– Это тебе, – протянул я ему. – А мышь отдай мне. Еще пара мгновений – и он отступил. Как только он бросил свою добычу и отошел от нее, я тут же поднял крохотное тельце за хвост и избавился от него.

Коты – это хищники. Множество людей не хотят даже слышать о том, что их милый домашний питомец – прирожденный охотник, но с инстинктами не поспоришь. В некоторых странах существуют даже специальные жесткие правила, что кошек нельзя выпускать по ночам, чтобы они не переловили всех местных грызунов и птиц.

Боб доказал, что он – настоящий кот. Его хладнокровие, ловкость, быстрота были поразительны. Он точно знал, что и как делать.

Интересно, прежде чем мы встретились, приходилось ли ему каждый день вот так охотиться? Вырос ли он в доме или всегда жил на улице? Как он вообще стал таким, как теперь? Да, ему, очевидно, было что рассказать.

Мы даже и в этом, оказывается, с ним очень похожи.

Глава 3

Моя жизнь

Поскольку жил я, по сути, на улице, окружающие часто задавались вопросом, как я вообще докатился до такой жизни?

Многие любят послушать истории о том, как парни типа меня проходят через всякие ужасы. После таких рассказов своя собственная жизнь уже не кажется им такой плохой: «Ну вот, я-то тут жаловался, что мне плохо, а вишь, бывает и хуже, – думают такие вот чуваки. – Я-то ведь тоже мог оказаться на его месте».

Люди вроде меня оказываются на улице по разным причинам, но есть во всех историях и кое-что общее. Наркотики, алкоголь, проблемы в семье – вот тебе и большая часть рассказа. Моего, кстати, тоже.

Я родился в Суррее, в Англии, но родители развелись, и мама переехала со мной в Мельбурн, в Австралию, когда мне было три года. Мама нашла работу в большой копировальной компании и быстро стала одним из лучших менеджеров по продажам.

Через два года мы переехали в Западную Австралию. И жили там, пока мне не стукнуло девять. В Австралии было здорово. У меня под рукой было все, что только мог пожелать мальчишка для игр и всяческих приключений.

Но была одна проблема: я очень трудно сходился с одноклассниками, потому что мы постоянно переезжали. Мама вечно то покупала, то продавала дома. У меня никогда не было места, которое я мог бы назвать своим домом. Мы не задерживались подолгу нигде.

Потом мы вернулись в Великобританию, в Сассекс, около Хоршема. Я был рад тому, что вернулся в Англию. Но затем нам опять пришлось переехать, обратно в Западную Австралию. Тогда мне исполнилось уже двенадцать.

Мы застряли в месте, которое называлось Квинз-Рок, «Скала королевы». Большая часть моих проблем родом оттуда. С отчимом я, кстати, тоже не ладил.

В школе я всегда старался выделиться. Из кожи вон лез, чтобы произвести хорошее впечатление и понравиться. Другим детям такое поведение обычно не очень-то по вкусу. В каждой школе я оказывался изгоем. Наверное, всех доставал этот мой британский акцент и желание быть хорошим. Я стал мишенью для всяких унизительных шуток.

В Квинз-Роке было мерзко. Кстати, «скала» тут в названии совсем не случайно. Куда б ты ни поглядел, везде полно осколков известняка. То есть – идеальных камней для забрасывания ими слабака вроде меня. Когда я однажды шел из школы домой, меня погнали по улице и закидали камнями. В итоге я получил сотрясение мозга.

Мы так и продолжали колесить из города в город. Все мои ранние подростковые годы – сплошные переезды. Они были связаны с маминой работой.

Иногда у нас было полно денег, а иногда – ничего. В итоге, на пике подросткового максимализма, я бросил школу, потому что выносить издевательства больше не мог. Я превратился в такого оторву, который вечно шляется допоздна, ругается с матерью и уверен в собственной крутости. Само собой, я закончил наркотиками. Я был зол. Мне казалось, что я чего-то недополучил, что мне недодали чего-то важного.