Читать книгу "Мультики - Михаил Елизаров"

Недавняя драка за гаражами точно освободила меня от какого-то внутреннего телесного зажима.

Я сразу двинул Алферову в челюсть. Он был длиннее меня чуть ли не на две головы, мой кулак пришелся ему в подбородок, второй удар левой в скулу развернул его, Алферов согнулся и как-то надолго замер. Я подождал секунд десять и понял, что он просто боится, что я ударю его еще раз, и потому благоразумно изображает этот скрюченный нокдаун. Злость моя прошла. Я украдкой посмотрел на Новикову, но не увидел ни восхищения, ни хотя бы удивления от моего мужского поступка, а лишь одно недоумение. В этот момент в класс вошла наша географичка и по совместительству классная руководительница Галина Аркадьевна — жгуче-чернявая тетка, поджарая, со звонким собачьим горлом. Я знал, что Алферов ее любимец. Услышав знакомый властный голос, Алферов медленно распрямился. Уголок его рта был густо испачкан кровью, будто он неопрятно давился вареньем.

— Женя, что случилось, кто тебя ударил?! — Географичка схватилась руками за его лицо и внимательно осмотрела, словно упавшую вазу. — Зубы покажи, зубы целы?! — Алферов послушно, как лошадь, задрал верхнюю губу. Потом, по чьей-то подсказке, Галина Аркадьевна кинулась ко мне, схватила за воротник, точно нашкодившего первоклассника, и начала трясти: — Как ты посмел учинить драку?! Отвечай!

Я тихо, но жестко произнес:

— Галина Аркадьевна, уберите от меня руки. — Мы встретились глазами, и она благоразумно отпустила мой воротник.

— Рымбаев, выйди со мной! — лающе скомандовала она.

Мы оставили за дверью гудящий класс, через полминуты мимо нас проковылял Алферов — наверное, в туалет или в медпункт.

Галина Аркадьевна проводила его поворотом головы, а затем сказала:

— Рымбаев! Без году неделя в новом коллективе — и уже драка… — Она сурово смотрела через увесистые стекла роговых очков. — Рымбаев, ты хоть соображаешь, что несколько минут назад ты зверски избил своего одноклассника?! Ты же мог его искалечить! — Она смерила меня критическим прищуром: — К сожалению, я понимаю причину твоей злобы — это зависть к более красивому, способному товарищу… — Поджала губы, покачала головой, словно действительно меня раскусила. — Растешь мерзавцем, Рымбаев! По-хорошему, мне надо было бы вызвать милицию…

Она говорила, а я читал в ее взгляде, что я более чем средний ученик, что у меня самые заурядные родители, и сам я низкорослый и невзрачный и оттого злой, и фамилия у меня Рымбаев. И еще я вдруг понял, какая она чудовищная махровая дура.

— Я не знаю, где ты раньше учился, но заруби себе на носу, — Галина Аркадьевна потыкала наманикюренным ногтем себе в горбинку на крупной переносице, — в нашей школе тебе никто не позволит хулиганить. Передай отцу, что я жду его в любой день на этой неделе…

Не скрою, избиение Алферова принесло мне некоторую популярность в классе. Ко мне не то чтобы потянулись, но отношение в корне изменилось. Алферов и его ординарцы подбивали класс на бойкот, но эта затея провалилась из-за того, что меня окружало не молчаливое презрение, а безмолвное уважение перед силой. Тем более вскоре на уроке физкультуры я подтянулся на турнике сорок раз и пробежал три километра с лучшим результатом по школе. Физрук не мог на меня нарадоваться и сказал, что отправит на районные соревнования.

После беседы с «классной» папа меня не ругал, но было видно, что он очень расстроен моим поведением. Ночью я слышал, как родители долго шептались, обсуждая мое будущее, и вздыхали.

