Читать книгу ""Ла"-охотник. В небе Донбасса - Роман Юров"

– Кто на что учился. – Виктор лениво пожал плечами.

– Бензин привезли, – сказала Майя, – и бомбы. А РС все никак, там командир штурмовиков орал.

– Бывает, – сказал он.

Она встала со своего ящика и уселась рядом, скосила взгляд на письмо и удивленно округлила глаза.

– Сталину?

Виктор поспешил спрятать злополучную бумажку в планшет.

– А что ты хотел Сталину написать? – не унималась Майя.

– Да есть дело, – буркнул он, ругая себя последними словами.

– Ну, скажи.

– Пожаловаться хотел, – вздохнул Виктор, – и совета попросить. – Майя буквально лучилась любопытством, и он решил немного над ней поиздеваться. – Хотел узнать, можно ли мне, как комсомольцу и женатому человеку, прелюбодействовать с чужой оружейницей? Или, по закону, ее нужно сперва в свой экипаж перевести…

– Дурак. – Майя вспыхнула и, резко подскочив, ушла. Виктор весело оскалился, настроение улучшилось.

Вылет состоялся только в первом часу. Стараниями БАО удалось наскрести топлива на четырнадцать истребителей и семерку «Илов». Теперь вся эта махина снова летела к Кутейникову. Видимость была миллион на миллион, и чем ближе становился вражеский аэродром, тем сильнее потели у Виктора руки. Немецкие посты ВНОС уже давно засекли всю их группу и, несомненно, собирали комитет по встрече. Он до боли в глазах всматривался в небо, но никого пока не видел и от этого нервничал еще сильнее.

Аэродром появился внезапно, проступили темные, еще не успевшие озелениться валы капониров, серо-желтые фанерные домики вспомогательных помещений. На стоянках было около десятка самолетов, но небо вокруг по-прежнему было чистым от «мессеров». Виктор смотрел во все глаза и не верил. Так не должно, так не могло быть, но так было. «Илы» с горизонта сыпанули вниз содержимое бомболюков и серии взрывов расцвели у капониров и на летном поле. Проскочив аэродром, штурмовики начали валиться в плавный разворот и стали пикировать. С земли вверх тянулись нити трассирующих пуль, но, по мнению Виктора, огонь был слишком слаб. Сам он на действия «Илов» смотрел буквально одним глазом, все пытаясь высмотреть в небе «мессеры». На стоянке начали рваться РС, и Виктор увидел, как стоящий в капонире «Юнкерс» вспыхнул ярким костром. На стоянках тоже что-то горело, пылала парочка строений, и аэродром застилало густым черным дымом.

Больше атак не было. «Илы» отстрелялись и потянулись на восток, хотя, ничего не мешало бить еще и еще. Группа легла на обратный курс. На фоне молодой, еще не выгоревшей степной травы проплывал строй штурмовиков. Чуть повыше, словно купаясь в воздухе, три пары «Яков» сто двенадцатого полка. Еще выше, разделенные на две четверки, виднелись истребители из девятого гвардейского. Для охраны семерки штурмовиков была собрана слишком уж грозная сила. Рассматривая соседние самолеты, Виктор подумал, что еще раз на Кутейниково можно лететь смело. Все равно в небе они никого не встретят…

Жизнь на стоянках едва копошилась. Может, этому способствовала тишина в штабах по поводу новых полетов, может, необычно сильная для мая духота, однако аэродром чуть ли не засыпал. Виктор и сам, пообедав и наскоро разобрав с Рябченко минувший вылет, с удовольствием растянулся под крылом. Иванов ушел на импровизированный КП, да там и остался. Саблинский «Як» еще не заправляли, так что отдыхать Виктор мог с чистой совестью.

Настроение было великолепным. Он помнил, что с сорок третьего года дела у немцев будут идти плохо, и теперь это все начинало проявляться наглядно. То, что они при двух налетах на аэродром не встретили ни одного истребителя, означало, что сил у немцев осталось немного и, видимо, почти все они сейчас на Кубани. Зная, что наши ВВС в этих боях нанесли немцам поражение, можно было надеяться, что дальше воевать будет легче. А это вселяло оптимизм. Он снова достал из планшетки недописанное письмо Сталину и задумался.

Думал долго, но письмо никак не рождалось. Он пыхтел, сопел, грыз карандаш, но итогом стала лишь головная боль. Подумав, Виктор убрал лист в планшетку и достал оттуда простую ученическую тетрадь. Немного подумал и вывел на втором листе: «1945». Критически осмотрел написанное число, помусолил карандаш, и стал торопливо писать:

– Февраль. Ялтинская конференция. Встреча лидеров, переустройство мира;

– март или апрель – бомбежка Токио (город сгорел);

– 9 мая – День Победы;

– август. Война с Японией (вроде во второй половине). Атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки (сбросят американцы);

– 2 сентября. Конец второй мировой.

Больше по этому году в голову ничего не шло. Тогда на соседней странице Саблин написал: «1946», но как ни тужился, ничего памятного по сорок шестому на ум не приходило. Вернулся к году предыдущему и добавил: «Умер Рузвельт». Затем приписал: «Следующий президент Трумэн». Задумался. Насчет Трумэна у него были какие-то сомнения, поэтому Виктор приписал: «Или Эйзенхауэр».

Источник памяти иссяк. Он гипнотизировал взглядом разлинеенные листы, но ничего на ум не приходило. Тогда он стал расписывать тетрадь по годам, присваивая каждой странице свой год. И сразу стало легче. Вспоминались какие-то события, подробности. Карандаш скрипел по бумаге, рука уже устала, а он все писал и писал, вписывая новые строки.

Послышались шаги, и он вновь увидел Майю, торопливо спрятал тетрадь в планшет. Глаза у девушки были с хитринкой, и он решил, что она собирается поквитаться за утреннее.

Майя уселась рядом, но не в тени крыла, а в стороне, подставив лицо солнцу. Потом приподнялась, быстро посмотрев по сторонам, хитро посмотрела на Саблина.

– Эх, позагорать бы сейчас…

– Давай, – Виктор немного оживился, – раздевайся. Подставь тело ультрафиолету…

– Размечтался! – Она пренебрежительно фыркнула. – Об этом только и думаешь, да?

– А чего мне? – засмеялся Саблин. – А вообще, зачем загорать? Знаешь что? Видела за стоянкой сена стожок? Пойдем туда, устрою тебе лекцию о диалектическом материализме и борьбе противоположностей…

– Ты же женат! – захихикала Майя.

– А она далеко, не узнает. Ну как? Пойдешь?

– Размечтался, – заливалась девушка. – По лекциям тебе до нашего замполита далеко. А больше… ну какой с тебя толк? Был бы ты нормальным мужиком, а так, – ее змеиные глаза победно блеснули. – Я девка горячая, не тебе со мной справиться, старый.

– Как-нибудь справлюсь! – обиделся Виктор.

– Как-нибудь и у нас ебут, – развеселилась Майя и быстро ушла, не дав ему ответить.

Этот раунд остался за ней. Он поглядел ей вслед, на во всех отношениях выдающийся, туго обтянутый юбкой зад и, улыбаясь своим мыслям, стал раскладывать чехол. Обмен подколками с Майей давно стал любимым саблинским развлечением. У нее был злой, острый язык, взрывной характер, но между тем с ней можно было говорить буквально обо всем…

– А он спит! – Иванов пихнул в ногу, заставив подскочить от неожиданности.