Читать книгу "Преторианец - Саймон Скэрроу"

– Ну, теперь в этом нет необходимости. Кроме того, сомневаюсь, чтобы местные с восторгом приняли эту твою небольшую орду германцев. Уж мне-то известно, на что вы способны, стоит вам только дорваться до вина.

Центурион Арминий нахмурился.

– Я позабочусь, чтобы они не вызвали никаких недоразумений, трибун.

– А они их и не вызовут. Приказываю тебе поворачивать назад и шагать обратно в Галлию, понятно?

Центурион медленно кивнул, явно огорчённый и недовольный. Потом, коротко поклонившись начальнику, он повернулся и пошёл к своим людям.

– Взять ранцы! Быть готовыми к маршу! Шагаем обратно в Галлию, парни. Такой приказ.

Некоторые заворчали, некоторые громко выругались на родном языке, явно выражая недовольство своим центурионом.

Бальб посмотрел на Синия и тихо сказал:

– Не могу позволить этой банде волосатых варваров обрушиться на мирных граждан.

– И правильно, трибун. – Синий покивал. – Достаточно скверно уже то, что германцам позволили конвоировать обозы с монетой и серебром, как теперь стало принято. Это дело следовало бы оставить настоящим солдатам, легионерам. Или послать когорту гвардейцев.

– Кажется, император нам не очень-то доверяет, – мрачно заметил Бальб. – В последние годы слишком много командиров стали увлекаться политикой. И нам, остальным, приходится мириться с таким положением дел. И как ни крути, мы тут ничего сделать не в силах. – Он выпрямился в седле. – Расставь своих людей впереди и позади фургонов. Двинемся, как только германцы скроются из виду.

– Слушаюсь, трибун. – Центурион Синий повернулся и отдал своим людям соответствующие распоряжения. Германские наёмники неспешно и с ворчанием выстраивались в одну колонну позади фургонов, а всадники занимали их место, так что вскоре оба отряда были готовы отправиться по своим маршрутам. Бальб подъехал к центуриону Арминию, чтобы отдать последние приказания.

– Вы следуете в Нарбон со всей возможной быстротой. Поскольку меня с вами не будет и некому будет за вами присматривать, проследи, чтобы твои парни не натворили по дороге никаких бед, особенно в мирных поселениях. Понятно?

Центурион плотно сжал губы и кивнул.

– Ну, тогда можете отправляться.

Не дожидаясь ответа, Бальб повернул коня, рысью двинулся обратно к обозу и занял место во главе его, где уже дожидался центурион Синий. Трибун махнул рукой, указывая вперёд и давая знак фургонам и всадникам начать движение. Возницы, щёлкая вожжами, послали мулов вперёд, послышался грохот окованных железом колёс по камням дороги. К нему тут же добавился стук копыт лошадей и мулов. Бальб поехал впереди, не оборачиваясь назад, пока они не достигли скалы. Тут он оглянулся и успел увидеть арьергард ауксилариев в четверти мили от них, шагающий в сторону Галлии.

– Слава Юпитеру, избавились от них, – пробормотал он себе под нос.

Фургоны, сопровождаемые новым эскортом, двигались по дороге. Они объехали скальный выступ и поехали дальше, преодолев четверть мили сквозь ещё одну сосновую рощу, в сторону Пиценума. Теперь, освободившись от германских наёмников, трибун Бальб почувствовал, как у него поднимается настроение. Он придержал коня, чтобы центурион Синий поравнялся с ним.

– Ну, чего там нового в Риме?

Синий с минуту молчал, потом ответил с весёлой улыбкой:

– Новая пассия императора продолжает крутить нашим старичком.

– Да ну? – Бальб нахмурился при столь неуважительном отзыве об императрице.

– Да-да. Во дворце шепчутся, что Агриппина велела Клавдию избавиться от всех его фавориток. А он, естественно, не очень хочет. Но это ещё самая меньшая из его забот и тревог. Ты же знаешь этого её сынка, Луция Домиция? Она всеми средствами добивается, чтобы Клавдий его усыновил.

– Это имеет смысл, – заметил Бальб. – Нехорошо, если парнишка будет чувствовать себя чужим.

Синий снова взглянул на него с довольной улыбкой:

– Ты и половины этой истории не знаешь, трибун. Агриппина в открытую вынуждает Клавдия объявить Луция своим наследником.

У Бальба удивлённо поднялись брови. Это очень опасное развитие событий, ведь у императора уже имеется законный наследник, Британик, его сын от брака с Мессалиной. Значит, теперь начнётся борьба за трон. Бальб замотал головой.

– И почему это император должен согласиться на подобное?

– Может быть, он становится слаб мозгами, – предположил Синий. – Агриппина заявляет, что хочет лишь одного: чтобы у Британика был защитник, а кто лучше всего подходит для этого, если не его новоявленный старший братец? Чтобы кто-то защищал его интересы после того, как Клавдий откинет копыта. А этого недолго осталось ждать. Старикан так отощал, что стал похож на тростинку, да и ослаб, болеет. И когда он умрёт, такое ощущение, что преторианцы намерены выбрать юного Луция Домиция своим новым работодателем. Каков поворот, а?!

– Да уж, – ответил Бальб. И замолчал, обдумывая возможные последствия такого поворота событий. Мальчиком Британик, юный сын императора, был популярен среди преторианцев; он часто сопровождал отца в его поездках в лагерь гвардии, надевая при этом подходящие ему по размеру боевые доспехи и настаивая на том, чтобы принимать участие в муштре и тренировках с оружием – к удовольствию солдат. Но потом малыш стал мальчиком, и теперь его время было посвящено учёбе. Нынче юному Британику придётся бороться за любовь и привязанность императора.

– Это ещё не всё, трибун, – тихо продолжал Синий, оглянувшись через плечо, словно стараясь удостовериться, что его никто не подслушивает. – Если, конечно, ты хочешь узнать больше.

Бальб бросил на него пристальный взгляд, раздумывая, насколько он может доверять этому молодому командиру. В последние годы он был свидетелем того, как множество людей было отправлено на смерть за то, что не умели держать язык за зубами, и у него не было ни малейшего желания присоединиться к ним.

– А это не опасно, выслушивать то, что ты хочешь сообщить?

Синий пожал плечами:

– Это зависит от тебя, трибун. Или, если быть до конца точным, это зависит от того, кому ты предан в первую очередь.

– В первую очередь, да и вообще, я предан моему императору. И ты тоже должен так считать. И все, кто состоит в преторианской гвардии.

– Неужели? – Синий посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся. – А вот я бы сказал, что римлянин в первую очередь должен быть предан Риму.

– Рим и император – одно и то же, – резко ответил Бальб. – Наша присяга относится и к тому, и к другому. Это очень опасно, считать и говорить иначе, и я советую тебе больше не затрагивать эту тему.

Синий некоторое время изучающе глядел на трибуна, потом отвернулся.

– Ладно, неважно. Ты, конечно, прав.

Синий придержал коня и отстал от начальника. Конвой наконец выехал из леса на открытую местность. С самого рассвета Бальбу не встретился ни один другой проезжающий, да и сейчас впереди, в направлении Пиценума, не было видно ни души. Потом он вспомнил, что Синий говорил о каком-то местном празднестве. Дорога впереди терялась в неглубокой складке местности. Бальб потянулся и выпрямился в седле, заметив какое-то движение в зарослях чахлого кустарника перед этой впадиной.