Читать книгу "Очищение - Софи Оксанен"

— Похоже, они старые.

Свежие следы побоев озадачили Алиде. Синяки обычно скрывают и не рассказывают о них. Заметив встревоженность хозяйки дома, девушка внезапным движением прикрыла свои увечья обрывком ткани, как будто только что сообразила, что надо стыдиться их обнажать. Потом заговорила, неотрывно глядя в сторону изгороди, о том, что дело было ночью, она не знала, где находится, и лишь бежала и бежала в темноте. Отрывистые фразы закончились уверениями в том, что она скоро уйдет. Она не хочет доставлять волнения Алиде.

— Подожди, я принесу воды и валерьянку, — сказала та и направилась к дому. У двери она обернулась, чтобы еще раз посмотреть на странную гостью, которая, притаившись, неподвижно сидела на скамье. Она всерьез боялась, страх шел волнами, Алиде ощутила, что и сама учащенно дышит ртом. Если девушка служит приманкой, ей нужно бояться того, кто послал ее сюда. Может, имелась веская причина, и ей надо истолковывать трясущиеся руки девушки как знак закрыть дверь и запереться, а девица пусть остается во дворе, пусть идет куда хочет, лишь бы ушла, оставила ее, старого человека, в покое. Только бы она не распространяла здесь отвратительный знакомый запах страха. Может, тут действует банда, которая прочесывает все дома подряд? Стоит ли позвонить в полицию и выяснить? Или же девица пришла только в ее дом? Кто-то, наверно, прослышал, что ее дочь Талви собирается приехать из Финляндии. Но сегодня это не такой уж солидный куш для бандитов, как в прежние времена.

На кухне Алиде набрала воды в кружку и накапала туда валерьянку. Девушку было видно в окно, она сидела, не шелохнувшись. Алиде добавила к валерьянке еще ложечку своего лекарства для сердца, хотя время обеда не настало, вышла во двор и протянула кружку девице. Та взяла ее, понюхала, поставила на землю, перевернула и стала смотреть, как постепенно выливается и впитывается в землю содержимое. Алиде почувствовала раздражение.

— Что, вода не подходит?

Девушка стала уверять, что это не так, она лишь хочет знать, что в нее добавили.

— Всего лишь валерьянку. Разве у меня есть причина для вранья?

Девушка взглянула на Алиде. В ее взгляде проглядывала хитрость. Это озадачило Алиде, но она все же принесла из кухни полную кружку воды и пузырек валерьянки, передала его девушке, которая, понюхав, убедилась, что в кружке только вода, затем опознала валерьянку и накапала в воду несколько капель, чем снова вызвала раздражение Алиде. Может, она просто сумасшедшая? Сбежала из психбольницы? Алиде вспомнила про женщину, которая сбежала из стационара в Колувере в вечернем наряде, полученном из гуманитарного пакета, но без туфель, и таскалась по деревне, оплевывая всех встречных, незнакомых ей людей.

— Ну, как, понравилась вода?

Жидкость стекала по подбородку девушки из-за жадных и поспешных глотков.

— Я тут пыталась тебя разбудить, но ты кричала «нет, только не вода».

Девушка явно не помнила этого, однако ее вскрик остался звучать в памяти Алиде, он повторялся снова и снова и заставлял вспомнить что-то очень давнее. Человек издает звук, если его голову много раз опускать в воду. В голосе девушки слышался именно тот самый оттенок. Она как будто захлебывалась, ощущался недостаток кислорода, звучало отчаяние. Рука у Алиде заныла. Боль возникла от желания шлепнуть ее. Замолчи. Уйди. Исчезни. Но, может, она ошибается. Может, девочка однажды чуть не утонула и поэтому боится воды. Или ее собственная, Алиде, голова проделывает с ней такие шутки, связывает разные ассоциации, в которых нет ничего общего. Может, старая речь, ушедший в прошлое язык, на котором говорила незнакомка, заставили ее вообразить такое?

— Ты голодная?

