Читать книгу "Снежный киллер - Алексей Макеев"

– Дело в том, что вчера вечером Игорь ушел кататься – и не вернулся. Мы, конечно, отправились его искать. Подъемники уже не работали, но мы уговорили администрацию их включить. Поднялись на гору, прошли весь спуск – нигде никаких следов. Он словно сквозь землю провалился! Я, естественно, позвонил в полицию в Тырныауз. Сегодня утром они приехали, снова начали искать… и нашли его в стороне от трассы, под скалами.

– Разбился? – спросил Гуров.

– Да, – кивнул Абуладзе. – Упал с высоты свыше ста метров.

– Это, конечно, очень печально, – сказал Гуров, – но я не понимаю, чего вы хотите от меня. Налицо явный несчастный случай. Расследовать тут, как я понимаю, нечего.

– Вот и полицейские так говорят, – кивнул Абуладзе. – Не хотят возбуждать дело, не хотят ничего проверять, ничего расследовать. Даже вскрытие проводить отказались. Выписали свидетельство о смерти – и все. «Везите, – говорят, – вашего покойника в Москву и спокойно предавайте тело земле».

– А вы с ними не согласны?

– Категорически не согласен! – решительно заявил Абуладзе. – Поймите, с Игорем не могло такого случиться! Просто не могло! Он отличный спортсмен… был… Всегда отличался крепким здоровьем. Ну, конечно, небольшие недомогания случались – все-таки ему было шестьдесят три. Простата пошаливала, сердце иногда давало о себе знать. Но это все в пределах нормы. Никогда с ним не было никаких обмороков, помрачений сознания. Я сегодня, уже при свете дня, еще раз поднялся наверх, нашел то место, где он сошел с трассы и свернул к скалам. Убедился, что разметка трассы в порядке, ее хорошо видно. Чтобы попасть на скалы, ему надо было пройти около трехсот метров совершенно в другую сторону. И он их именно прошел, а не проехал на лыжах – снег там относительно мягкий, и следы видны. Почему он снял лыжи, почему свернул в сторону? Все это совершенно необъяснимо! И я хотел бы, чтобы вы в этом разобрались.

– Но, возможно, ваш знакомый сам принял такое решение, – пожал плечами Гуров. – Бывают, знаете, такие ситуации, когда человек, даже вполне успешный, решает, образно говоря, снять лыжи. Может, он сам выбрал этот путь к пропасти?

– Этого не может быть! – убежденно воскликнул Абуладзе. – Он человек исключительно жизнелюбивый, целеустремленный. Никогда у него не было всяких там мрачных мыслей, размышлений о тщете всяких усилий… Наоборот! Когда у его дочери возникло такое настроение – это несколько лет назад было, – Игорь бросил все силы, все сделал, чтобы вытащить ее из этого болота. И вытащил! Сейчас Ксюша – совершенно нормальная девушка, жизнерадостная, как и ее отец… был… Нет, я не могу, не могу к этому привыкнуть! – словно извиняясь, воскликнул Абуладзе. – Не мог Игорь совершить самоубийство! Прошу вас – расследуйте это дело! Вы здесь живете, отдыхаете. Ведь вы можете часть своего времени потратить на изучение обстоятельств гибели Игоря? Я не хочу заводить речь о вознаграждении…

– И не заводите, – сказал Гуров.

– Но какие-то расходы неизбежны. Например, вскрытие. Экспертиза. Возможно, вам потребуются помощники. В общем, любые расходы будут оплачены.

– Но вы ошибаетесь, – сказал Гуров. – Насчет того, что я здесь отдыхаю. Тут жене пришла телеграмма, ее срочно вызывают в Москву. Мы сегодня в обед уезжаем.

– Вот как… – медленно произнес Абуладзе. Вид у него был растерянный. Он был похож на человека, опоздавшего к поезду. – Значит, это убийство так и останется не раскрытым…

– Почему вы считает, что это было убийство? – спросил Гуров.

– Но я же вам говорил! В несчастный случай я не верю. Для него не было никаких причин. Видимость вчера была отличной, у Игоря было прекрасное зрение. Он не мог выкатиться за флажки, сойти с трассы. Просто не мог! И покончить с собой тоже не мог. Для этого не было никаких мотивов. Значит, ему кто-то помог.

– Вы считаете, что его столкнули?

– Или столкнули, или как-то заманили туда, на край обрыва. Он был человек очень отзывчивый. Допустим, он услышал чей-то крик… призыв о помощи… Тогда – да. Он мог пойти. И тогда понятно, почему он снял лыжи: там нет трассы, рядом обрыв… Он был человек смелый, но не безрассудный. Он мог снять лыжи, подойти… Ну, а дальше… Я не знаю, что там дальше случилось, – Абуладзе сделал характерный жест рукой, выдававший его южный темперамент. – Но одно я знаю точно: он оказался под обрывом не по своей воле!

– А лыжи?

– Что лыжи?

– Лыжи его где нашли?

– Тоже там, под обрывом. Но далеко от тела. Одна вообще метров на двести отлетела.

– Понятно… – медленно произнес Гуров. – Да, интересная история. Если бы я не уезжал, обязательно бы ею занялся. А так… Когда вы собираетесь отправлять тело?

– Мы заказали цинковый гроб, – объяснил Абуладзе. – Обещали завтра доставить. Вот завтра, пятого января, и повезем.

– Завтра… Ладно, я еще подумаю, – сказал Гуров.

– Тогда я буду ждать, – отвечал Абуладзе. – Вы найдете меня там, в пансионате.

И он, повернувшись, направился обратно. Как раз в это время из отеля вышла Мария с фотоаппаратом в руках.

– Кто это? – спросила она.

– А, так, один человек, – ответил Гуров, стараясь изобразить безразличие.

Однако врать жене ему никогда не удавалось, да к тому же у них это было не принято.

– Что же этому «одному человеку» было нужно? – продолжала допытываться Мария.

– Так, ничего особенного. Просто он меня узнал, вот, решил поговорить… О горах, о катании…

– А он случайно не предлагал тебе поучаствовать в раскрытии какого-нибудь преступления? – спросила жена. – Связанного с катанием?

– Откуда ты знаешь? – искренне удивился он, выдавая себя.

– Ниоткуда, – отвечала она. – Просто я тебя знаю. И когда вижу у тебя на лице такое особенное выражение, я понимаю: муж влез в очередное расследование. И теперь раскладывает по полочкам все обстоятельства. Так что хватит врать, давай рассказывай – что за человек и чего хотел.

Деваться было некуда, и Гуров передал Марии разговор с Олегом Абуладзе.

– Ну, и над чем ты тут размышляешь? – спросила жена, когда он закончил. – Ясно ведь, что это несчастный случай. Или же самоубийство.

– Нет, что-то здесь не так, – покачал головой Гуров. – Понимаешь, я вспомнил одну вещь. Когда мы с тобой вчера возвращались с трассы, нам навстречу попался человек, который ехал наверх, кататься. Я сейчас думаю, почти уверен, что это был этот самый погибший Семенов. Больше никто ведь наверх не ехал, поздно уже было.

– Ну и что? – спросила Мария. – Может, это и правда был тот человек. Что это меняет?

– Понимаешь, я успел его немного разглядеть, – объяснил Гуров. – Он на меня тоже смотрел и, кажется, узнал. Так вот, он был такой веселый, довольный… полный энергии… Кажется, даже напевал что-то. Он совершенно не походил на человека, который собирается покончить с собой. Или на больного, с которым может случиться обморок.