Читать книгу "Кот по имени Алфи - Рейчел Уэллс"

Мир с каждой секундой становился все более враждебным и опасным, и приют для животных уже не казался таким ужасным местом.

Но пути назад не было. Хотя бы по той простой причине, что я понятия не имел, где нахожусь. Когда я вышел за порог родного дома, то смутно представлял, что ждет меня впереди, но наивно полагал, что мое путешествие не будет долгим. Я надеялся в скором времени отыскать добрую семью (можно с милой маленькой девочкой), которая охотно позаботится о таком очаровательном коте. Первое время эта картинка в голове помогала мне идти вперед и даже отвлекала от сосущего чувства под ложечкой.

А потом я окончательно потерялся, проголодался и устал. Страх притупился, лапы словно налились свинцом; я уже не знал, хватит ли у меня сил на следующий шаг. Я завернул в глухой переулок, запрыгнул на забор и пошел по нему, балансируя, как балерина. На такой высоте я чувствовал себя в относительной безопасности. В саду за забором я заметил поилку для птиц – большую миску с водой на столбике (у Маргарет тоже такая была). Спрыгнув вниз, я побежал к поилке; в тот миг я от жажды был готов вскарабкаться даже на гору, что там столбик! Разогнав птиц, которые прилетели освежиться ранним утром, я стал жадно пить. Осушив миску до дна, я облизнулся и вернулся на забор, все дальше и дальше уходя от прошлой жизни.

Следующая ночь, к счастью, оказалась небогатой на события. Я встретил нескольких уличных котов, но те, слишком занятые своими делами, ограничились предостерегающим шипением. Мои знания о других кошках ограничивались общением с Агнес, которая уже с трудом ходила на момент нашего знакомства, и соседями по улице – сытыми и дружелюбными домашними питомцами. А поскольку встреча с черным котом порядком меня напугала, я старался привлекать к себе как можно меньше внимания.

Однако на следующее утро я решил изменить этому правилу. Я так проголодался, что призвал все свое обаяние в надежде, что какой-нибудь собрат по несчастью поделится со мной едой. Мне повезло – я наткнулся на полосатую кошку, которая лениво грелась на солнцепеке перед домом с блестящей красной дверью. Осторожно подойдя к ней, я робко мурлыкнул.

– Боже правый! – воскликнула кошка. – Что за вид?!

Я было оскорбился, но потом вспомнил, что толком не вылизывался с тех пор, как покинул дом Маргарет, – когда речь идет о выживании, невольно забываешь о таких мелочах.

– У меня нет дома, и я хочу есть, – честно мяукнул я.

– Заходи, я поделюсь с тобой завтраком, – предложила кошка. – Но потом тебе придется уйти. Моя хозяйка скоро вернется. Вряд ли она обрадуется, если обнаружит в доме бродячего кота.

Вот так меня впервые назвали бродячим. И ведь я действительно им стал. У меня не было ни дома, ни семьи – никого, кто мог бы обо мне позаботиться. Я примкнул к числу невезучих, которые полагаются только на себя, к тем, кто живет в страхе и редко забывает о холоде и голоде. Никому не нужные, несчастные и одинокие… Теперь я – один из них. При мысли об этом мне стало очень грустно.

И все же я с жадностью накинулся на еду, оставленную в миске заботливой хозяйкой. Затем я горячо поблагодарил добрую кошку и, даже не спросив, как ее зовут, вернулся на улицу.

За два дня скитаний шерсть моя заметно пообтрепалась; я знал, что выгляжу ужасно, но чувствовал себя еще хуже. Я тосковал по Маргарет всем своим существом – от ушей до кончика хвоста. Но ее любовь, а также сыто урчащий желудок, помогали мне идти вперед.