Дворовые знакомцы с подачи Леща называли меня Карманный Рэмбо или просто Рэмбо, реже Германом. А кто такой Рэмбо, я узнал, когда через пару недель впервые сходил в видеосалон и посмотрел «Первую кровь». Новая кличка и образ, связанный с ней, меня вполне устраивали, особенно без приставки «карманный».

Почти каждый вечер я шел за гаражи пообщаться с новыми товарищами. Меня уже никто не задирал — я стал своим и подрался всего только один раз со старшим пацаном по кличке Шайба. Мы курили, я сплюнул на землю, а ветер отнес плевок Шайбе на кроссовок. Шайба грубо сказал, чтобы я плевок вытер. Я отказался, потому что попал-то я не нарочно. Шайба подошел ко мне и размазал плевок о мою штанину. Я не раздумывая съездил Шайбе в челюсть. Шайба был сильнее меня и второй год занимался дзюдо, но, как выразился Борман, «Шайба отхватил пиздюлей по всему периметру». Но это был единственный случай такой междоусобицы. Позже Шайба согласился, что был неправ.

Лещ и Борман уже отслужили в армии, вроде нигде не работали, хотя Лещ говорил, что он и Борман «держат кооператив». Лещу было двадцать два, а Борману двадцать один. Я не могу сказать, что они верховодили всеми. Единой компании не существовало. Лещ и Борман были сами по себе, и все считались с их старшинством и авторитетом. Моими ровесниками были Боня и Саша Тренер. Серега Козуб — он, кстати, единственный, у кого кличка совпадала с фамилией, мы его так и звали «Козуб» — учился в девятом. Именно от Козуба, Тренера и Бони я отмахивался в тот первый вечер нашего знакомства, когда сломал нос Шеве. Все четверо — Боня, Тренер, Козуб и Шева — были из моей школы. С ними я сошелся наиболее близко.

Шева оказался на год старше меня, но учился вообще в седьмом, потому что дублировал пятый и шестой классы из-за неуспеваемости. Шайба был в девятом, но не в нашей школе, а в сто тридцать восьмой, что за универсамом. Лысый и Куля учились в радиотехническом техникуме, Лысый на втором курсе, а Куля на третьем. Из сто тридцать восьмой на гаражи приходили еще двое: Паша Конь и Тоша. Они были в десятом классе и общались попеременно то с Лысым и Кулей, то со мной, Боней, Шевой, Тренером, Козубом и Шайбой.

Через несколько дней после моей первой драки я встретил в школе Шеву. Нос ему вправили, и мы быстро помирились — на своих Шева зла не держал. Вскоре я узнал, что у Шевы глухонемая мать, что он из многодетной семьи и поэтому может по талонам бесплатно питаться в школьной столовой. Ходил он всегда в затрепанной форме, из обуви у него до зимы были кеды. Шева, наверное, слегка отставал в умственном развитии, я однажды подглядел, как он делал домашнее задание по алгебре, что-то вычитал: так он даже не записывал цифры, а рисовал ряд палочек, зачеркивал вычитаемое число и снова пересчитывал палочки — Шева так и не научился считать в столбик!

Мы как-то сидели на ящиках, и Боня рассказывал анекдот:

— Пацан малой ведет телку на веревке, его спрашивают: «Куда идешь?» — «Телку к бычку веду». — «А что, папка сам не может?» — «Папка-то может, но бычок с пользой выебет!»

Шева смеялся громче всех, а затем добавил:

— Вот ведь телка какая тупая, согласилась с бычком…

— В смысле? — опешил Куля.

— Ну, телка могла же сказать пацану малому: «Ты че, я не пойду, я лучше с обычным мужиком поебусь, чем с быком».

— Шева! Это не телка тупая, а ты тупой! — Куля оглушительно заржал, а за ним и все остальные.

— Видишь ли, Шевочка, — издевательски говорил тогда Лещ, — тебе это будет сложно представить, но «телка» — это не только девушка, но еще и корова!