Читать книгу "Штрафбат. Миссия невыполнима - Антон Кротков"

Однако прилетевший на этом ажурном творении матёрого вида бородач совсем не напоминал вернувшегося с пикника туриста, хотя и был одет в шорты и пляжные сандалии на босу ногу. Они уже были знакомы. Бородача все здесь звали Паном Поручиком. Похоже, он был поляк, хотя по-английски говорил почти без акцента.

Невозможно было понять, как пилот умудрился уцелеть внутри фюзеляжа, напоминающего снаружи решето. Даже в прикрученных к дверям кабины стальных листах накладной брони зияли крупные отверстия с рваными краями.

Другой бы на радостях, едва выбравшись из самолёта, принялся целовать землю или хотя бы озадаченно поскрёб пятернёй затылок, удивляясь своему удивительному везению. Поляк же с абсолютно невозмутимым видом окинул взглядом изувеченный самолёт, деловито дал указания механикам и вразвалочку зашагал в направлении лётной столовой. По пути бородач с приветливой улыбкой откликнулся на приветствие Бориса:

– А это вы… Полюбуйтесь: враги снова окружили нас… бедолаги!

Борис знал эту старинную фронтовую шутку британских коммандос и понимающе ухмыльнулся в ответ.

Похоже, вместо нервов у поляка были стальные тросы, а его пульс никогда не превышал эталонные 64 удара в минуту.

Бывший командир фронтового штрафбата уважительным взглядом проводил долговязую фигуру с огромной револьверной кобурой на боку. Он уже знал, что сразу после войны поляк воевал в Индокитае в составе Иностранного легиона. А до этого, кажется, служил в британских ВВС.

– Такому орлу и мотор без особой надобности, – Борис уважительно кивнул на бородатого супермена и его почти невесомый самолётик своему механику. – Он запросто может парить на восходящих потоках – на одном кураже.

Механик подтвердил, что мистера Замбаха неоднократно подбивали на этом самолёте. С некоторых пор повстанцы целенаправленно охотились на сильно досаждающего им лётчика. За его голову даже была объявлена гигантская по местным меркам премия в десять тысяч долларов. Его неоднократно сбивали. Но каждый раз благодаря лёгкости своей машины поляку удавалось уйти планированием из района боя. Замбах один из немногих наёмников с удовольствием летал и на тяжёлых штурмовиках, и на сверхлёгких разведчиках.

Это был весьма необычный человек. Одно время он работал агентом по продажам в компании «Америкэн фрут». В память об этом коротком эпизоде из его биографии на самолёте Бороды – так некоторые звали никогда не бреющегося поляка – красовался странный девиз «Отдай банан!».

Кстати, судя по эмблемам, на самолётных фюзеляжах среди здешних лётчиков хватало бравых парней. Например, один из передовых авианаводчиков изобразил на борту своего одномоторного «Пионера» симпатичного кролика-бейсболиста, который ловил в перчатку-ловушку летящие в него ракеты и зенитные снаряды…

Слушая механика, Нефёдов поймал себя на мысли, что теперь даже гордится своей принадлежностью к авиаэскадрилье, в которой летают такие отчаянные сорвиголовы, как когда-то гордился службой во фронтовом штрафбате. Вообще Борис часто в последнее время ловил себя на ощущении, будто заново переживает собственную военную молодость.

Операция по спасению угодивших в ловушку правительственных солдат продолжалась в течение нескольких дней. Передовые авианаводчики наводили самолёты огневой поддержки и спасательные вертолёты от рассвета до заката, сменяя друг друга, лишь когда в баках начинало заканчиваться топливо. Для отдыха и серьёзного ремонта потрёпанных машин отводилось всего несколько ночных часов. Но уже в половине пятого авиамеханики начинали прогревать моторы.

Ежась на утреннем холоде, лётчики дежурной смены, ночевавшие в щитовых коттеджах прямо на аэродроме, торопились в столовую. Чудесное утро! Пожалуй, здесь, в Африке, это лучшее время. Свежесть дурманит голову и легко верится в то, что день сложится хорошо.

Возле столовой пахло провинциальным зоопарком. Кто-то из лётчиков уже пил утренний кофе на веранде столовой в компании стаи обезьян неизвестной Борису породы. Молодая обезьянка ловко вытащила из кармана одного из лётчиков пачку сигарет и, устроившись на ветках дерева, тут же стала пробовать на вкус её содержимое. Крупный самец с видом гурмана подносил к носу горлышко забытой на веранде бутылки бурбона и очень уморно жмурился от удовольствия, подражая подсмотренным повадкам какого-то выпивохи. Лёгкость, с которой хвостатые разбойники проникли на строго охраняемый военный объект, наводила на неприятную мысль, что и для более опасных непрошеных гостей из джунглей такой визит не является проблемой.

Одни лётчики тянули свой кофе на ходу, погружённые или в изучение карты района предстоящей работы или в собственные мысли. Другие обсуждали два трагических эпизода, случившихся с их товарищами накануне. В ожидании своего кофе и яичницы Нефёдов удивлённо слушал рассказ про то, как накануне сгорел живьём парень из соседней эскадрильи. Почему-то он об этом узнал только теперь. Оказывается, бедняга успел выпрыгнуть из подбитого самолёта, но зажигательная пуля попала в капроновый купол его парашюта… Перед глазами многоопытного ветерана возникла яркая картина бесшумно покачивающегося в небе огромного факела. От такой участи не был застрахован никто из них. И свыкнуться с этим было невозможно.

Второму пилоту подбитой машины поначалу повезло больше. Он благополучно приземлился на землю и даже сумел уйти от преследования партизан, хотя и был тяжело ранен. Одно плохо: дело было в сумерках. Спасательную операцию пришлось отложить до утра, несмотря на то, что сумерки – самое опасное время в африканском буше. Львы, леопарды, гиены выходят на охоту, и человек, тем более ослабленный, становится их лёгкой добычей. С первыми лучами солнца за сбитым лётчиком выслали поисковый самолёт. В нужном квадрате экипаж спасателя заметил большое тёмное пятно на рыжей траве, возле которого отдыхал после трапезы львиный прайд. По обрывкам окровавленной одежды удалось опознать пропавшего офицера.

«Нынешний год – год неспокойного солнца. Всё может случиться», – вспомнился Борису заголовок одной парижской газеты, которая ему попалась на глаза по дороге сюда. В этой проклятой стране действительно с каждым из них могло случиться всё что угодно.

Чтобы окончательно не портить себе настроение, Борис отошёл в сторону. Вскоре он получил свою порцию картофеля с поджаренным луком и глазуньей, а также большую чашку хорошего кофе.

Вскоре по аэродрому разнёсся клич командира «По машинам!». Он прогнал последние остатки сна. Экипажи первой лётной смены бросились к стоянкам самолётов, на ходу с помощью механиков влезая в обвязки парашютов. Вскоре мимо оставшихся ждать своей очереди пилотов прокатилась к старту хрупкая «бабочка» в воинственной леопардовой раскраске. Оторвавшись от полосы, она подняла облако красной пыли. Начался очередной рабочий день…

* * *

К обеду эскадрилья лишилась одной машины. Её пилот погиб, столкнувшись с высоким деревом во время полёта на бреющем. Произошло это скорее всего из-за крайней измотанности лётчика. В ставшем для него роковым вылете сорокатрёхлетний пилот провел за штурвалом три с лишним часа.