Девушка либо не поняла вопроса, либо у нее никогда этого не спрашивали.

— Подожди здесь, — сказала Алиде, снова пошла в дом и закрыла за собой дверь. Вскоре она вернулась с куском черного хлеба в руках и масленкой. Относительно масла она сомневалась, но все же взяла масленку с собой. С маслом было не настолько туго, чтобы не дать девочке маленький кусочек. Действительно удачная приманка, сработала ведь даже с такой, как она, все перевидавшей, да так легко. Рука у нее заныла до самого плеча, Алиде крепко сжала масленку, чтобы сдержать желание ударить девушку.

Испачканной в мокрой земле карты уже не было видно, очевидно, девица засунула ее в карман. Первый кусок хлеба почти целиком исчез у нее во рту. Лишь на третий она смогла положить масло, но и это она сделала торопливо, бросила кусочек на хлеб и переломила его, накрыла второй половинкой, сложила куски вместе, чтобы масло между ними размазалось, и проглотила. У калитки каркал ворон, залаяли собаки, но девушка так сосредоточилась на хлебе, что звуки не заставили ее вздрагивать, как раньше. Алиде заметила, что галоши у нее блестят, как хорошо начищенные сапоги. От мокрой травы к ногам поднималась сырость.

— Что же теперь? Этот твой муж… Он тебя разыскивает? — спросила Алиде, следя за тем, как девушка ест. Голод был неподдельным. Но этот страх? Боялась ли она только своего мужа?

— Да, разыскивает. Мой муж.

— Не позвонить ли твоей матери, чтобы она приехала за тобой? Или хотя бы знала, где ты находишься?

Девушка покачала головой еще решительней, чем прежде.

— Или кому-то, кто не сообщит твоему мужу о том, где ты?

Снова мотание головой. Грязные волосы слетели с лица. Девушка вернула их обратно и теперь казалась менее безумной, несмотря на постоянное вздрагивание. В ее глазах отсутствовали сумасшедшие искринки, хотя она смотрела исподлобья и в сторону.

— Я не могу тебя никуда отвезти. Здесь нет бензина, даже если бы была машина.

Автобус отходит из деревни раз в день, да и то не наверняка.

Девушка заверила, что скоро уйдет.

— Куда же ты пойдешь? К мужу?

— Нет.

— Куда же в таком случае?

Девушка пинала тапочкой каменный бордюр клумбы перед скамьей, опустив подбородок на грудь.

— Зара, — вдруг сказала она.

Алиде удивилась. Ничего себе, ведь это она представилась.

— Алиде.

Девушка сразу перестала пинать бордюр. Руки ее, которыми после еды она вновь ухватилась за край скамьи, теперь расслабились. Голова поднялась немного выше.

— Приятно познакомиться.

1992,

Западная Виру
ЗАРА ПОДБИРАЕТ ПОДХОДЯЩИЙ РАССКАЗ

Алиде. Сама Алиде Тру. Руки Зары отпустили край скамьи. Значит, Алиде жива и стоит перед ней собственной персоной. Она живет в этом доме. Ситуация казалась такой же чужой, как и язык во рту Зары. Она смутно помнила, как ей посчастливилось найти правильный путь, помнила и серебристые вербы, но не помнила, насколько осознанно нашла нужный дом, стояла ли ночью перед входной дверью, не зная, как поступить. Рассуждала ли о том, что лучше подождать до утра, чтобы ночная гостья не напугала никого в доме, пробовала ли заночевать в сарае или на конюшне, заглядывала ли в окно кухни, не решаясь постучать в дверь, думала ли вообще о том, чтобы постучать в дверь, и что вообще думала. Когда Зара хотела что-то припомнить, у нее начиналась головная боль, и она пыталась сосредоточиться на происходящем сейчас. У нее не имелось готового плана, как действовать при достижении цели, а тем более на тот случай, если она встретит во дворе разыскиваемого дома саму Алиде. Она не успела продумать, как в такой ситуации поступить.