Читать книгу "Экскурсия на тот свет - Татьяна Луганцева"

Сидящая сейчас напротив него женщина в элегантном черном платье, безупречно подчеркивающем идеальные формы, была невероятно красива. «Такой женщине пошел бы яркий маникюр и красная помада», – подумал Мэтью Валентинович. Но он заметил, что ногти женщины были покрыты бесцветным лаком, а губы очень красивой формы и вовсе без помады. На вид ей можно было дать не больше тридцати, хотя он уже знал, что ей тридцать шесть. Самыми выдающимися у красотки были глаза – бездонные холодные озера, куда не может проникнуть даже лучик солнца. Они не прощупывали тебя, а пронзали насквозь, словно рентген. В силу специфики своей работы Мэтью Валентинович никогда не испытывал ни волнения, ни смущения, но сейчас у него не хватало духа заглянуть в эти глаза.

Если бы Мэтью Валентинович всмотрелся в лицо этой женщины, то наверняка заметил бы один маленький шрам, пересекающий ее тонкую, красивую бровь, и второй – возле верхней губы, делающий выражение ее лица несколько пренебрежительным. Что самое удивительное, эти шрамы абсолютно не портили женщину, а, наоборот, придавали ей некоторую пикантность. Взгляд психиатра блуждал по тонкой, длинной шее, которую украшала дорогая длинная цепочка, уходящая в глубь соблазнительного декольте. Мэтью Валентиновича бросило в жар, и он, смахнув со лба влажную прядь волос, поспешно отвел взгляд от Анжелики. А это была именно она.

Второе кресло для посетителей занимал следователь по особо важным делам Игорь Владимирович Вдовушкин. Они с главврачом были давними знакомыми. Дело в том, что к Мэтью Валентиновичу нередко обращались люди из компетентных органов для проведения психиатрической экспертизы самых матерых преступников. Одним из них был и следователь Вдовушкин. Правда, в этот раз его просьба была несколько иная и весьма необычная.

– Я должен буду узнать о вас все, – обратился Мэтью Валентинович к Анжелике.

– Легко, – улыбнулась она.

– Вы должны ответить на все мои вопросы.

– Пожалуйста. – Анжелика была немногословна.

– С самого детства, – добавил Мэтью и наконец-таки осмелился посмотреть ей в глаза.

– Ну, если с самого детства… боюсь, вам самому не очень понравится, – сказала Анжелика.

– Я общался со многими людьми, которые в детстве стали жертвами насилия, и если вы тоже…

– И я тоже, но со мной это проделывал ваш отец, – спокойным тоном заявила Анжелика.

Психиатр похолодел.

– Вы же Мэтью Валентинович Туманов? Сын Валентина Михайловича Туманова? Из-за того скандального дела ваш отец и застрелился. Не могу сказать, что мне жаль, но я не злобствую. Я считаю, что, чем меньше люди трогают друг друга, тем лучше.

Мэтью Валентинович собрал всю волю в кулак.

– Участие моего отца не было до конца доказано… Хотя все говорило, что он имел к этому отношение.

– Я одна могла доказать, что он принимал активное участие…

– Каким образом?

Анжелика положила руки на стол и придвинулась к психиатру. Золотая цепочка колыхнулась в глубоком разрезе.

– На правой руке вокруг большого пальца у него была татуировка: «Фортуна улыбается смелым». Вам должно быть об этом известно. Откуда бы я могла это знать?

Мэтью Валентинович побледнел.

– Почему же тогда другие жертвы не указали на этот факт? – Он почувствовал себя загнанным в угол и цеплялся за последнюю надежду.

– Я одна не закрывала глаза, когда меня мучили! – ответила Анжелика.

– Почему?

– Так мне было легче, я всегда знала, когда это закончится.

Она встала. Нисколько не стесняясь мужчин, расстегнула молнию на платье и, обнажившись, повернулась к психиатру спиной. Мэтью Валентинович, не мигая, уставился на многочисленные шрамы от ножевых порезов и ожогов.

– Одевайтесь, никто не сомневается, что вы говорите правду, – стушевался он.

Анжелика оделась и села в кресло, закинув ногу на ногу.

Психиатр был выбит из колеи.

– Вы извините… я… – Он схватил пачку сигарет, но потом положил ее на место.

– Вы курИте-курИте, – предложила Анжелика. – Вижу, что хочется.

– А вы?

– Нет, спасибо… Избавилась от этой привычки, – улыбнулась она. – Я понимаю, вы все эти годы надеялись, что отца оболгали… А тут я!

Мэтью Валентинович закурил. Глаза внезапно защипало – то ли от сигаретного дыма, то ли это слезы наворачивались. Он долго и внимательно смотрел на Анжелику, после чего произнес:

– Можно на эту ситуацию и с другой стороны посмотреть. Я мучился, что ни в чем не повинный человек из-за такого жуткого оговора покончил жизнь самоубийством, то есть совершил смертный грех. А тут оказывается, что не был он чист душой, вот и решил наказать себя сам. Но вы пришли сюда не из праздного любопытства – посмотреть на сына маньяка.

– Вы просто не увидели интереса в моих глазах, – хитро улыбнулась Анжелика. – Но вообще, вы правы. Мне это совсем не интересно. И если бы не Игорь Владимирович…

– Да! – Следователь откашлялся. – Анжелика Александровна – очень важный для нас консультант. И, понимая, как много она перенесла в жизни, я бы лично никогда не пошел на это. Но руководство обязало, и вот…

– Итак, мы выяснили, что мой отец был маньяк. Хотя меня он любил и мечтал, чтобы я стал врачом.

– Папа проводил параллели? Злое и доброе вмешательство в человеческое тело? – спросила Анжелика. – Вы должны были искупить его грех?

– Глубоко копаете.

– А чего хотели вы лично?

– У вас потрясающий напор, но иногда это может быть защитной реакцией, – отметил Мэтью Валентинович. – Впрочем, я отвечу, у нас ведь диалог. Больше всего я хотел стать клоуном. Ну а кем еще? Когда у тебя папа директор цирка! Я-то думал, что мне все дороги открыты… Я дневал и ночевал в цирке, скакал на лошадях, жонглировал, участвовал в номерах иллюзионистов… А потом… После смерти отца я уже не мечтал о цирке, а пошел в медицинский.

– Так мы оба жертвы! – воскликнула Анжелика. – Вы не обращались к специалисту?

– Нет… – рассмеялся Мэтью Валентинович. – Теперь ваше детство…

– Хорошо, – кивнула Анжелика. – Баш на баш. Жертвой издевательств я стала по нужде, ради братика. – И она рассказала о своей жизни, о неработающем и пьющем отце, об измученной матери, у которой даже не было молока.

– В шесть лет такая ответственность за жизнь брата? – покачал головой следователь. Он давно был знаком с Анжеликой, но таких подробностей ее жизни не знал и был сильно удивлен.

– Такое бывает, когда ребенок не может рассчитывать на других членов семьи. Тогда старший брат или сестра берет над младшим ответственную роль папы и мамы, – пояснил Мэтью Валентинович. – Позднее это нередко переходит в гиперопеку.

– Мой брат уже тридцать лет лежит в вашей психиатрической больнице в состоянии «овоща».