Читать книгу "Полцарства и теща на сдачу - Наталья Александрова"

И язычок у нее острый, как бритва, и ядовитый, как растение цикута. Ишь, чего выдумала, – у него, Маркиза, возрастные изменения!

Сама вечно все забывает и теряет, растяпа несчастная.

В это время Лола приоткрыла дверь и сказала нежным голоском:

– Ленечка, иди ужинать!

В дверь тотчас полезли соблазнительные запахи жарящейся в духовке курицы и еще каких-то специй. Леня вздохнул и встал с кровати. Вот так всегда: как только начнешь думать, что Лолка – эгоистка и нахалка, она тотчас меняет мнение о себе в лучшую сторону!

– Вениамин! – прогремел по квартире гулкий командирский голос. – Вениамин, ты на часы сегодня смотрел?

– Что такое, Софья Сигизмундовна? – Веня робко приоткрыл дверь и заглянул в тещину комнату. – Что случилось?

– И он еще спрашивает! – Необъятные телеса заколыхались, как холмы в разгар землетрясения, и Веня в который раз подумал, что рано или поздно тещина кровать рухнет.

– И он еще спрашивает! – трубным оглушительным голосом повторила Софья Сигизмундовна, выпростала из-под одеяла руку и гневно ткнула в настенные часы. – Уже половина первого, а я еще не пила свой настой!

Веня тяжело вздохнул.

Его можно было понять. Теща обладала уникальным, просто фантастическим характером, но самым ужасным было то, что Веня жил в одной квартире с этой удивительной женщиной без всяких к тому оснований. То есть теща у него была, а жены не было. Вообще не было. Никогда. Теща была чужая.

– Софья Сигизмундовна, – проговорил Веня, попятившись. – Я не хотел вас беспокоить… я думал, что вы еще отдыхаете…

Так полагалось говорить – «отдыхаете». Не дай бог сказать – «спите». Это стоило бы Вене настоящего скандала. Теща закатила бы глаза и воскликнула с пафосом, достойным лучшей театральной сцены, что ему, Вениамину, должно быть прекрасно известно, что она вообще почти не спит, просто не смыкает глаз, что у нее огромные проблемы со сном, как и со здоровьем вообще, и только такой невоспитанный, нечувствительный и грубый человек, как Вениамин, может этого не замечать. Поскольку из тещиной комнаты каждую ночь доносился богатырский храп, от которого содрогалась посуда в буфете, и нервно взлаивал соседский французский бульдог Дэн, Веня хорошо знал о тещиных проблемах со сном.

Но с тещей лучше было не спорить, и он давно уже употреблял безопасное слово «отдыхаете». Хотя совершенно не понимал, от чего именно может так много и качественно отдыхать эта могучая, громогласная женщина.

– Вениамин, мне иногда кажется, что ты надо мной просто издеваешься! – проревела теща, приподнимаясь в кровати и глядя на него взглядом прокурора, требующего для трамвайного безбилетника высшей меры наказания. – Ты прекрасно знаешь, что я пью свой настой не позднее двенадцати часов! А сейчас уже половина первого! Или ты не видишь часов? Тогда тебе нужно обратиться к врачу! В твоем возрасте просто некультурно иметь плохое зрение!

– Софья Сигизмундовна, – подал Веня голос из-за двери. – Подождите буквально тридцать секунд, я вам уже несу ваш замечательный настой!

Он бросился на кухню и вытащил из холодильника литровую бутыль с отвратительной буро-зеленой жидкостью. Этот загадочный напиток теща употребляла по совету своей приятельницы, бывшего медработника Анфисы Савельевны. Анфиса проработала сорок лет сестрой-хозяйкой в больнице, выдавая простыни с черным казенным клеймом, потому ее медицинский авторитет в глазах Софьи Сигизмундовны был непререкаем. Вене приходилось раз в месяц ездить за этим настоем в крошечную деревушку, расположенную в самом глухом углу Волосовского района. Там жил «потомственный целитель» дядя Вася, который выдавал Вене очередную бутыль с отвратительно выглядящей и соответственно пахнущей жидкостью, брал за нее несусветные деньги и награждал Веню напоследок каким-нибудь афоризмом из своего неисчерпаемого запаса, например: «Свиньи, милок, они болезнь загодя чуют! Ежели от тебя свинья отворачивается, так, стало быть, ты, это, приболел!»

Большинство его афоризмов почему-то касались свиней и их чрезвычайного ума. Веня в глубине души полагал, что и знаменитый настой дяди Васи имеет к свиньям самое прямое отношение, а именно – сделан из свиного навоза. Но свое мнение Веня держал при себе и безропотно поил тещу ужасной жидкостью.

Софья Сигизмундовна не сомневалась, что настой чрезвычайно полезен для ее здоровья.

Здоровье у нее было железное, и если бы настой его еще улучшил, то теща вполне могла бы претендовать на включение в олимпийскую сборную по тяжелой атлетике или классической борьбе.

Заткнув свободной рукой нос, Веня налил в стаканчик небольшое количество настоя и принес его теще. Софья высоко сидела, облокотившись на груду взбитых подушек, и подкручивала левой рукой свои темные усики.

– Наконец-то! – пророкотала она, как отдаленная гроза. – Я уж думала, что ты по дороге заснул или зашел не в ту комнату! Однажды, Вениамин, ты вот так же пропадешь на целый час, и потом застанешь здесь только мой хладный труп! Ведь ты прекрасно знаешь, какое у меня хрупкое здоровье, и что держится оно только на этом чудодейственном настое…

Она выхватила у Вени стаканчик с вонючей жидкостью и лихо, по-гусарски, опрокинула его в свою глотку. Сходство с гусаром очень усиливалось за счет уже упомянутых усиков.

– Кстати, Вениамин, – проговорила она, отставив стаканчик и оглядев свою комнату орлиным взором. – Тебе не кажется, что здесь очень неопрятно?

Вене казалось. Однако он считал, что главная причина царящей в тещиной комнате неопрятности – это сама Софья Сигизмундовна, ее бесконечные склянки и пузырьки с лекарствами, запах все того же свиного настоя и многое другое… но вряд ли она именно это имела в виду.

Так оно и оказалось.

– Зять Анфисы Савельевны сделал в квартире ремонт, – сообщила теща после непродолжительного молчания.

Веня тяжело вздохнул. Этот зять был его проклятием. Теща поминала его как минимум десять раз на дню.

– Я понимаю, – голосом, полным христианского смирения, проговорила Софья, – не каждой женщине так повезло в жизни, как Анфисе… не каждой достался в зятья такой золотой человек… и я ведь, кажется, не требую от тебя чего-то необыкновенного… только немного внимания, немного заботы… совсем немного, Вениамин, и ты прекрасно знаешь, что тебе не так уж долго осталось делить мое общество…

«Совсем недолго, – подумал Веня, окинув взглядом мощную тещину фигуру. – Она-то, конечно, доживет до ста лет запросто… а одна крестьянка в Афганистане, кажется, дожила уже до ста сорока… но я, к счастью, не дотяну и до пятидесяти в такой нервной обстановке…»

– Совсем немного внимания! – повторила теща, на всякий случай повысив голос и добавив в него металла.

– Так что вы хотите на этот раз? – со вздохом осведомился Веня.

– Ну вот, – сказала Лола, с трудом захлопнув крышку багажника, – надеюсь, что запасов нам хватит хотя бы на неделю. Все-таки наши звери совершенно обнаглели – все время обжираются, портят вещи и мебель! Вот интересно, в кого они такие?