Читать книгу "Путешествие мясника. Роман о семейной жизни, мясе и одержимости - Джули Пауэлл"

Я закрываю витрину, выпрямляюсь и оказываюсь нос к носу с одной из этих. Подобные женщины с вздернутыми бровями и презрительно раздувающимися ноздрями время от времени заглядывают в нашу лавку, и вид у них при этом такой, словно они случайно забрели в отхожее место в лагере для беженцев. Вегетарианки или просто не в меру брезгливые, они, если какая-нибудь надобность заставляет их заглянуть в наш храм сырого мяса, считают обязательным всячески демонстрировать крайнее неодобрение и даже ужас. Мне при общении с ними с трудом удается сохранять вежливость.

— Здрас-сьте, что желаете?

— Две куриные грудки без костей, пожалуйста.

Этим всегда нужны куриные грудки без костей.

— К сожалению, сегодня есть только на косточке.

Женщина шумно вздыхает, что, вероятно, должно выражать возмущение, а я не особенно стараюсь скрыть злорадство. Конечно, я вполне могла бы снять для покупательницы филе. Теперь я уже очень ловко умею отделять податливое белое мясо от кости грудины. Но мне противна сама мысль о вялой куриной плоти без кожи и костей и о вялых безжизненных женщинах, которые ею питаются. Потому-то я и не работаю за прилавком: мое умение обращаться с клиентами оставляет желать лучшего.

— Что ж, значит, придется взять с косточкой, — цедит она.

Я отворачиваюсь, чтобы надеть пару перчаток из латекса.

— П-простите…

Поднимая глаза от подноса с грудками, я вижу искаженное ужасом лицо покупательницы. Дрожащим пальцем она прикасается к своей скуле:

— У вас тут, на щеке…

Я вспоминаю о засохшем кровавом мазке и не без удовольствия представляю себе, как выгляжу в ее глазах: дикое, плотоядное существо с буйными прядями, выбивающимися из-под широкополой кожаной шляпы. Хорошо бы сейчас оскалить зубы и продемонстрировать покупательнице окровавленные резцы. Вместо этого я неторопливо снимаю только что натянутые перчатки и любезно улыбаюсь.

— Наверное, будет гораздо лучше, если вас обслужит Джесс. — Я киваю в сторону высокого очкастого юноши в бейсболке, моющего руки у раковины. — Я пока немного не в порядке.

Для убедительности я кручу перед носом у женщины руками, демонстрируя прилипшие к ним подозрительные брызги, запекшуюся под ногтями бурую корку и окровавленный кожаный браслет. Она вздрагивает, а я еще раз улыбаюсь, показывая все зубы, разворачиваюсь на каблуках и ухожу.

В кармане опять начинает вибрировать сотовый, и я достаю его, даже не вспомнив о грязных руках, которыми только что пугала покупательницу. Все равно к концу дня моя шляпа, кроссовки, обручальное кольцо, карманный компьютер и айпод, бравурно исполняющий мелодию из репертуара «Модест Маус», неизбежно покроются слоем мелких ошметков мяса и жира.

Пришла эсэмэска. Разумеется, от Эрика. «Как дела?» — интересуется он. Я работаю в мясном магазине «Флейшер» уже больше года, то и дело приношу домой мясо, и все-таки муж никак не может понять, что я здесь делаю и почему это для меня так важно. Он скучает, ему одиноко. Мне тоже. Но пока я не хочу отвечать.

Вместо этого я делаю небольшой перерыв. Уже четыре часа, значит, на кухне ждет кофейник со свежим кофе — уже третий за этот день. За время работы в лавке я превратилась в заядлую кофеманку. И дело тут не только в том, что без периодической подзарядки кофеином мне было бы трудно выдержать весь долгий день на ногах. Пожалуй, гораздо важнее то, что о горячую кружку можно согреть пальцы, закоченевшие от возни с ледяными тушами, и дать отдых распухшей руке, которая несколько часов подряд втыкала нож в сочленения костей и потом с усилием поворачивала его, разрывая ткани.

Я наливаю себе полную чашку и, сжимая ее между ладонями, прислоняюсь к кухонному столу. Из булькающей на плите кастрюли доносится упоительный чесночный запах сегодняшнего супа. Я открываю крышку и половником зачерпываю небольшую порцию на пробу. Душистая, сдобренная пряностями свинина. Посоле. Суп прогревает меня до самой глубины, там, куда не достает даже кофе. Я грею руки о чашку и, устало щурясь, смотрю на оставшийся на разделочном столе кусок печени, гладкий и блестящий, будто речной камень.

Те из вас, кто знаком с криминальной историей XIX века и слышал о Джеке-потрошителе, возможно, знают, что, согласно одной из версий следствия, по профессии он был мясником. По-моему, это вполне логично, и я даже могла бы немного развить эту теорию. Лично я, например, нисколько не сомневаюсь, что, возникни у меня желание извлечь печень у какого-нибудь прохожего, я бы справилась с этим с хирургической точностью. Более того, признаюсь, что в определенном смысле я могу себе представить, каким образом у кого-то может возникнуть такое желание. Только поймите меня правильно: я не собираюсь оправдывать убийство проституток и разделывание их трупов ни как хобби, ни как основное занятие. Но если в убийстве я вижу только проявление неистовой страсти к разрушению и безумие, то последующее препарирование трупа представляется мне отчаянной и нелепой попыткой вернуться к нормальности, разложить все по местам, соединить, как было, или хотя бы понять, как это было соединено. Когда я любуюсь на багровый срез лежащего на столе органа, такого загадочного и гармоничного, исполненного симметрии, гладкого и блестящего, то чувствую, как в душе воцаряется мир.

Мои пальцы посинели от вечно царящего здесь холода, поясница разламывается, руки ноют, а в холодильной камере висит партия свиных полутуш, которые мне надо разделать за три часа, оставшиеся до закрытия магазина. Я улыбаюсь, глядя в чашку. Я сейчас очень далеко от дома. Я сейчас именно там, где хочу быть.

Часть первая

Ученица

…И будто шепчет:

«О, прильни ко мне, мы части целого,

Мы разные, но симметричны».

The Decemberists, «Red Right Ankle»

Когда же ты, наконец, поймешь это, Би? Жизнь истребителя вампиров очень простая. Хочу. Беру. Владею.

Фэйт, персонаж сериала «Баффи — истребительница вампиров»

1

Любовь и мясная лавка
Полутора годами раньше, июль 2006 года

Наверное, я слишком долго живу в этом городе, раз вместе с прочими чертами коренного ньюйоркца успела заразиться необъяснимым презрением к штату Нью-Джерси. Я даже некоторое время сомневалась, перед тем как отправиться сюда. Тем не менее сейчас я еду по шоссе 202 и любуюсь неожиданно симпатичным пейзажем с пологими холмами и заброшенными амбарами. Мобильный здесь не ловит, что приводит меня в состояние, близкое к панике, — еще одна чисто нью-йоркская дурь. Я то и дело бросаю тревожные взгляды на экран в надежде, что появится название сети, но пока без всякого толка.

Окна в машине опущены, и, вместо выхлопных газов и кислых химических испарений, успевших пропитать весь салон до съезда с автострады, я с наслаждением вдыхаю ароматы клевера и скошенной травы. Эти запахи успокаивают меня. Я стараюсь дышать поглубже.

Предыдущие несколько месяцев дались мне нелегко.