Читать книгу "Земля надежды - Вирджиния Спайс"

Энни почувствовала нестерпимый стыд от справедливых слов Патрика. Действительно, что она знает об этом Джеке, кроме его имени? Что он одет не так, как подобает джентльмену, что он замечательно целуется? Это не те сведенья, которые могли хоть как-то оправдать проявленное легкомыслие. Может быть, он беглый преступник или один из тех мошенников, которые, забыв про совесть, вступают в сговор с местными племенами и нападают на фермы мирных переселенцев. А может быть, он вообще женат?!

От этой мысли все внутри Энни сжалось в тугой комок, и девушка поняла, что ей легче будет вынести любую правду о Джеке, лишь бы знать наверняка, что сердце его не занято. Снова перед ее мысленным взором возникло его мужественное смуглое лицо с широкими скулами, чувственными яркими губами, черными, как ночь, глазами… Девушка вспомнила его сильные уверенные руки, которые так смело обнимали ее, словно он один имел на это право. От этих мыслей стало еще хуже. Неужели Патрик прав, и она ведет себя как глупая легкомысленная кокетка? Что же тогда Джек подумал о ней? Для чего он хочет увидеть Энни? Может быть, действительно для того, чтобы «задрать подол», как выразился Патрик? Все его поведение с первых секунд их встречи свидетельствует о том, что он не питает к ней никакого уважения. Он даже не пытался понравиться ей, а просто подошел и взял то, что плохо лежало. Ладно, что ждать реверансов от мужчины, который не считает нужным даже одеться как следует перед леди, но она-то, Энни, как она могла позволить себе такое унижение?!

— Патрик, пойдем домой, тебе пора собираться в дорогу, — сдавленно шепнула Энни, пряча глаза.

Патрик, хмурясь, оглядел сестру. Он испытывал непреодолимое желание хорошенько отшлепать ее за такое легкомыслие. После всего, что произошло, мысль о том, что он оставит Энни одну с тяжелобольной матерью на несколько суток, показалась ему нестерпимой. Что еще может приключиться с его сумасшедшей сестрой, пока он будет искать врача? Наверняка этот сумасшедший негодяй знает, где они живут и что может сотворить он с юной, доверчивой, романтичной дурочкой? Сколько Патрик слышал историй о белых рабынях, служащих утехой для вождей туземцев. Да что говорить о дикарях, когда здесь полно белых негодяев, бежавших от правосудия в Европе, которые не прочь заполучить хорошенькую девочку и согласны хорошо заплатить за это. Энни, похоже, совсем потеряла разум, если не понимает, что ее могут не только обольстить, но и продать какому-нибудь старому, подлому развратнику! И как вдолбить в ее глупую голову, что надо быть осторожной? Глубоко вздохнув, Патрик повернулся и зашагал к дому. Энни, прихватив ведра, заспешила следом…

Патрик, уже готовый к отъезду, последний раз оглядел свой новый дом и Энни, стоявшую на пороге. Дома он еще раз серьезно поговорил с ней и убедился, что сестра поняла всю необдуманность своего поведения, но на сердце его по-прежнему было неспокойно. Он понимал, что, в случае нападения их хижина не устоит, и сестру не спасут никакие запоры на дверях. Однако не отправиться сейчас за доктором — означало обречь свою маму на верную смерть: она была невероятно слаба и беспомощна. Помолившись про себя и вверив судьбу сестры и матери Богу, Патрик отправился в путь.

* * *

Оставшись одна, Энни задвинула тяжелый засов, поправила подушки матери и принялась готовить еду: наваристый бульон с корешками сельдерея будет очень полезен для больной. Однако, пока руки делали привычную работу, мысли ее вновь и вновь возвращались к пережитому на озере. Перед глазами стоял смуглый незнакомец с обнаженным торсом. Его пристальный взгляд, казалось, проникал в самую душу: она вновь чувствовала его руки на своей спине, груди; дыхание ее становилось прерывистым, Энни стыдилась самой себя…

Вдруг внезапная мысль пронзила девушку: а что если Патрик ранил или даже убил Джека? Конечно, он стрелял наугад, но шальная пуля может убить не хуже тщательно выверенного выстрела! А если Джек ранен и лежит где-то рядом, истекая кровью? Как она не подумала об этом раньше?

