Читать книгу "Эмигрантка в стране магазинов - Диана Луч"

* * *

Не лишним будет заметить, что никто до отъезда не объясняет нам, будущим эмигрантам, на какие средства мы там, за границей, будем существовать. Сразу вспоминается типичное высказывание новоиспеченных мамочек: «Как же тяжело с ребенком, а ведь нас об этом никто не предупреждал…» Лично я отреагировала бы на вышесказанное следующим образом: «Если вы, мамуля, до его рождения все свое свободное время посвящали пролеживанию дивана, то тогда, безусловно, в родительницах вам будет ой как непросто». Аналогичным образом этот самый принцип «деятельности – бездеятельности» распространяется и на эмигранта. В абсолютном большинстве случаев оказавшемуся за рубежом гражданину совершенно нереально надеяться на то, что там он сможет реализовать прекрасно функционировавший у себя на Родине план А, прежде всего потому, что в своей стране у него не было языкового барьера, а на изучение одного-двух европейских языков, которыми ему предстоит свободно овладеть, разумеется, уйдет не один год. Словом, дорогой мой соотечественник, решивший попытать счастья за рубежом, постарайтесь на меня не обижаться, а лучше примите к сведению следующий совет. Забудьте о вашей российской профессии, поскольку маловероятно, что в Европе вас на такую работу примут, а если это и произойдет, то не сразу, а лет так через пяток или десяток, и то, если вам очень повезет, а задумайтесь-ка лучше о том, что еще вы умеете хорошо делать. Сразу скажу, что занятия вроде ковыряния в носу или коллекционирования марок в данном случае не подходят. В Европе вам будет необходим план Б, В, Г, Д, и О-Пэ-Рэ-Сэ-Тэ, без которого вы просто-напросто пропадете, и возможно, в трудную минуту рядом с вами не окажется никого, кому захочется вас спасти. Некоторые сразу возразят: «А между прочим, именно в европейских странах прославились многие непризнанные в своем Отечестве гении!» Да, я в курсе, так оно и было. Повторяю: «Было». Как в свое время пропела С. М. Ротару в своей песне: «Было-было-было-было, но прошло, о-о-о, о-о-о…»

Хотя есть и исключения из этого правила, одним из которых является область искусства. Другими словами, оно может превратиться для вас в тот самый план Б, став основным источником доходов, учитывая, что в Европе для создания бессмертных произведений от вас не потребуется обладать художественными навыками или большим талантом. В настоящее время там на пике моды концептуальная живопись. И если вы готовы заявить во всеуслышание о своей артистической индивидуальности, то примите, пожалуйста, к сведению то, о чем я поведаю вам чуть ниже. Уж по европейским странам-то я поездила и по их музеям и выставкам походила. Мы же, россияне, без этого не можем. Они, европейцы, изучают нас по количеству выпитого, а мы их – по искусству. Традиция у нас такая, нормальная многовековая культурная традиция. Кстати сказать, лично я обожаю на свой лад интерпретировать живопись и сначала позволяю ей себя поглотить, а затем растягиваю, насколько это возможно, момент наслаждения растворением в искусстве. Помню, однажды в московском Пушкинском музее я попала на выставку то ли канадского, то ли австралийского художника, который писал цветы и только цветы. И так он развил в своей живописи цветочную тему, что, при взгляде на любой нарисованный им цветок, к примеру, самую обычную хризантему, казалось, будто у нее были и чувства, и ум, и характер, и что это вовсе не объект неживой природы, а самый настоящий, немного загадочный, цвето-человек. Вот роза, плачущая навзрыд. Поведай мне, милый цветочек, что с тобой стряслось? На другом полотне ромашка смеется вовсю, сотрясаясь от заливистого хохота своим белоснежным обрамлением, все у нее хорошо, и она хороша, и сама об этом знает. А фиалки настороженно смотрят, будто не доверяют, прищурились малюсенькими лепестками, всех вокруг изучают, и от этого «бр-р-р!», мороз по коже. В итоге, посмотрев на множество работ мастеров современного искусства в Европе, я сделала для себя следующее открытие. Оказывается, не имеет никакого значения, если до сотворения выставленного в музее шедевра его автор не написал ни одной картины и не изваял ни одной статуи. Самое главное для артиста – это решиться таковым стать, а затем уже не спеша, так сказать, в процессе, постепенно вырабатывать свой собственный оригинальный стиль. Причем еще не известно, какая из его работ в дальнейшем получит наибольшую популярность: первая или последняя. Помню, как на одном из конкурсов современного европейского искусства известному артисту дали главную денежную премию за работу, относившуюся к группе проектов «Арт-модерн». Перед входом в зал его артистического проекта стояла девушка, которая обязывала всех посетителей предъявить ей документы, удостоверяющие их личность. При этом ее задачей было как можно дольше морочить им голову. «А это точно ваш паспорт? – допытывалась она. – Что-то вы в нем на себя не похожи. А у вас другой документ есть? Водительские права или читательский билет? Кстати, они у вас не просрочены? Я вижу, тут что-то затерто на строке о сроке годности…» Затем эта «милая» девушка просила посетителей выставки вывернуть карманы своей одежды и в течение нескольких минут проверяла их пикающим аппаратом на наличие оружия и взрывчатых веществ. И когда, по завершении длительного досмотра с пристрастием, посетители, наконец, попадали в зал, то, к их удивлению, кроме голых стен, покрашенных белой красочкой, там ничего не было. В этом, собственно говоря, и заключался смысл проделанной артистом работы, за которую ему и дали первую премию: «Главное в искусстве – не результат, а идея, то бишь мысль, которая, как известно, нематериальна».

