Читать книгу "Ночная Мышь, или Первый полет - Мария Кондратова"

Покуда Заяц доставал из серванта большие фаянсовые чашки, расписанные синими цветами, и заваривал в них чай с чёрносмородиновым листом и цветами шиповника, мышка-хлопотушка старательно перечисляла ему свои заботы:

— Первенький простудился. Двоечка порвала школьную форму — придётся перешивать, близнецы пятый-шестой подрались с бельчатами. И только дюжинка спит себе тихонечко да соску сосёт — золотой ребенок. — Всех своих детей она давно наловчилась звать по номерам, потому что боялась запутаться. Господин Мауз настоял, чтобы всех мальчиков в их семействе звали Георгами, а всех девочек — Мартами. Ну, а «Георг-четвёртый» это уж как-то слишком… — решила про себя мышка-ещё-не-старушка, и когда звала детей, имена опускала.

— А что у тебя новенького? — поинтересовалась она, когда список её собственных радостей и забот подошёл к концу. — Как-то ты не очень хорошо выглядишь… — озабоченно заметила соседка, — усы потускнели, и мех не блестит… Надо себя беречь!

— Да вот, Мышь совершенно от лап отбилась, — пожаловался Заяц. — Кричит, топает… Ума не приложу, что с нею делать.

— Я бы сказала — выпороть! — решительно заявила добрейшая хлопотушка, из которой собственные дети верёвки вили, и укоризненно покачала головой. — Ай-яй-яй… негодная девчонка.

— Да нет, она хорошая… — заступился за свою подопечную Верёвочный Заяц. — Мне кажется, она просто пытается понять, кто она такая.

Мышка-домовушка скептически поджала губки.

— Во времена моей молодости, — заметила она, — это называлось беситься с жиру. Или маяться от безделья.

— Да, наверное, ты права, — сник Заяц, — ей не хватает дела… Своего дела. И я не знаю… Ну как тут быть?..

— Отдай-ка её ко мне в учёбу, — с энтузиазмом предложила домовитая соседка, — я её всему научу — шить, стирать, убирать, подрубать полотенца, мыть посуду — всему, что необходимо знать и уметь любой порядочной мышке!

— Стирать, конечно, хорошо, — промямлил Верёвочный Заяц, избегая смотреть соседке в глаза, — но, наверное, в жизни это не главное…

— Разумеется, не главное, — охотно согласилась мышка, — главное — научиться готовить. В нестираном бельишке можно, на худой конец, проходить несколько дней, а попробуй хотя бы день ничего не есть! И когда же ты, наконец, выберешься к нам в гости? Господин Мауз уже несколько раз спрашивал… Я бы угостила тебя оладьями с курагой — пальчики оближешь!

— Но я совсем другое хотел сказать! — нашёл в себе смелость возразить Верёвочный мечтатель. — Конечно, кулинарное искусство — это важно. Очень важно, — поторопился добавить он, заметив удивлённый взгляд соседки, — но ведь она — Ночная летучая Мышь… Прежде всего девочка должна научиться летать… Иначе она никогда не будет счастлива. Никогда.

Повисла пауза. Тикали часы, и тихонько гудело пламя в печи. Наконец мышка, которую сейчас никто бы не назвал хохотушкой, отставила чашку и очень серьёзно сказала:

— Но, Заяц, ведь ни ты, ни я, никто из наших знакомых не умеет летать! (И прекрасно обходимся… — добавила она про себя). Как же мы можем научить этому Ночную Мышь?

— Вот-вот, — горько вздохнул Заяц, — если бы я знал, как… Поэтому я и не сужу девочку строго. Ведь я ничем не могу ей помочь…

Такой поворот разговора был совершенно не по душе мышке-хлопотушке, и она засобиралась домой, тем более что было уже действительно поздно. Но последнее слово соседка всё-таки оставила за собой. Уже стоя на пороге, мышка-постирушка поправила свой платочек и наставительно заметила:

— Только вот что я тебе скажу, соседушка, доведётся ей летать или нет, — это ещё бабушка надвое сказала. Но никакие чудесные способности не избавят мышь от ежедневной стирки и уборки. Уж поверь моему опыту.

Заяц обещал поверить. И, вздохнув сотый раз за сегодняшний беспокойный вечер, отправился наконец спать.

Глава 3,

в которой рассказывается история одного ожидания

Почему Нечаянный Лес назвали «Нечаянным» в точности не знал никто, но у всякого его жителя было по этому поводу своё особое мнение. Животные, чьи мнения совпадали, объединялись в партии.

Самые большие партии в Лесу были «чайники» и «речники». «Чайники» полагали, что на самом деле Лес должен называться «Не-чайным» — потому что в нём не растёт чай. И это была правда, чая в здешних краях отроду не водилось, разве что только ИВАН-ЧАЙ.

«Речники» же считали, что на месте Бобрового ручья когда-то текла речка Нечайка, прозванная так за то, что на её берегах жили зимородки, щурки и ласточки, кто угодно, но только НЕ ЧАЙКИ.

Время от времени «чайники» встречались с «речниками» и устраивали долгие многочасовые дискуссии.

— Кому он нужен, ваш чай?! — негодовали сторонники речки Нечайки.

— А чайки ваши — кому нужны? — не оставались в долгу любители благородного напитка.

Ночную Мышь чрезвычайно занимало, кто же из них прав. И как-то раз она спросила об этом Зайца.

— Видишь ли, — ответил Заяц, — вопрос, конечно, сложный. И я не знаю. Но мне почему-то кажется, что довольно глупо называть речку или лес по тому, чего НЕТ, когда столько всего ЕСТЬ.

— А наш-то Лес всё-таки назвали НЕчаянным, — резонно возразила Ночная Мышь.

— Да, конечно… Знаешь, — задумчиво продолжал Верёвочный философ, — сдаётся мне, дело в том, что когда в Лес пришли самые первые звери, он оказался гораздо лучше, гораздо богаче всего, что они только могли себе представить.

Редко кто переселяется от хорошей жизни. Возможно, они бежали от какого-нибудь бедствия, от засухи, наводнения или пожара. И вдруг, нежданно-негаданно — нечаянно — оказались в нашем Лесу. Нечаянный Лес! Вслушайся, пожалуйста, в это название — сколько в нём удивления и радости!

Ночная Мышь внимала, затаив дыхание. Когда Заяц умолк, она убеждённо сказала:

— А мне твоё объяснение нравится. Может быть, оно и не самое правильное… Зато — самое лучшее.

Раньше всех в Нечаянном Лесу просыпалась Печальная Икка. Просто удивительно, когда она успевала выспаться? Старый Филин, пролетая над Лесом в полночь, видел, как между чёрными деревьями мелькает серая тень, и слышал звон медного колокольчика, а на заре, когда самые ранние пташки только-только принимались чистить пёрышки перед первым вылетом из гнезда, она уже паслась на Большой Поляне, на границе соснового бора и берёзовой рощи. Романтическая корова появилась в лесу лет этак семь назад. Изрядный срок. За эти годы она сделалась привычной частью пейзажа, и мало кто вспоминал, что было такое время, когда Нечаянный Лес и Печальная Икка существовали отдельно друг от друга. Ещё меньше, даже среди старожилов, было таких, кто знал что-то о жизни романтической коровы до того, как она поселилась в Лесу. Сама Икка об этом говорить не любила. Она вела себя так, словно жизнь её началась с появлением в Лесу. В конце концов расспрашивать о прошлом её перестали.