Читать книгу "Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть - Роб Данн"

Тим Уайт, профессор антропологии Калифорнийского университета в Беркли, в течение многих десятилетий занимался изучением разнообразных приматов и предков человека. Он знал кости людей, а также высших и низших приматов как свои пять пальцев. Этими пальцами он касался миллионов костей, зарисовывал их, ощупывал, выкапывал из земли. Опыт и интуиция подсказывали Уайту, что кости, найденные им в песке, были не вполне женскими, однако они не могли принадлежать и обезьяне. Здесь, в пустыне, глядя на разрозненные костные фрагменты, Уайт не мог сказать, к какой именно ветви генеалогического древа жизни принадлежало это существо, но подсознательно чувствовал, что сделал весьма значимое открытие. Он нашел не связующее звено между обезьяной и человеком – нет, он нашел нечто большее. Возможно, обнаруженные им останки вообще сделают бессмысленными дальнейшие поиски этого связующего звена. Надо сказать, что работа с ископаемыми останками требует наличия интуиции, позволяющей отличить необычное от заурядного. И Уайт интуитивно понял, что видит нечто весьма неординарное. Необычным был череп. Необычными были ступни. Когда же Уайт и его коллеги принялись исследовать слой почвы, в котором были обнаружены останки, то выяснилось, что его возраст составляет порядка 4,4 миллиона лет[2]. Эти кости лежали там задолго до возникновения людей и даже задолго до рождения легендарной Люси, скелет которой является основой наших современных антропологических знаний. Если Уайт окажется прав, находка обессмертит его имя. Если же ошибется – ну что ж, он станет еще одним антропологом, едва не свихнувшимся на почве собственного разгулявшегося воображения.

Признаки, указывающие на безумие Уайта, были налицо. Шансов обнаружить настолько уникальные и важные останки было не больше одного на миллиард, а может, и того меньше. Тем не менее, если бы Уайт занялся поиском подтверждений своей правоты, он бы преуспел. Сам контекст открытия позволял предположить, что он натолкнулся на нечто очень важное. Уайт и его коллеги работали в Эфиопии, в пустыне Афар. Место раскопок, расположенное близ села Арамис, находилось неподалеку от того района, где в 1974 году были обнаружены кости других ископаемых людей раннего периода. Поблизости находилось и то место, где он сам вместе с коллегами незадолго до этого обнаружил древние останки человека, возраст которых оценивался в 160 тысяч лет[3]. Извлечь кости нужно было правильно. Но «правильно» – это значит долго и с большими финансовыми затратами. Велик был соблазн сделать все пусть и грязно, но со скоростью оперирующего хирурга. О, это было бы эффектным жестом! Но Уайт устоял перед искушением. Доверие в антропологических кругах завоевать трудно, а потерять очень легко. Поэтому следующий ход надлежало совершить безупречно – надо было собрать все крошечные костные фрагменты, идентифицировать их и составить скелет. Один только фрагмент нижней челюсти мог потребовать месяцев упорного труда. Еще несколько недель уйдет на сопоставление фрагментов таза. А сколько еще костей! Такое впечатление, что это существо было раздавлено гиппопотамом, а потом положение с каждым годом усугублялось подвижками грунта, вездесущими термитами и муравьями, да и самим ходом неумолимого времени[4]. Эти кости сохли и разрушались четыре миллиона четыреста тысяч лет – срок немалый. Уайт, правда, рассчитывал, что сложить кости в надлежащем порядке ему удастся быстро. Вызов с энтузиазмом приняли все ассистенты и коллеги Уайта. Трудность заключалась не только в том, что кости были разбиты на фрагменты, но и в том, что сами фрагменты отличались невероятной хрупкостью. При неаккуратном обращении они могли рассыпаться в прах. Собственно, многие и рассыпались.

Антрополог всегда надеется на некий прорыв, на момент, когда он сможет воскликнуть: «Я же говорил!» Но этот момент все не наступал – ни через год, ни через два. В 1994 году Уайт опубликовал небольшую статью о своей находке. Это была скорее попытка застолбить территорию, нежели отчет о научном открытии[5]. К этому времени ничего еще не было сделано. Не были получены ответы на самые важные вопросы: кому принадлежали останки, чем это существо питалось, как оно передвигалась и, в более широком смысле, как оно жило. Уайт и его коллеги стояли перед необходимостью собрать из костных фрагментов полный скелет. Только после этого можно будет ответить на поставленные вопросы, сравнив скелет с более поздними находками и, конечно, со скелетами самих исследователей. Уайт и его соратники хотели увидеть разницу. Некоторые части скелета в этом аспекте были важнее других: размер черепа мог помочь определить размер мозга, по строению тазобедренных суставов можно будет сказать о том, как передвигалась ископаемая женщина. Очень важно в этом отношении и строение стоп. (Можно сказать, что стопа – это пунктик биологической антропологии: по строению пальцев можно сказать, приспособлены ли они для того, чтобы цепляться за ветки деревьев, или для того, чтобы бегать по земле.) Но сложные кости – это далеко не все, что искали Уайт и его сотрудники. Они собирали и другие ископаемые останки, находившиеся поблизости от женского скелета, – кости других животных и даже остатки растений. Ученые хотели воссоздать мир древнего существа во всей возможной полноте. Джейми Шрив, издатель журнала National Geographic, говорил, что Уайт своим упрямством и худосочным телосложением напоминает ему шакала[6]. Мне, правда, кажется, что Уайт больше похож на гиену, которая, раздробив зубами кость, пытается высосать из нее все возможное.

Уайт и его коллеги практически никому не рассказывали о том, чем они занимались. Никто, за исключением членов группы, не знал, что именно они нашли. Год за годом подробности работы просачивались в прессу, но очень скудно, и сообщения подчас противоречили друг другу. Складывалось впечатление, что ученые намеренно распространяют ложную информацию. Между тем сам Уайт начал считать, что Арди, как он любовно назвал найденную в песках женщину, является самым ранним сохранившимся целиком скелетом человеческого предка[7].Если бы это оказалось правдой, то ее скелет стал бы самым важным из всех найденных на тот момент останков ископаемого человека. Поэтому пыл, с которым работал Уайт, вполне понятен. Впрочем, слово «пыл» кажется мне слишком бледным.