Читать книгу "Женщин обижать не рекомендуется - Валентин Черных"

-- Значит, ты -- Вера? -- спросила меня та, что не пошла с ними. Я вдруг ее вспомнила: она сидела в приемной отца в Министерстве.

-- А вы? -- спросила я.

-- А я -- Настя.

-- Значит, это вы увели мужа у моей матери, и это у вас его увела "мисс-92"?

-- Эта мисс -- большая сука, -- сказала Настя.

-- Не большая, а высокая. Метр восемьдесят пять, -поправила я ее.

-- Ладно, высокая, но и сука большая, прости меня, Господи, что плохо говорю о покойнице, -- Настя перекрестилась. -- Пошли, тут за углом есть бар, мне надо выпить.

-- Я останусь здесь, с отцом.

Мне, конечно, хотелось поговорить с Настей, но я уже давно не соглашаюся сразу. Я очень гордилась тем, что научилась говорить "нет".

-- Еще наостаешься. Им сегодня врачи занимаются. Нас сейчас выгонят и даже тебя не пустят. Попытайся после пяти, когда врачи уйдут по домам. С дежурными легче договориться. Пошли!

И я пошла. Мы зашли в совсем пустой бар. Бармен, а может быть, ученик бармена, парень лет восемнадцати в белой рубашке и галстуке-бабочке, читал за стойкой газету "Сегодня".

Настя выбрала столик в углу, из которого просматривался весь бар. Молодой человек не торопился.

-- Эй, подними задницу, -- сказала Настя. -- Дамы пришли.

Бармен отложил газету, подошел к нашему столику и положил меню перед Настей. Он в ней сразу признал главную и платежеспособную. Настя отодвинула меню ко мне. Я быстро пробежала его по цифрам: не по карману!..

-- Мне только минеральную, -- сказала я.

-- Я пригласила -- я плачу. Что будешь пить? Виски с содовой или джин с тоником?

-- Минеральную.

-- Два джина с тоником, два салата из крабов, орешки.

Бармен смотрел на Настю, как смотрят ученики, если у тебя что-то не в порядке с одеждой. Я тоже посмотрела на нее. Лучи солнца освещали ее, свободная кофта просвечивала ее довольно большую грудь.

-- Как тебе моя грудь? -- поинтересовалась Настя.

-- Класс! -- тут же ответил бармен.

-- Ну, может быть не совсем классической формы, но еще вполне.

-- Вполне, -- подтвердил бармен.

-- Топай, -- приказала Настя. -- Каждая минута задержки -это уменьшение чаевых.

Бармен быстро двинулся к стойке.

Мне все больше нравилась Настя.

-- Насколько серьезно с отцом? -- спросила я.

-- Твой отец -- сукин сын, -- ответила Настя.

-- И он тоже? -- спросила я.

-- Да. Я вызвала Гузмана. Иван доверяет только своим. Гузман говорит, что будет операция на позвоночнике. У Ивана травма позвоночника и отнялись ноги. Гузман ему говорит, если не будет осложнений, через полгода встанешь на ноги.

-- А если будут осложнения? -- спросила я.

-- То же самое спросил и твой отец. Гузман ему ответил: "Рузвельт, передвигаясь в коляске, три срока был Президентом США, а твоя компания -- не Соединенные Штаты". И знаешь, что спросил Иван?

-- Что?

-- Ладно, говорит, пусть ноги не двигаются, а член будет двигаться? Сукин сын. Еще жену не похоронил, а уже о своем члене думает.

Я не заметила, как выпила джин с тоником, но почувствовала, что у меня уже появилась плавность в движениях: я утром выпила только кофе, и алкоголь уже начал действовать.

-- И что ответил Гузман? -- спросила я.

-- Что будет двигаться!

-- А что ответил отец?

-- Что тогда нет проблем.

-- Может быть, так оно и есть.

-- Может быть, -- согласилась Настя. -- Давай еще по одному джину!

-- Я уже плыву. Пропущу.

-- Сынок! Принеси еще один джин, -- попросила Настя. -Может, в последний раз гуляю. Будильник меня уволит первой.

-- А кто такой Будильник?

-- Первый, он же главный заместитель Ивана. Это он выразил тебе сочувствие. Я его ненавижу.

-- А мне он понравился.

-- А ты заметила, как он на тебя смотрел?

-- Как?

-- А никак. Как на табуретку. Такие на учительницах не женятся.

-- И зря. Многое теряют. А почему он Будильник? Он всех будит?

-- Потому что он точен, как будильник. Он не человек. Он механизм. У него все по расписанию. Понедельник -- теннис и сауна. Вторник и среда -- театр или консерватория. Четверг -библиотека.

-- Он и читает? -- вставила я.

-- Он пишет диссертацию. Пятница -- ночной клуб. Субботу и воскресенье он проводит за городом, но никто не знает, где и с кем. Он меня ненавидит.

-- За что?

Бармен принес джин с тоником. Я попросила бутерброды. Бармен принес с осетриной. Я считала быстро -- на кофе у меня денег уже не оставалось.

-- За что? -- повторила я.

-- Потому что я когда-то спала с Иваном, потому что я с Иваном на "ты", потому что, прежде чем принять решение, Иван советуется со мной.

-- И поступает, как советуете вы? -- спросила я.

-- Да.

-- Тогда посоветуйте, чтобы отец уволил Будильника, и никаких проблем.

Настя внимательно посмотрела на меня. Я ей улыбнулась. Я всегда улыбаюсь, когда говорю гадости.

-- А ты, наверное, сучонка? -- предположила Настя после небольшой паузы.

-- Конечно, -- согласилась я. -- Но немного. А вы?

-- Когда-то я была большой сукой...

Мен заносило, я этого совсем не хотела, Настя мне нравилась, и я ей об этом сказала:

-- а вы мне нравитесь.

-- Не скажу, что я от тебя в восторге, -- ответила Настя, -- но дело с тобою, наверное, можно иметь. Ты не такая уж мышка, как показалось вначале.

-- Это вы об одежде?

--И об одежде тоже.

-- Учительницы, как разведчики, не должны веделяться, иначе ученики будут тебя не слушать, а разглядывать. От меня очень пахнет алкоголем?

Настя открыла сумочку, достала коробочку и вытряхнула из нее небольшую пастилку:

-- Пососи. Отбивает запах. Держу для ГАИ.

-- А вы за рулем?

-- Всегда, -- ответила Настя.

-- Сейчас, может быть, не стоит садиться за руль? -предположила я.

-- Два джина -- это меньше моей нормы. Я не сужусь за руль после пяти.

Я достала кошелек и начала отсчитывать половину.

-- В следующий раз заплатишь, -- сказала Настя.