Читать книгу "Кузнец человеческих судеб - Юлия Алейникова"

– Да.

– Она писала мне, что беременна, а потом написала, что ты родилась, а после уже о том, что замуж собирается, – зачем-то объяснил отец.

Может, ему не совсем наплевать?

– Она всегда туда собирается, – ответила вслух Яна, несколько грубовато и зло, просто потому, что от растерянности не придумала ничего лучше.

– Поэтому ты ей не позвонила? – чуть сощурив глаза, спросил отец.

– Ну да, – неловко замявшись, согласилась девушка.

– Ну что ж. Вот твои документы, в пакете фрукты, йогурты. – Он уже освоился и теперь сидел, откинувшись на спинку стула, заложив ногу на ногу, и рассматривал уже не Яну, а больничную палату. – Я к завотделением заходил, говорят, тебя на обочине дороги подобрали?

– Ну да, – удивленно глядя на отца, кивнула девушка. Чем больше она его рассматривала, тем интереснее он ей казался. Невыразительным он теперь не выглядел, и глаза его были вовсе не блеклые, а скорее наоборот, весьма яркие, только он их словно притушить старался, прятал за ресницами.

– И как ты там оказалась без денег, без документов?

– Понимаете, я на дороге голосовала, там проселок, машин мало. Остановилась какая-то «девятка» старая, у нее стекла темные были, я сперва и не разглядела, кто там сидит, смогла это сделать, только когда уже села, – рассказывала Яна в сотый раз, поражаясь собственной глупости. – Оказалось, в ней подвыпившие парни ехали. Они метров сто проехали и свернули в лес. Там хотели сперва меня ограбить, а потом изнасиловать. Но я стала отбиваться, они меня несколько раз ударили, а потом я споткнулась и в овраг какой-то полетела. Наверное, головой ударилась. Потому что, когда в себя пришла, их там уже не было и голова жутко болела. Пришлось обратно на дорогу выбираться.

– Сумка, как я понимаю, у тебя пропала? – глядя на Яну, словно следователь на преступницу, спросил отец.

– Ну да. Хорошо хоть паспорта с собой не было. Только мобильник и деньги.

– Ясно. Менты-то к тебе приходили? – взявшись рукой за щетинистый подбородок, задумчиво спросил отец.

– Да. Только что толку. Я тогда вообще плохо соображала, да и где теперь этих парней искать? – безнадежно махнула рукой девушка.

– Ладно. С сопляками этими я сам разберусь. А ты выздоравливай. Если что надо, звони. Когда выписывать будут, я тебя встречу или машину пришлю, – поднимаясь, подвел черту он.

Яна молча кивнула. Отец легко поднялся со стула и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ей вдруг стало до слез обидно. Он ничего о ней не спросил. Вообще ничего. Как живет, где работает, есть ли у нее муж, дети? Впрочем, если он был у нее дома, и так ясно, что нет. Но все равно, почему он ни о чем ее не спросил? Вообще ни о чем! Как она жила все эти годы, да что годы? Всю жизнь без него жила. Не спросил, какая она, что любит, как живет. Вообще ничего!

Яна отвернулась к стене и тихо заплакала. Старухи, соседки по палате, тихо кряхтели на своих койках и на нее внимания не обращали.

Глава 3

– Садись в машину, – сухо велел отец, даже не удосужившись выйти ей навстречу.

Сегодня Яну наконец выписали из больницы. Стоя на маленьком больничном дворе, она с удовольствием вдыхала невероятно свежий, дурманящий до головокружения воздух, зябко ежилась на сыром октябрьском ветру и радостно впитывала в себя краски свежей, по-летнему зеленой травы, желтых берез и серого пасмурного неба, которые из-за немытых стекол больничного окна казались смазанными и неяркими. Влезать в машину ей не хотелось, хотелось еще минутку-другую постоять на воздухе. Но голос отца звучал холодно и требовательно, и Яна тут же послушалась.

В конце концов, он сделал ей одолжение, решив встретить из больницы. Мог бы и не утруждаться, а послать водителя. Ей все равно.

– Как ты себя чувствуешь? – Вопрос прозвучал вежливо, равнодушно, а сам Виктор Александрович даже не повернулся к дочери.

– Спасибо. Хорошо, – так же ровно, не выдавая эмоций, ответила Яна.

Отец мельком, украдкой взглянул на нее.

– Я нашел тех парней, что напали на тебя, – проговорил он тем же ровным голосом.

– Правда? – Восторгу и удивлению девушки не было предела.

Да, конечно, он обещал их найти и разобраться с ними, но она ни на минуту не поверила в серьезность этого обещания. И вот теперь! Ради нее, ради Яны отец отыскал их, он потратил время, он волновался за нее. Он появился в ее жизни, пусть не очень ласковый, не такой внимательный, как она мечтала, зато он по-настоящему защитил ее, наказал ее обидчиков! Он любит ее. Яна почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы, но все равно повернулась к нему, уже не пряча эмоций, радости, любви, благодарности… И наткнулась на спокойный, абсолютно равнодушный взгляд.

– Ты так и не сказала мне, почему оказалась на том проселке? – задал отец странный, не относящийся к делу вопрос.

– Я же говорила, я голосовала на дороге, когда те парни…

– Это я уже слышал. Что ты там делала? Ты наркоманка? Ездила за дозой? – неприятные, потемневшие, холодные глаза отца сверлили ее, словно обвиняя и требуя признания.

– Я что? – задохнулась от возмущения Яна и сразу же почувствовала, что пальто уже маловато в груди и, наверное, пора покупать новое, ее опять расперло. Даже больничная диета не помогла.

– На чем ты сидишь? – уточнил свой вопрос отец, никак не отреагировав на ее возмущение.

– На зарплате! – резко ответила девушка. Она тоже умела быть жесткой, резкой и даже жестокой. Она ценила в людях силу, уверенность, твердость и принципиальность. Собственно, она ценила в людях все те качества, которых так не хватало ее безалаберной, пустоголовой, легкомысленной матери. И всячески их в себе взращивала всю свою сознательную жизнь. – Я не употребляю наркотики, впрочем, как и прочие допинги. Я не пью, не курю, не колюсь. Никогда этого не делала и впредь не собираюсь.

– Гм. Так что ты делала на том проселке? – проигнорировал ее пылкую тираду отец, так что для Яны осталось неясным, поверил он ей или нет.

Но его вопрос заставил ее задуматься. Сперва в больнице у нее очень болела голова, потом мысли были заняты отцом, и вполне здравый вопрос о том, что она делала на том проселке, так ни разу и не всплыл. Но ведь какой-то ответ должен быть. Причем простой и очевидный.

Она ездила в гости? Нет. Вряд ли. Вернее, точно нет. Никто из ее знакомых не жил за городом. Может, ездила к кому-то на дачу? Никаких воспоминаний ни о чьих дачах не всплыло. Зато появилась боль. Сперва тупая, потом все более острая, которая разлилась по ее голове, словно густая сметана. Яна подняла руки и потерла виски, болезненно сморщившись, но стало только хуже.

– Я не помню. – Она оставила свои попытки и сейчас мечтала только о том, чтобы голова прошла.

– Ясно, – внимательно глядя на нее, кивнул отец. – Эти сопляки сказали, что у тебя не было с собой сумки и что ты была явно под кайфом, – поведал он подробности своей беседы с Яниными обидчиками.