Глава 3

Прошло еще несколько дней; я уходил все дальше от дома. Мне встретилась парочка дружелюбных котов, хотя больше было тех, кому не стоило попадаться на глаза. Куда опаснее кошек оказались собаки: злобные, агрессивные, они разражались лаем, едва завидев меня. К счастью, пока мне удавалось от них ускользнуть. Я в буквальном смысле ходил на цыпочках и все время держался настороже, что, конечно, изрядно подтачивало мои силы. Постепенно я учился защищаться; по натуре я был очень спокойным и миролюбивым котом, но жизнь на улице диктует свои правила. Убегая от собак, машин и кошек, я невольно набирался опыта и становился осмотрительнее.

А также стремительно худел и терял всякий лоск: моя еще недавно блестящая шерсть свалялась и покрылась грязью. Я и не думал, что выживать на улице так сложно. Тоска и одиночество грызли меня изнутри, а холод и голод довершали дело. По ночам я видел кошмары, а когда просыпался, то каждый раз обнаруживал, что реальность ничуть не лучше. Временами я просто хотел, чтобы все закончилось. Я не знал, сколько еще продержусь.

Довольно быстро я понял, что улицы не прощают ошибок и за каждый необдуманный шаг придется расплачиваться. В какой-то момент я совсем пал духом, у меня не хватало сил даже на то, чтобы переставлять лапы.

Погода соответствовала настроению. Шел дождь, дул промозглый ветер, я постоянно мерз и никак не мог высохнуть, а милая маленькая девочка все не появлялась на горизонте. Никто не спешил меня спасать, и я уже начинал подумывать, что пора оставить пустые надежды. Сказать, что я жалел себя, – значит ничего не сказать.

Лапы снова принесли меня к оживленной трассе. Я по-прежнему боялся дорог; за прошедшие дни я научился их переходить и все-таки каждый раз чувствовал, что моя жизнь висит на волоске. Теперь я уже не бросался сломя голову в промежутки между машинами; нет, я сидел на обочине и терпеливо ждал. Так случилось и в этот раз: когда трасса на время очистилась, я перебежал на противоположную сторону. К несчастью, я слишком увлекся наблюдением за машинами и не заметил маленькую толстую собаку, которая поджидала меня на тротуаре. Не успел я отдышаться, как послышался злобный рык, и передо мной возникла брызжущая слюной оскаленная пасть. И – увы! – никаких признаков владельца с поводком.

– Ш-ш-ш! – зашипел я, пытаясь отпугнуть злобную псину, хотя у самого душа ушла в пятки. Собака стояла так близко, что я чувствовал ее запах. Она гавкнула и кинулась на меня. Я развернулся и, забыв об усталости, бросился бежать. Собака не отставала; я поднажал и рискнул обернуться, чтобы увидеть, как ее зубы щелкнули в опасной близости от моего хвоста. Для такой толстухи она была слишком шустрой! Заливистый лай преследовал меня по пятам. Завернув за угол, я помчался по переулку. Я петлял и выжимал из своих лап все что мог. Оставив позади несколько километров (во всяком случае, мне так показалось), я слегка замедлил ход и понял, что давно уже не слышу лая. Оглянувшись, я с облегчением обнаружил, что собаки нигде не видно. Мне удалось сбежать!

Выдохнув, я потрусил по дорожке, которая змеилась между задними дворами и садами. Пошел дождь, и я, несмотря на сырость и усталость, слегка приободрился. Погода в кои-то веки сыграла мне на руку, разогнав садоводов по домам, и я не сомневался, что смогу найти укрытие. Вскоре я заметил сарай; слишком усталый для того, чтобы бояться, я сунул нос внутрь. Я чувствовал, что заболею, если в ближайшее время не заберусь в какое-нибудь сухое место.

Мне повезло: сарай оказался пуст, а на полу валялось старое одеяло. Жесткое, пахнущее плесенью, оно даже отдаленно не напоминало мягкие покрывала, на которых я привык валяться в доме Маргарет, но сейчас оно было мне милее пледа из чистой шерсти. Свернувшись на одеяле, я принялся вылизываться; желудок выводил тоскливые рулады, но сама мысль о том, чтобы искать еду под дождем, заставляла меня нервно вздрагивать.