Читать книгу "Танцор января - Майкл Фрэнсис Флинн"

…У безымянного солнца, в безымянном районе вдали от Разлома. Дурное начало, ведь чего можно ждать от безымянных мест, кроме неприятностей? Дурное место для поломки, дурное место, чтобы там вообще появляться, — удаленное от торговых путей, на редко используемой обходной тропе Электрической авеню, известной как Паучий проулок. Но это было именно то место, куда занесло ветхий и разваливающийся на ходу бродячий грузолет. Когда терять уже нечего, можно много чего обрести, а тайные тропинки Периферии всегда богаты уловом.

И по меньшей мере одно обстоятельство объединяет подобные медвежьи углы: сюда галактика прибивает всяческий хлам и старье.

Один из таких кусков хлама — независимое торговое судно «Нью-Анджелес», стартовавшее с Уродца и направлявшееся в Йеньйеньское скопление с грузом медикаментов и экзотического продовольствия для тех, кто не мог их производить самостоятельно. Старье же находилось здесь куда дольше. Насколько давно, не знал никто.

Имели место быть оговоренные в контракте сроки доставки, неустойка и эксплуатационная смета. Сюда же корабль попал по причине последней, принесенной в жертву первым. Что-то взорвалось, не важно, что именно, и «Нью-Анджелес» снесло в боковой канал и сублиминальную тину.

…И альфвены действительно не годятся для того, чтобы плестись на ньютоновских скоростях. Всего один резкий рывок сквозь космическую материю, чтобы соскользнуть со взлетной платформы Электрической авеню и не превратиться в выброс Черенкова, еще немного усилий для прохождения системы на параболической скорости — и после такого корабль, конечно, задымил и посыпал искрами. Здесь, у черта на куличках, его не могли остановить ни Космический Транспортный Контроль, ни магнитно-лучевые подушки, так что экстренное торможение заставило «Нью-Анджелес» напрячься до предела. Двойные альфвены орали, словно грешники в аду, пока судно наконец не вышло на спокойную ньютоновскую орбиту.

По милости физики, каждое ответвление Электрической авеню привязано к своему солнцу, но нет никакой гарантии, что к этому солнцу прилагаются планеты, по крайней мере полезные. Пока корабль сбрасывал скорость, нарезая круги вокруг небесного тела, команда пристально изучала звездную систему, нервно высчитывая параллакс, пока… Вот! Планета! Резкое ускорение, чтобы выровнять траектории; и медленное, долгое ползанье в ньютоновском пространстве, за время которого члены команды могли всласть наобвинять друг друга в случившемся.

Планеты подобного рода называют марсообразными: это был небольшой мирок с бескрайними песчаными равнинами и приземистыми серыми холмами, среди которых время от времени дули исключительно западные ветры. Здесь они были шквальными, но сам воздух оказался настолько разрежен, что от ярости бурь оставались лишь слабые отголоски. Приборы кружащегося вокруг планеты корабля обнаружили песок и железо, а при наличии кремния и тяжелых металлов человек мог починить практически все что угодно. Была сформирована десантная группа, ее оснастили экскаватором и молекулярным ситом и отправили вниз на шлюпке, в то время как инженеры и палубные офицеры, пребывая в нетерпении, остались ждать наверху.

Главный инженер Нагарай Хоган беззаботно коротал время за развлечением, основанным на законах вероятности, — к вящей радости своего помощника, который находил эти законы весьма гибкими.

Гораздо более обеспокоенным был капитан Амос Январь, который, словно в своего рода противоположность гребцу каноэ, проводил время не плывя по течению, а, наоборот, нагоняя волну перед собой. Он являлся точкой, в которой фокусировалось давление бюджета и графика, а затем перенаправлялось на команду — хоть последствия этого и казались чуть заметнее ветерка на планете внизу. Январь обладал внешностью самой что ни на есть обманчивой, поскольку был суровым человеком с мягкими чертами лица. Кто бы воспринял всерьез сказанное им? Губы слишком полные, щеки слишком пухлые, а морщинки от смеха слишком явные. Они неприкрыто контрастировали с резкостью, частой в его голосе.

Иногда наступает момент, когда фатализм побеждает логику и даже подминает сам здравый смысл, и команда «Нью-Анджелеса» достигла этой точки — возможно, достигла ее давным-давно. Они могли работать над починкой быстрее, но к чему спешка, если впереди ждет только новая поломка?

— Потому что корабль не уложится в срок поставки, — кипятился Январь.

Микмак Энн, его старший помощник, полагала, что раз жители Йеньйеня были вынуждены выписать лекарства аж с самого Уродца, то едва ли они станут возвращать груз из-за того, что получат его слегка несвежим.

Январь, доселе наблюдавший за корабельным обзорным экраном, обернулся к ней, и его ангелоподобное лицо вспыхнуло от гнева.

— Наземная группа сменила место раскопки!

Энн сверилась с местоположением добывающей группы.

— Двести двойных шагов к западу — юго-западу, — подтвердила она. Старший помощник не видела в этом проблемы, в отличие от капитана, который любил точность во всем. — Уверена, у них была причи…

— Они роют не в том месте! Денситометр массы показал, что руда ближе всего к поверхности вот тут! — Его палец уткнулся в проекцию карты на экране. — Больше толка, меньше работы.

— Меньше работы было бы, — напомнила она ему, — если бы требуемую деталь сняли с другой части корабля. Как советовал Хоган.

— Снять с корабля! Да, отличная идея! — воскликнул Январь, и на мгновение Энн почти поверила, что так оно и есть, — настолько радостным было его лицо. — И через какое-то время, — продолжал капитан, — глядишь, у нас и корабля-то для ремонта не останется.

Энн подумала, что в таком случае и ломаться будет нечему, но решила держать свои мысли при себе.

— Кто-то должен задать им взбучку, — не унимался Январь. — Хоган не может вечно резаться в карты.

Энн вздохнула и отвернулась.

— Ладно… сейчас я…

Но Январь остановил ее:

— Нет, останешься здесь, будешь следить за обстановкой. Слаггер доставит меня на планету в гичке.

Старший помощник, которая в этот момент уже поворачивалась к рации, а никак не к шлюпбалке, заколебалась. Похоже, Амос решил, что тут нужно личное вмешательство. Не лучшая затея. По радио его звонкий и резкий голос сполна мог передать всю важность дела. Но доставленный им лично — ни в жизнь.

Слаггер О’Тул посадил гичку возле шлюпки, и Январь выбрался из люка даже раньше, чем под ней успел остыть песок. Именно для таких планет кожкостюм подходил лучше всего. Воздух был разреженным и холодным, но интеллект костюма мог накапливать его в количестве, достаточном для дыхания. Респираторы мешали говорить, и из-за них голос приобретал писклявые нотки — не самый лучший вариант, учитывая обстоятельства.

Шагая по равнине, Январь отметил, что рабочая группа переместила экскаватор и сито на пологую гряду, граничившую с песчаным морем. Заметив приближение гички, все бросили работу, чтобы поглазеть на прибытие капитана. Еще одна соломинка на горб личного верблюда Января. Неужели они считают, что могут околачиваться тут вечно?