Девушка принялась лихорадочно собираться: вынула и уложила в плетеную корзину чистую простыню, которую можно было порвать на бинты, баночку с заживляющей раны мазью, бутыль с морсом, корпию, схватила ружье и выбежала за порог.

Достигнув озера, девушка перевела дух и внимательно огляделась. Так, Джек нырнул вот в эти кусты. Какие густые заросли: тут может скрываться кто угодно! Видимо, на нее нашло какое-то безумие, если она могла бросить больную мать, которая действительно нуждалась в ее помощи, и, сломя голову, помчалась навстречу опасности! И если серьезно подумать, разве побежала бы она сюда, будь на месте Джека какой-нибудь страшный желтый туземец с вывернутыми губами?

Стыд окрасил щеки девушки ярким румянцем. Решительно повернувшись, она направилась к дому, но громкие стоны, раздавшиеся неподалеку, остановили ее. Больше не раздумывая, Энни раздвинула кусты и стала продираться сквозь густые заросли. Ветки хлестали ее по щекам, рукам, ноги запинались о корни, дважды она чуть не упала, пока наконец не выбралась на небольшую поляну. Там никого не было видно, и Энни подумала, что, очевидно, она ошиблась в направлении, и собиралась пойти в другую сторону, как вдруг сильные руки обхватили ее сзади, и девушка услышала знакомый голос с бархатными нотками:

— Какая сострадательная у меня девочка! Стоило мне только жалобно застонать, и она, не раздумывая, ринулась на помощь! А знаете ли вы, леди, что подобная самоотверженность незаменимое качество в этих краях? Здешние мужчины очень ценят таких женщин… Я тоже… — И тут губы Джека прикоснулись к ушку Энни, а потом жадно припали к ее шее.

Девушка стояла как заколдованная, не в силах двинуться с места. Страх сменил гнев, а потом руки и губы Джека заставили ее забыть обо всем. Неужели это она, Энни О Конелл, добропорядочная католичка двадцати лет от роду, позволяет мужчине поднять ее платье и нижнюю рубашку и дотрагиваться до самых интимных мест, да еще отвечает на поцелуи этого мужчины и умоляет о продолжении!

Сделав над собой огромное усилие, она отстранилась от Джека и спросила слабым голосом:

— Если ты не ранен, то почему стонал и что вообще ты тут делаешь?

Черные глаза ее возлюбленного засияли весельем:

— Я сидел в засаде, как леопард, и поджидал нежную доверчивую лань, которая, как я знал, непременно придет к водопою… Правда, вместо моей лани мог прийти ее недружелюбный брат с ружьем, но ради тебя стоило рискнуть… — Он шагнул к ней и попытался еще раз поцеловать, но Энни, вырвавшись, спросила:

— А почему ты караулил меня здесь, как зверь добычу, вместо того чтобы открыто прийти в мой дом и попросить моей руки? Такая мысль не приходила тебе в голову?

Джек стоял рядом, неотразимо привлекательный в простой белой рубашке из грубого льна и кожаных брюках на шнуровке, которые так обтягивали его, что больше открывали, чем скрывали. Его черные волосы блестели на солнце. Энни замерла, не в силах отвести от него глаз. Она не могла бы отрицать, что этот человек разжег в ее крови настоящий огонь, но такие мысли и чувства были для нее непозволительны, неправильны, опасны. Ведь она не знала о нем ничего. Он мог быть преступником, мошенником, ловеласом, соблазняющим всех молоденьких девушек в округе, — кем угодно! Патрик рассказывал ей о негодяях, которые заманивают доверчивых глупышек в свои сети, а потом продают богатым старикам или туземцам за звонкую монету. Но нет, Джек не мог быть таким негодяем! Она смотрела на него, и сердце ее сладко ныло. Да, она полюбила его, полюбила человека, о котором не знала ничего, кроме его имени. Эта мысль поразила ее. Так вот как это бывает! Ей стало страшно. Так страшно, что девушка почувствовала, что единственное спасение — это бежать от него, бежать прямо сейчас и не оглядываться! Срывающимся голосом она пролепетала: