Читать книгу "На Лесном озере - Тим О'Брайен"

Ближайший член семьи: Джон Герман Уэйд

Прочие родственники: Патриция С. Гуд (сестра), Миннеаполис, штат Миннесота, Локвуд-авеню, 1625[3]

Из протокола о розыске

После работы мы каждый вечер с ней плескались в бассейне молодежной ассоциации. Она могла плыть без конца, прямо как рыба, так что я не беспокоюсь насчет… Короче, думаю, с ней все в порядке. Рыбы разве тонут?[4]

Бетани Ки, помощница секретаря приемной комиссии, университет штата Миннесота

Он не был толстым ребенком, вовсе нет. Просто плотный такой. Кости у него были большие. Но иногда мне кажется, что отец ему внушил… внушил бедному…, ох… ну, что вроде как у него лишний вес. В шестом классе он подписался на диету из какого-то дурацкого журнала… Отец его дразнил не переставая. Совсем задразнил, можно сказать.

Элеонора К.Уэйд

Знаете, что я запомнил? Мух запомнил. Миллионы мух. Они-то большей частью и помнятся.[5]

Ричард Тинбилл

Приобщено к делу под № 3: фотография погибших комнатных растений

То, что осталось от 6—8 растений (1 герань, 1 бегония, 1 каладиум, 1 филодендрон, остальные не установлены)

Растительные ткани сильно разложились

Джон безумно любил отца. Вот почему, я думаю, он переживал издевки так болезненно… Он старался не подавать виду, как сильно его задевало, но я-то видела… Да, уж как любил этого человека. (Вы спрашиваете, любила ли я? Конечно.) Туго пришлось моему Джону. Он был слишком юн и не понимал, что такое алкоголизм.

Элеонора КУэйд

Приобщено к делу под № 4» результаты опросов общественного мнения 3 июля 1986 г.

Уэйд – 58%

Дерни —31%

Нет определенного мнения – 11%

17 августа 1986г.

Уэйд –21%

Дерки —61%

Нет определенного мнения – 18%[6]

Оползень – не то слово. Цифры видели? Три к одному, четыре к одному – прощай, карьера. Чистить сортиры в сраной индейской резервации и то теперь бы не выбрали… Я миллион раз, наверно, спрашивал, нет ли какой против нас зацепки, ну, грехи молодости или что… Ни слова. Нуль. Так дела не делаются. Скажете, я его предал? Хрена. Все с точностью до наоборот. Я ведь вкалывал как сукин сын, чтобы этого болвана протащить в сенат.

Энтони Л. (Тони) Карбо

Приобщено к делу под № 5-' фотографии (2 шт.)

лодочного сарая (вид снаружи) на Лесном озере

Приобщено к делу под № 6: фотографии 3 шт.)

«коттеджа Уэйда» (вид снаружи) на Лесном озере

Я уверена, что она катит сейчас куда-нибудь на междугородном автобусе. Будь я замужем за этим подонком, долго бы не раздумывала. Она же любила автобусы.

Бетани Ки, помощница секретаря приемной комиссии, университет штата Миннесота

Я не могу обсуждать эту тему.[7]

Патриция С.Гуд, сестра Кэтлин Уэйд

Наверняка что-то с мотором. Ведь там был старый «эвинруд», ломаный-чиненый. Ремень мог лопнуть, свечи полететь. Дайте срок, и она войдет прямехонько в эту дверь. Так и будет, вот увидите.[8]

Рут Расмуссен

Я тогда работала в «мини-марте», и вот однажды пришла эта пара, я им подала на стойке кофе, и вскоре у них вышла размолвка. Это длилось недолго. Она была явно не в себе. Вот и все, что я знаю.[9]

Майра Шоу, продавщица

Ведь жена политического деятеля, так что, конечно, мы уж расстарались. Только что не осушили это чертово озеро. Нет, я еще на этом деле крест не поставил. Каждый день ушки на макушке. Никогда нельзя заранее знать.[10]

Артур Дж.Лакс, шериф, округЛесного озера

Муженек ее на тот свет спровадил.[11]

Винсент Р. (Винни) Пирсон

Это полнейшая нелепость. Они любили друг друга. Джон и муху-то не мог обидеть.

Элеонора КУэйд

Проклятые мухи!

Ричард Тинбилл

3О природе потери

В четырнадцать лет Джон Уэйд потерял отца. Он был в школьном спортзале, отрабатывал броски по кольцу, и вдруг подошел учитель, обнял его за плечи и сказал: «Поди-ка прими душ. Твоя мама здесь».

Той ночью и много ночей потом главным, что чувствовал Джон, было желание убивать.

На похоронах он хотел убить всех, кто плакал, и всех, кто не плакал. Взять молоток, расколошматить гроб и разделаться с отцом за то, что посмел умереть. Но Джон был беспомощен. Он не знал, с чего начать.

В последующие недели, поскольку он был юн и полон горя, он пытался вообразить, что отец не умер по-настоящему. Джон вел с ним долгие разговоры – о бейсболе, о школе, о девочках. Поздно ночью в постели прижимал к себе подушку, словно она была отцом, и ощущал его близость. «Не умирай», – говорил он, и отец ему подмигивал: «Да уж чего там, потолкуем еще", и они вели долгие беседы о правильной постановке удара, о хорошем горизонтальном замахе, когда голову держишь высоко, плечи расправлены, и пускай бита делает свое дело. Чистое притворство, но оно помогало. И когда становилось совсем уж худо, Джон выдумывал замысловатые истории о том, как он спасает отца от смерти. Ни одной гипотетической возможности не упустил. Воображал, как прижимает губы к губам отца, вдувает изо всех сил воздух и заставляет сердце вновь заработать; воображал, как вопит ему в самое ухо, умоляя: «Ну пожалуйста, перестань умирать». Раз или два это чуть не сработало. «Ладно уж, – говорил отец. – Так и быть, перестану». Но не переставал, умирал все равно.