Читать книгу "Грешник Шимас - Шахразада"

Потекли дни. Отец и дядя проводили большую часть времени во встречах с торговцами, в беседах с такими же, как они сами, солидными негоциантами, не делая различий ни из-за веры, ни из-за цвета кожи, опираясь единственно на уважаемое имя и славу купца. Шимас в первые дни сопровождал их, но очень скоро понял, что торговля, увы, не его стезя. И отправился искать ту дорогу, которая предназначена именно ему.

Конечно, можно не упоминать, что в поисках этой самой, только ему предназначенной дороги Шимасу встретилось немало хорошеньких девушек. Однако их нежные улыбки лишь согревали его разум, не трогая душу. Юноша отчего-то чувствовал себя так, словно готовится к каким-то невероятно важным событиям, словно ждет мига, когда ему позволено будет вынырнуть из полудремы спокойного и чуточку скучного существования.

Осень вступала в свои права. Желтели листья, утренний бриз становился с каждым днем все свежее. Вскоре отец отправится домой — в этот раз без него. Ему же, Шимасу, предстоит в ближайшие несколько дней избрать себе те науки, которым он должен будет отдать все свои силы в ближайшие несколько лет.

Юноша целые дни проводил в тиши библиотеки в доме дяди, пытаясь понять, к чему лежит его душа. Но, увы, ответа не находил — ему было интересно все вокруг. Поняв, что здесь ответа не найдет, перебрался в библиотеку рядом с университетом. И там решения не отыскал. Ему равно интересно было слишком многое: разум, словно губка, впитывал и стихи, и чужие наречия, и постулаты философского спора, который за соседним столом вели длинноволосые студиозусы.

«Аллах великий… Но не могу же я изучать все… Для этого не хватит и дюжины жизней…»

Увы, это была чистая правда — для того, чтобы изучить все, уже известное, чтобы поглотить знание, сохраненное в стенах университета и лелеемое доброй дюжиной богатых публичных библиотек, не хватило бы и сотни сотен жизней. Кто знает, сколько бы еще Шимас раздумывал о том, какую в жизни избрать дорогу, если бы не известие, которое само указало ему путь.

Осенний вечер был столь прохладен, что юноша с удовольствием спешил домой — все чаще дом дяди он называл своим домом. В камине весело горел огонь, разгоняя призраки приближающейся непогоды. Оба брата с высокими бокалами в руках сидели у огня и вполголоса обсуждали сделку, которую только что совершили.

Это зрелище было таким мирным, что Шимасу на миг захотелось присоединиться к ним, на миг стать таким же мудрым негоциантом. Но всего на миг. Ибо следом за ним в полуосвещенный каминный зал вошел мажордом.

Оба брата с недоумением взглянули на него — почту обычно доставляли ближе к полудню. Алишер хотел было уже отослать слугу, чтобы не мешал беседовать с братом, но что-то в лице обычно невозмутимого мажордома заставило взять в руки пергамент, скрепленный всего одной печатью.

Сухой щелчок — и красные куски сургуча усеяли мрамор перед камином. Алишер пробежал глазами письмо и без слов передал пергамент брату. Тот стал читать и буквально впился взглядом в строки. Минуты текли в молчании — Масуд снова и снова возвращался к написанному.

Наконец он поднял глаза на Шимаса.

— Матушка… — И больше ни слова произнести он не смог.

Юноша взял письмо из рук отца, но читать не стал: слезы, заструившиеся по щекам Масуда, сказали ему все.

— Надо спешить, отец?

— Поздно куда-то спешить… Читай, сын!

И Шимас послушно опустил глаза к письму. Чем больше он читал, тем сильнее тряслись пальцы, сжимавшие тонкий пергамент. А картина, встающая перед глазами, убивала.

Ибо не было больше у него дома там, на полуночи, в далекой Арморике. Лишь груда обугленных развалин указывала место, где стоял Варденран — замок, принадлежавший предкам матери почти три столетия. Злейший враг семьи, подлый барон Фулкхерст, убил мать и близнецов — младших братьев Шимаса, сжег замок, разорил поместье и изгнал вассалов с веками принадлежащих им земель.

Перед глазами юноши встала страшная картина: дымящиеся недавним пожаром камни, черная копоть на руках старого слуги, мокрая земля, в которой он пытается вырыть могилу для убитой хозяйки. Парадный зал превратился в черные руины, и дождевая вода собирается лужами в выбоинах древнего каменного пола…

— … каменного пола, — прошептал Шимас, — выложенного моими предками в незапамятные времена.

Губы юноши свела гримаса, но слез не было. А вот желание ощутить под пальцами рукоять меча оказалось болезненно необходимым.

— Отец, он должен умереть… Дядя, он должен…

Спазм перехватил горло Шимаса.

Алишер печально кивнул.

— Отец, когда мы возвращаемся?

— Возвращаемся, сын?

— Фулкхерст должен умереть! Завтра же!

— Это невозможно — никакой караван, никакой корабль не доставит нас туда столь быстро…

— Ему нет места среди живых! Я убью его!

Масуд покачал головой:

— Недостойно Абд-Алишеру, подобно ничтожному плебею, мстить грязной твари. А вынашивать планы мести к тому же и неразумно… Это сжигает сердце и иссушает душу.

Шимас поднял на отца глаза — поднял с удивлением. Похоже, что тот вовсе не огорчен. Юноше же казалось, что гнев, клокочущий в его груди, сейчас убьет его.

— Отец?!

— Не кричи, сын. Матери и братьям ты не поможешь — ни местью, ни криком. Надо жить дальше… Жить так, как хотела бы для нас добрая Миранда…

Шимас покачал головой — слова отца, быть может, и мудрые, были для него сейчас страшны своей окончательной бездеятельностью.

— Я убью его! Я должен вернуться в Арморику и сам сокрушить барона де Фулкхерста, человека, разрушившего мой дом и убившего мою мать… этот человек должен умереть…

Абд-Алишеры молча смотрели на юношу, но глаза их были пусты. И тогда к Шимасу пришло решение: теперь он знал, чему хочет посвятить всего себя и для чего должен набраться сил и знаний.

«Не существует закона, который запрещает мне покарать его, никто, кроме меня, не заставит его расплатиться за преступления. Я, Шимас Абд-Алишер, сам позабочусь, чтобы Фулкхерст умер от моего клинка!..»

Перед мысленным взором Шимаса встала картина совсем недавнего прошлого. Тогда отца тоже не было дома — его караван приближался к Лютеции. А сам юноша только что вернулся из путешествия к богатым рыбным полям далеко на закате, куда плавал с людьми с острова Брега. Месяцы, проведенные в море, прибавили ему мускулов на руках и плечах, научили, как жить и работать среди немногословных китобоев.

Матушка, увидев повзрослевшего сына, чуть печально улыбнулась и проговорила:

— Пора искать тебе невесту, малыш…

О невестах Шимас пока, конечно, думал меньше всего — вернувшись домой, он обнаружил, что верховых лошадей украли, стада овец угнали, а на двух старейших вассалов Масуда напали близ Бриньогана и убили их. Пока старший Абд-Алишер был дома, Фулкхерст трясся от страха у себя в замке: купец пообещал в случае чего повесить его за ноги на стене его же цитадели — высокой круглой башни в самом сердце владений. Такому обещанию верилось более чем легко — нередко почтенные негоцианты превращались в жестоких пиратов, не ведавших жалости, особенно к собственным врагам.