Читать книгу "Скарабей - Кэтрин Фишер"

По толпе прокатился ропот.

Аргелин смотрел, не шелохнувшись.

— Негоже смертному затевать войну с богами, — продолжал бальзамировщик. — Вы навлечете на нас гнев богов. Царица Дождя рассердится на нас всех, на свой народ, на рабов и на детей. Мы, служители загробного мира, умоляем вас: сохраните эту статую. Она последняя. Наша страна изведала немало ужасов. Вы, государь, в своей великой щедрости и мудрости не сможете нам отказать. А мы, в свою очередь, просим вас принять наш дар в знак признательности народа.

Перепуганный раб поставил шкатулку у ног Аргелина. Генерал заглянул в нее. Когда он поднял голову, его глаза были холодны.

— А моего гнева ты не боишься, старик? — Аргелин, будто атакующая змея, протянул руку и схватил бальзамировщика за ворот одежды, притянул к себе и произнес, глядя в потное лицо старика: — Эта твоя Царица Дождя отобрала у меня из рук тело Гермии, ослепила меня, заставила совершить убийство. Я поклялся, что в отместку за это уничтожу все ее изображения, и сдержу свое слово. И меня не остановите ни вы, ни ваши вонючие мертвецы, ни сам Бог!

Он пнул шкатулку, перевернув ее. С шелестом рассыпались бриллианты. Генерал каблуком втоптал их в пыль.

— Мой повелитель, — прошептал бальзамировщик. — Подумайте как следует. Когда вернется Архон…

— Архон — это я. И Оракул — тоже я, и все Девятеро, и сам Бог. Вбей это в свою тупую голову, Пармений, и пусть в Городе тоже это поймут. Потому что, покончив с Портом, я приду к вам, и если мне понадобятся богатства из ваших гробниц, я возьму их собственными руками.

Наступило тягостное молчание.

И тут раздался пронзительный крик. Он был таким неожиданным и зловещим, что даже Аргелин вздрогнул и обернулся, а солдаты схватились за оружие.

На крышах всех домов вокруг площади сидели и наблюдали за происходящим городские бабуины. Видимо, шум пробудил их от послеобеденного сна. Обезьяны смотрели вниз, и пустынный ветер ворошил им шерсть. Матери прижимали к себе детенышей, а самцы в тревоге метались из стороны в сторону. Раздался еще один крик, потом еще и еще, и вскоре вся площадь огласилась испуганными воплями. Животные вставали на ноги и били себя кулаками в грудь, хватались за выступающие камни, сердито лопотали что-то, скалили белые зубы.

Над морем зарокотал гром.

Аргелин сделал короткий шаг в сторону главного бальзамировщика. Старик отшатнулся и сказал:

— Великий царь, она нашлет чуму…

— Хватит! — Не говоря больше ни слова, Аргелин развернулся на каблуках и громко крикнул. Наемники ухватились за веревки. Вопли бабуинов были им непривычны и звучали пугающе, но они старались не обращать на них внимания и только крепче стискивали толстые канаты.

— Слышишь меня, Царица Дождя? — взревел Аргелин. — Вот тебе вместо поклонения!

Он отскочил.

Солдаты поднатужились.

Раздался треск, будто вспыхнула молния. От постамента статуи побежали вверх черные трещины, зеленое платье содрогнулось. Дождем посыпались на землю пальцы, локоны, ухо. Солдаты поднатужились еще раз, взревели, потянули сильнее — и Царица Дождя покачнулась. Она наклонилась вперед, спокойное лицо стало разваливаться на части, и на миг Мирани почудилось, будто богиня вот-вот оживет, поднимет голову и раздавит Аргелина одним мановением гигантского пальца. Но нет — с грохотом, от которого содрогнулся дом и весь мир, статуя упала, рассыпалась агатовыми блестками, превратилась в бесформенную груду сверкающих обломков.

Громадным облаком взметнулась пыль, заслонила окно. Девушки закашлялись, прикрыли лица. С полок падали предметы. Проснулся и закричал младенец.

Обезьяны, прижавшись друг к другу, постепенно смолкли.

Священнослужители в ужасе не могли отвести глаз.

Через мгновение тяжелые сапоги Аргелина загрохотали по обломкам. Разбитое лицо богини лежало на боку, обратив к генералу глаз и половинку носа. Аргелин подошел к нему, присел на корточки и чуть ли не с нежностью возложил руку на расколотую бровь.

— Ну что, госпожа? — прошептал он. — Уничтожь меня, если хватит сил. Покажи, на что ты способна. Ибо мы с тобой — заклятые враги.

В уголках глаз богини сверкали кристаллы.

Аргелин отдернул руку, повернул ее ладонью вверх, и у Мирани, скрытой за ставнями, перехватило дыхание. В жаркий день, под палящим солнцем, ладонь генерала стала мокрой.

А у нее в ушах прошелестел тихий голос:

«Посмотри на него, Мирани. Неужели он всерьез считает, что он — это я?»

Жук отправляется в полет

Мирани удивленно ахнула, но ответить не успела: чья-то рука ухватила ее за подбородок и рывком повернула от окна.

— Ага! Во Дворце Наслаждений — незваная гостья!

Женщина была толстая, с маленькими черными глазками. Она была одета в свободное платье из темного льна, в ушах позвякивали круглые золотые сережки. Седые волосы подстрижены очень коротко. У нее за спиной покорно ожидал приказаний могучий раб.

Мирани сглотнула.

— Прости. Я была снаружи. На площади. Я подумала…

— Как хорошо, что ты подумала, дорогая моя. — Пухлые пальцы пригладили ей волосы. — А как ты попала сюда?

Мирани смущенно оглянулась. Почти все девушки ушли.

— Мне открыли дверь. Не знаю кто, но я очень признательна.

Женщина внимательно всмотрелась в нее.

— Еще бы. — Она протянула руку, унизанную золотыми кольцами, и откинула с лица Мирани покрывало. Мирани, вспыхнув, отпрянула.

Проницательные глаза оглядели ее с ног до головы.

Платье на Мирани было довольно рваное: Креон купил его у какой-то женщины в Городе. За два месяца, проведенных в темных гробницах, пыль въелась ей в кожу, грязные волосы спутались. Она похудела, но пока еще не слишком сильно: было видно, что ей нечасто приходилось голодать. К тому же ей никогда не удастся скрыть гладких рук. Ни язв, ни гнойников, ни покореженных рахитом пальцев.

И женщина это заметила сразу.

— Да ты у нас вроде как богатая дама. — Она легонько коснулась платья длинным накрашенным ногтем. — Скрываешься.

Мирани плотнее запахнула накидку. Надо как можно скорее уйти отсюда. Она шагнула к дверям, но женщина кивнула, и раб, стоявший за спиной, легким движением преградил ей путь и ухмыльнулся.

— Это очень интересно. — Женщина отошла к окну, закрыла ставни, выглянула сквозь решетку. — Потому что по всему городу расклеены объявления, обещающие всем, кто умеет читать, щедрую награду — я бы сказала, весьма соблазнительную для несчастной труженицы вроде меня — каждому, кто откроет местонахождение Девятерых. Тех, кто остался в живых.

Мирани торопливо прикидывала. Ее с Ретией, несомненно, числят среди погибших; после того как разлившийся Драксис вернулся в свои берега, пещеры были тщательно обысканы. Аргелин, наверно, решил, что их тела унесло в море. Но остальные жрицы — Крисса, Гайя, Тетия, Персида, Иксака, Каллия — где они? Удалось ли им убежать? Или их схватил Аргелин?