Так вот, будущие артисты, решившиеся на эмиграцию, исходя из всего вышесказанного, могу посоветовать вам только одно. Работайте в данном направлении, поскольку, с точки зрения европейцев, это и есть настоящее искусство. К слову сказать, практически на всех конкурсах живописи в европейских странах побеждали одна на другую похожие картины, представлявшие собой пятно в виде плевка или экскремента, размазанных по огромному полотну. Мне же смотреть на все это было как-то неловко, поскольку я всегда полагала, что настоящий художник пишет свои картины прежде всего душой, а не кистью, и, как следствие, при виде очередного гигантского серо-буро-малинового пятна на холсте, в четыре метра высотой, неизменно задавалась вопросом: «Ну и что прикажете мне про душу такого художника думать?» Впрочем, для европейских критиков искусства был важен не визуальный аспект живописной работы, а прежде всего концептуальный, как правило, представлявший собой письменное разъяснение на десяти страницах мелким шрифтом, в котором подробно излагалась идея автора по поводу «абсурдности хаоса в его четвертом вселенском измерении» либо «современной антропологии в рамках экологической позиции, основанной на историческом аспекте мироздания». Скорее всего, подобные разъяснения служили для того, чтобы ни один критик не осмелился отрицательно охарактеризовать представленный на его суд объект современного искусства. И чем запутанней выглядела концептуальная часть, тем больше у ее автора было шансов попасть в список гениев, создающих истинные шедевры. К примеру, в одно из посещений известного европейского музея мне довелось побывать на выставке работ знаменитого современного художника, картины которого выглядели следующим образом. На огромных полотнах красовался ряд грязноватых и аляповатых пятен, количество которых прогрессивно увеличивалось. На первом полотне их было два, на втором – пять, на третьем – восемь, и так до пятнадцати пятен. Кстати, как вы думаете, как звучало название этой серии картин? Данный шедевр современной живописи назывался «Испанская коррида»! Хотя, по правде говоря, с таким же успехом автор мог бы назвать ее «Бородинской битвой», «Ежегодным праздником сыра рокфор», «Сохнущим на веревке нижним бельем», «Воришкой, улепетывающим от полицейских» и т. д. и т. п.