Читать книгу "Можно (сборник) - Татьяна 100 Рожева"

– Вы автор этой теории или ее последователь?

– Я не автор… ну может и автор. Если она имеет под собой какую-то основу, то можно считать, что я ее расширил.

– Но ведь должны быть какие-то опыты научные, база теоретическая…

– А как же – есть! Вот сейчас увидишь! Как сожру все подряд и как начну всех подряд! Без разбору! – Заухал смехом Анатолий Михайлович, взявшись за бутылку. – Да.… И обязательно человек должен пить спиртное в умеренных количествах, обязательно! Говорю это много лет! Потому что образ жизни, экология, стрессы, они человека комплексуют, тормозят его иммунную систему. Работают нервы, а от нервов очень много зависит. А когда человек выпивает, он, во-первых, усиливает работу организма, идет интенсивный обмен веществ. Вот я сидел до твоего приезда, ничего не делал, читал, писал, и естественно, застой крови, не та циркуляция, не та нагрузка, чем это компенсировать? Щас мы выпиваем, и все встает…,– он сделал паузу, – на свои места. Организм нормализует свою работу.

– То есть физкультуру отменяем?

– Ни фига подобного! Это разные вещи совершенно. Физкультура – это отдельная тема, она избита, она понятна, и на эту тему даже говорить нечего. А вот питание – да! Почему? Прежде всего, человек должен жрать, эмоционально ощущая со знаком плюс, что он жрет. Это первый успех его здоровья. Если он это пропускает, если он это не освоил, то, как правило, после тридцати пяти – сорока лет человек начнет болеть и раньше умрет. Вот недавно была статистика, которая подтверждает мою теорию: американцы проделали эксперимент, что в среднем, если человек не употребляет спиртного, он живет на десять лет меньше. Поэтому моя теория в том, что надо пить, но не много.

– А что надо пить?

– Это уже не вопрос. Я скажу, что если в умеренных дозах, то качество практически не так важно. Лишь бы не денатурат. Да. Поэтому еда…

– А с едой как? Надо кушать, что хочется или что полезно?

– Только то, от чего ты получаешь удовольствие! Даже если у тебя есть какие-то болезни, но если ты хочешь съесть селедку, бери и ешь! Язва у тебя, песок в желчном пузыре, щебенка, камни, садись, и жри селедку! Это поднимет твой общий тонус, твою иммунную систему и твою сопротивляемость! И пользы в результате будет больше, чем вреда!

– А вот когда толстые люди любят сладкое? Оно толстым тетенькам просто оргазм заменяет, что делать, есть или нет?

– Отвечаю совершенно однозначно – это уже клиника. Это отклонение, там эндокринная система наверняка расстроена, иммунная, и это не входит в рамки нашего разговора. Я толстый, но я в жизни себе не купил ста грамм конфет. А толстый, потому что я мало двигаюсь, у меня работа такая и жизнь такая. Я сбросил двадцать кг, я раньше садился за стол, съедал какие-то вкусные вещи, а сейчас я маленькие кусочки хлеба четыре раза кусаю. Но! Только эмоциональное восприятие со знаком плюс дает эффект. У нас осталось два начала – два животных замечательных начала – еда и половой акт. Они вызывают первобытные эмоции, которые имеют наибольшую ценность! То, что половой акт и еда, – самое главное на земле, еще никто не оспорил, и другой теории нет.

– Самое главное для чего?

– Самое главное, чтобы ощутить мир! Не увидеть Америку через форточку, лимон откусил – вижу Японию, а именно ощутить.… Сейчас в школах, вузах деформировали все понятия – есть примитивные понятия жизни, примитивные понятия космоса, но ведь под этими понятиями очень глубокая основа. И то, о чем я говорю, секс и еда – это не ощущение вкуса, это ощущение мира, в этом заложена целая цепочка эмоционального воздействия на подсознание человека. Если человек не быдло, конечно.

– Но ведь и у первобытного человека была еда и половой акт, почему же мы не остались на первобытном уровне?

– Я об этом и говорю, что у нас остались два вот этих шикарных, удивительных момента. Но шла эволюция, шел прогресс, человек переходил из одной стадии в другую…

– То есть, все же есть еще какие-то потребности?

– Бесспорно! Я говорю, что эти самые ценные, самые чистые, самые первозданные, которые останутся всегда в человеке, это начало любого живого существа, вот о чем речь идет – это начало, будь то кошка, таракан и кто угодно. Все остальное уже прилагается, мы можем рассуждать, объяснять, разделять, это уже бантики.

– Вам оставить – сколько хотите еды и сколько хотите секса и больше ничего, кроме этого – вы взвоете через неделю! – Аргументировала я.

– Я не говорю, что это главное вообще, это самое главное в эмоциональном восприятии мира и жизни. Не зная ни высшей математики, ни алгебры, не читая Толстого, не зная, кто такой Чехов, мы воспринимаем мир через эти процессы. То есть это разница между было и стало…

Капустная соломка повисла на седом усе Анатолия Михайловича. Кончик ее дрожал от произносимых слов. Чем больше чувства было в словах, тем сильней он раскачивался.

– Я ненавижу быдло! – Крупно затрясся капустный кончик. – Я их всегда легко вычисляю! Они могут рядиться под вполне приличных людей, но я их узнаю даже по словам, которые они используют! Вот «как бы» и «типа» это их слова. Самое гнусное, что может быть, это «как бы» и «типа», это удел убогих людей! Сейчас семьдесят процентов дикторов телевиденья и радио говорят, «вы нам скажете еще чего-нибудь хорошего». Это пи**ец, вообще! Это такой уровень безграмотности, как говорят, тоже мне, блин, профессор, пинджак пишется через Д!

При звуке «Д» капустный кончик подлетел вверх, застрял в усах и больше не раскачивался.

– Ты заметила, что в моем жаргоне автоматически проскальзывают одесские мотивы? Ты должна была это заметить, ты же работаешь со словом! Я обожаю Одессу, обожаю Бабеля! Бабеля ведь запрещали, а у меня уже тогда, в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, тебя еще и на свете не было, было две книжки. Одна – Кемеровского издания, в котором было несколько рассказов Бабеля, которые не были напечатаны нигде. Вообще, я вырос на хорошей литературе, нам повезло, мой отчим был очень читающий человек, несмотря на то, что отсидел приличное время. И даже пытался писать. При нем библиотека разрослась и в мои молодые годы дошла до трех тысяч томов. В то время у нас была библиотека, которой не было нигде, тем более на периферии. У нас был Декамерон, не считая все собрания сочинений Толстого, Пушкина, Чехова, Лермонтова! Надсона было издание, Виноградов был, который писал историю династии Романовых. Я ее потом ксерокопировал, когда мы все потом разъехались и растерялись. Этой библиотеки нет давным-давно. Мы жили в Западной Украине, бендеровцы состряпали версию и опять его засадили. Человек, конечно, царство ему небесное, был совершенно уникальный. Я к нему попал, когда мне было десять лет…

Я ткнула вилкой лоснящийся перец, чем-то туго набитый, словно кожаный мешок в дальнюю дорогу.

– Перец – это божественная вещь! – Нацелился вилкой в меня Анатолий Михайлович. – Фарширован рисом и овощами, но при этом закуска холодная! Это по рецепту моей матушки сделали. Она отменно готовила, надо отдать ей должное…